Мередит Дьюран - Обмани меня дважды Страница 36

Она беспокойно задвигалась на стуле.

– Это было… не совсем мое желание уйти от нее, – промолвила Оливия. – Боюсь, один из знакомых леди Риптон проявлял ко мне неподобающий интерес.

Марвик обдумал ее слова.

– Джентльмен? – спросил он.

Оливия поморщилась.

– Если вы предпочитаете употреблять это слово в таком широком понимании, ваша светлость, я буду вынуждена согласиться с вами.

Герцог едва смог сдержать улыбку. Она так старательно следила за своей дикцией, что это больше подошло бы гувернантке, а не служанке.

Подумав об этом, Марвик заметил:

– Похоже, ваши знания достигли совершенства, учитывая ваш молодой возраст.

Оливия посмотрела на него с осторожностью. Ее очки – это преступление против природы. Они искажают очертания ее глаз и придают ей озлобленный, странноватый вид.

– Благодарю вас, ваша светлость.

Человек, видевший ее без этих очков, нипочем не узнал бы ее в них. А если бы и узнал, то должен был бы поздравить себя с тем, что ему постоянно приходится сдерживать желание сорвать их с ее лица. Потому что они омерзительны.

Аластер откашлялся.

– Полагаю, знание итальянского языка обычно не входит в перечень знаний и умений горничных, – промолвил герцог.

На ее белой коже стали отчетливее выделяться веснушки.

– Я не…

Она не понимала, откуда он узнал про итальянский. А Марвик ощутил внезапное злорадное удовлетворение. Как приятно хоть раз загнать ее в угол.

– Вы говорите сами с собой, – перебил он ее. – И с хозяйственными книгами. Как глупо, синьора.

– О! – Быстро заморгав, Оливия опустила глаза на колени и прикусила нижнюю губу.

Марвик подумал о том, что множество женщин прикусывают губу, когда нервничают, но он не мог вспомнить, что замечал это прежде. Разумеется, большая часть женщин не одарены такой пухлой нижней губой цвета розы. Возможно, в этом дело. Рот Оливии требует внимания.

– Итак, миссис Джонсон? – Лучше бы ей послать его к черту и уйти вместе со своей губой.

Когда Оливия подняла глаза, каждая черточка ее лица говорила о нежелании в чем-то признаваться.

– Думаю… Я воспитана не для того, чтобы прислуживать, ваша светлость. Многими из своих странностей я обязана воспитанию.

Похоже, теперь начинает что-то проясняться. Она могла бы с легкостью сказать, что родилась в Италии, и в этих словах была доля правды.

– Как это?

– Моя семья была… скромной, но я бы сказала, жили мы хорошо.

– Объясните, что вы имеете в виду. – Герцог дивился, слушая себя самого. Теперь он просит экономку рассказать о ее семье.

Она пересела с места на место.

– Разумеется, я получила образование.

– В какой-то школе?

– Нет, – покачала головой Оливия. – У меня были преподаватели.

– А-а… – Как-то это не очень вяжется со скромностью. – Что еще?

Она слегка нахмурилась.

– Вы интересуетесь моим образованием? Обычная программа: по утрам история, риторика, математика. Рисование и уроки игры на фортепьяно – вечером. – По ее лицу пробежала улыбка. – Иногда игра в шахматы.

– Стало быть, вы получили хорошее образование.

Оливия снова улыбнулась, только ее улыбка была очень слабой.

– Само собой, моя нынешняя работа не такая, какой она была прежде.

Марвик обвел ее взглядом – эти слова произвели на него впечатление, потому что это было первое правдивое признание. Он ведь предполагал это, верно? Ее произношение, манера поведения, изысканность – все это было довольно странным для прислуги.

Выходит, его интуиция еще не совсем иссякла.

– И что же случилось? – спросил он. – Как вышло, что вы стали прислуживать?

Оливия пожала плечами.

– Ничего необычного… Я… – Она сделала глубокий вдох. – Я осиротела. Не было денег, еды. И я была вынуждена взяться за работу.

Герцог нахмурился.

– Взяться за работу? Вы хотите сказать, что были вынуждены содержать себя?

Ее улыбка была слабой и невеселой.

– Как видите, – промолвила Оливия.

Герцог видел перед собой девушку чуть старше двадцати лет, и она кратко рассказывала ему, как, выброшенная из буржуазного спокойствия, оказалась в нужде. Потому что, без сомнения, лишь отчаянная нужда может заставить ухоженного, любимого ребенка, которому нанимали учителей и покупали пианино, пойти работать прислугой.

В самом деле, такие истории не всегда заканчиваются тем, что несчастный сирота умудряется взяться хоть за какое-то дело. Единственная нравоучительная история, которая пришла Марвику на ум, была история имевшей жилье девушки, которая повстречала какого-то молодого щеголя, превратившего ее в содержанку. Конечно, времена меняются, но мир по-прежнему предоставляет мало возможностей хорошо воспитанным девушкам, вынужденным работать.

Герцог решил проявить немного скепсиса.

– А что же ваши родные? Они должны были позаботиться о вас!

– У меня была небольшая семья.

– Но кто-то же наверняка был! – Он сам не имел возможности наслаждаться общением с многочисленными родными, но даже у него был брат – Майкл.

Оливия встретилась с герцогом глазами. Наступило долгое молчание.

– Нет, – наконец промолвила она. – Никого у меня не было.

Герцог почувствовал, что ее ответ причинил ему боль. Что за странная реакция? Хотя на мгновение ему действительно показалось, что это он – неоперившийся юнец, а она превосходит его по опыту.

Это огорчило его. Он заговорил резче:

– И сколько же вам было лет, когда вы остались в одиночестве?

– Восемнадцать, ваша светлость, – с готовностью ответила Оливия. – Почти.

Почти?

– Вы хотите сказать, семнадцать?

Похоже, его тон смутил ее. Он демонстрировал ей герцогский гнев. Правда, Марвик и сам не понимал, на что сердится. Но он сердился.

– Да, – медленно произнесла она. – Полагаю, что так оно и было.

Семнадцать!

– И у вас не было никаких – даже семейных – связей, которые помогли бы вам? И как же тогда вы нашли свою первую работу?

– Есть такая вещь, как регистр прислуги, ваша светлость. – В ее голосе послышалась сухая усмешка, обращенная, без сомнения, на него. – Надо внести небольшую плату для того, чтобы узнать, в каких домах требуется прислуга.

– Да, разумеется. – Само собой, он знал о подобных вещах. – Но почему вы решили, что вам следует наняться служанкой?

Оливия пожала плечами.

– Говорят, с ковром может справиться кто угодно.

Она нарочно притворялась бестолковой. Множество молодых леди поискали бы что-то иное, чем мытье полов.

– Но у вас же есть образование, – заметил герцог. – Вы могли бы стать компаньонкой или гувернанткой.

Воодушевление Оливии погасло, оставив на ее лице лишь циничное выражение.