Сэндитон - Джейн Остин Страница 36

Генрих VIII

Я оскорбила бы своих читателей, если бы предположила, что они хуже меня знают подробности царствования короля Генриха, поэтому избавлю их от необходимости читать уже читанное, а себя — от тяжелой задачи писать о том, что я не очень хорошо помню. Дам только легкий набросок основных событий, которыми отмечено его правление. Тут можно упомянуть историю о том, как кардинал Вулси сказал отцу-настоятелю Лестерского аббатства, что «пришел сложить среди них свои кости», как реформировали Церковь и как король Генрих проехал верхом по улицам Лондона вместе с Анной Болейн. Однако же долг и справедливость велят мне объявить, что эта милая дама невиновна в преступлениях, в которых ее обвиняют. Доказательством тому — ее красота, изящество и веселый нрав. Также в ее пользу свидетельствуют такие мелочи, как торжественное отрицание вины, неубедительность доводов обвинения и репутация короля, хотя все это меркнет по сравнению с первыми указанными мною причинами. Я обещала не называть много дат, однако несколько их привести все же следует. Конечно, я выберу только самые необходимые. Думаю, читателям непременно нужно знать, что письмо этой леди к королю датировано 6 мая. Преступления и жестокости короля Генриха слишком многочисленны, чтобы их здесь называть (я думаю, вы в этом уже убедились). В оправдание ему можно сказать одно: когда он упразднил монастыри и предоставил времени превратить их в руины, это много способствовало украшению английского пейзажа. Вероятно, для того и было сделано, иначе зачем бы человеку, вовсе не принадлежащему ни к какой религии, трудиться упразднять то, что веками существовало в королевстве. Пятой женой его величества была племянница герцога Норфолкского. Хоть ее и признали невиновной в преступлениях, за которые ей отрубили голову, однако же многие считали, что она до замужества вела распутную жизнь, — я в этом, впрочем, сомневаюсь, поскольку она была в родстве с этим благородным человеком, герцогом Норфолкским, а он горячо поддерживал королеву Шотландии, за что, в конце концов, и пострадал. Последняя жена короля пережила своего супруга, хотя и с великим трудом. После Генриха на престол вступил его единственный сын, Эдуард.

Эдуард VI

Когда Генрих умер, принцу было всего девять лет. Многие считали, что он слишком мал, чтобы править, и поскольку покойный король придерживался того же мнения, лордом-протектором до совершеннолетия Эдуарда был назначен его дядя со стороны матери, герцог Сомерсет. Человек он был, в общем и целом, приятный, и я его даже люблю, хотя ни в коем случае не сравниваю с первейшими людьми королевства, как Роберт, граф Эссекс, как Деламер или Гилпин. Герцог мог бы гордиться тем, что его обезглавили, знай он, что та же участь постигла Марию, королеву Шотландии, но, поскольку при его жизни этого еще не случилось, знать он не мог и, наверное, не очень обрадовался бы такому исходу. После его смерти заботиться о короле и королевстве выпало герцогу Нортумберленду. И с той и с другой задачей он справлялся так хорошо, что король умер и престол достался его двоюродной племяннице, леди Джейн Грей (мы уже упоминали о том, как она читала по-гречески). Мы не можем сказать наверняка, в самом ли деле она понимала этот язык или же такое занятие объяснялось всего лишь избытком тщеславия, которым она, сколько мне известно, всегда славилась. Как бы то ни было, она до самой смерти продолжала демонстрировать ученость и пренебрежение к общепринятым понятиям об удовольствиях — выказывала большое недовольство, когда ее назначили королевой, а поднимаясь на эшафот и случайно увидев, как мимо проносили мертвое тело ее мужа, сочинила красивую фразу на латыни и еще одну — на греческом.

Мария

Ей повезло: Мария взошла на английский трон, хотя Мария Шотландская и леди Джейн Грей превосходили ее и красотой, и душевными качествами, и правомочностью притязаний на престол. И я не могу даже пожалеть англичан за ужасы ее правления. Сами виноваты: зачем они ей позволили стать королевой после смерти брата? Двойное безумие: ведь можно было предвидеть, что она умрет бездетной и на трон сядет этот позор всего человечества, эта чума для Англии, Елизавета. В ее царствование многие и многие пали жертвой протестантской религии — я думаю, не меньше дюжины человек. Она вышла замуж за короля Филиппа Испанского, который позднее, во время царствования ее сестры, прославился тем, что строил Армады. Мария умерла, не оставив потомства, и вот ужасный миг настал: на трон взошла разрушительница мира и спокойствия, обманувшая оказанное ей доверие, убийца двоюродной племянницы.

Елизавета

Особенное несчастье этой королевы заключалось в том, что у нее были плохие министры. Какой бы злодейкой ни была сама Елизавета, все же она не совершила бы столько преступлений, если бы ей не потворствовали эти разнузданные мерзавцы. Я знаю, многие утверждают — и многие им верят, — что лорд Берли, сэр Френсис Уолсингем и прочие лица, занимавшие важные государственные должности, были достойными, опытными и умными министрами. Ах как должны быть слепы эти авторы и их читатели к истинному уму и достоинству, презираемым и обесчещенным! Разве остались бы они при своем мнении, если бы задумались о том, что эти хваленые министры опозорили свою страну и само звание мужчины, когда позволили, да еще и помогали своей королеве девятнадцать лет держать в заточении женщину, которая вправе была ожидать от нее защиты и помощи — если не в силу родства и собственных достоинств, то хотя бы как королева, доверившаяся другой королеве. И наконец, эти же министры позволили Елизавете привести эту чудесную женщину к безвременной, безвинной и постыдной смерти. Разве можно восхвалять лорда Берли и сэра Френсиса Уолсингема, если вспомнить хоть на единый миг это вечное, несмываемое пятно на их репутации? О! Сколько, должно быть, выстрадала прелестная принцесса, чьими единственными друзьями остались: в то время — герцог Норфолк, а в наши дни — мистер Уитекер, миссис Лефрой, миссис Найт и я. Покинутая собственным сыном, заключенная под стражу своей родственницей, оболганная и осуждаемая всеми — какие муки испытала эта благородная душа, узнав, что Елизавета отдала приказ о ее казни! А как стойко она выносила все невзгоды, с какой твердостью духа осталась верна своей религии и встретила жестокую судьбу, выказав величие души, какое дает одно только сознание собственной невиновности. Можете ли вы, читатели, представить себе, чтобы некие рьяные протестанты, очерствелые сердцем, порочили ее за ту самую стойкость в вере, которая делает ей