Барбара Картленд - Волшебные крылья Страница 36

Мина чуть отстранилась от него и подняла на него глаза.

— Хорошо.

Она обернулась, чтобы еще раз взглянуть на мертвую олениху. Глаза ее были теперь закрыты. Казалось, олениха просто мирно спит среди высокой травы и пестрого ковра полевых цветов.

Маркиз взял ее за руку.

— Идем, — сказал он тихо, но настойчиво. — Она теперь пасется на чудесных пастбищах, там, где сочная трава всегда зелена и где нет злых людей со своей страстью к убийствам.

Он почувствовал, как Мина сжала пальцами его руку.

— Говорят, что… у животных и у птиц… нет души, поэтому они не попадают на небеса.

— Но мы-то с вами знаем, что это на самом деле не так, — ласково ответил маркиз. — Ведь в таком случае для вас это уже не было бы небесами. Вы согласны со мной, Мина?

Она улыбнулась, и ему показалось, что солнце выглянуло из-за облаков после грозы.

— Нет, разумеется, нет! — ответила она, улыбаясь. — Знаете, это ответ, который я так давно хотела услышать!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда они сидели в тот вечер за столом в обеденном зале, маркиз невольно любовался девушкой, которая, несмотря на свою необычную бледность, казалась ему сегодня особенно красивой.

Переодеваясь к обеду у себя в комнате, он думал о том, какой шок должна была испытать такая добрая и нежная девочка, когда почти на ее глазах застрелили красавицу олениху.

Однако Мина вышла к обеду, ничем не выдавая своих эмоций. Ее сдержанная манера поведения резко отличалась от тех представлений, которые обычно устраивала ему Элоиза Батлет, да и многие ее предшественницы.

Теперь, за столом, маркиз старался изо всех сил отвлечь девушку от грустных мыслей, заведя разговор на темы, которые обычно ее интересовали больше других. В частности, он стал рассказывать ей о тех странах, в которых сам побывал, и о многих достопримечательностях, увиденных им. Вспоминал маркиз и забавные истории, которые с ним приключались во время его путешествий.

Он рассказывал ей о сфинксе, о волшебных садах Семирамиды, о Тадж-Махале, который, с его точки зрения, был самым красивым из всех известных ему памятников подобного рода.

Во время своих рассказов маркиз с удовольствием наблюдал за девушкой. Ему очень нравилось, как она его слушала. Ее глаза были с восторгом обращены на него, казалось, она даже иногда задерживает дыхание, боясь пропустить хоть слово из его рассказа.

И, глядя на ее милое, оживленное лицо, маркиз думал, что полюбил девушку не только за красоту, ласкающую взгляд, но за красоту души, за пытливый ум и сильный характер, за ее очаровательную непосредственность. Словом, он любил ее, и этим было сказано все. От одного ее присутствия его бросало то в жар, то в холод, и с каждой минутой, проведенной в ее обществе, все сильнее разгорался огонь, который ему было уже трудно сдерживать.

В конце концов он начал все чаще ловить себя на мысли, что ему не терпится сказать ей о своей любви. Маркизу становилось все труднее сдерживать свои чувства, ничем не обнаруживать их, когда они столько времени проводили вместе.

«Она само совершенство!» — подумал он, когда девушка улыбнулась ему в ответ на какие-то слова в его рассказе, тронувшие ее.

Возможно, из-за того, что тема смерти так или иначе постоянно присутствует в сознании каждого человека, даже еще молодого и полного сил, разговор как-то сам коснулся того, что ждет их после жизни и что каждая из мировых религий обещает на этот счет своим верным последователям.

Они говорили о райских полях из греческой мифологии, о Валгалле викингов, Нирване буддистов, садах Ислама мусульман и о сапфировом море и золотой арфе христианского Рая.

Мина высказала в этом разговоре немало интересных мыслей. Затем, в самом конце, маркиз не смог не затронуть того, что волновало его и было постоянно у него на уме:

— И конечно, для всех мужчин и женщин Рай может быть настоящим Раем только в том случае, если рядом с ними есть те, которых они любят.

Мина ничего не ответила, но ее взгляд невольно обратился к портрету знаменитой фаворитки короля.

— Вы достаточно умны и начитанны, Мина, — довольно резко упрекнул ее маркиз, — чтобы понять, что я говорю совсем о другой любви.

Она повернулась и с интересом посмотрела на него. Маркиз продолжил:

— Вы достаточно много прочитали книг, а передумали и того больше, и поэтому знаете так же хорошо, как и я, что у каждого мужчины есть выбор между любовью весьма приземленной и другой, в которой участвуют не только тела, но и души, святой любви. Мечта о такой любви живет в тайниках души самого отпетого циника, хотя, быть может, он никогда в этом и не признается.

Его голос звучал так искренне и проникновенно, что задел Мину за живое. Маркиз увидел мгновенный отклик в широко раскрытых доверчивых глазах девушки.

— Скажите… это правда? — тихо спросила она, глядя на него как зачарованная.

— Клянусь вам, это абсолютная правда, и хотя мужчина может так и не встретить ту, единственную, которая ему предназначена, но он никогда не перестает искать ее… иногда всю жизнь.

Маркиз видел, что Мина все еще не до конца ему верит, он почти угадывал ее мысли в данную минуту, понимая, что она не могла не вспомнить о своей мачехе и Элоизе Батлет.

— Мужчина — всего лишь человек, Мина, — продолжил маркиз, — и на протяжении его путешествия по жизни ему встречается много женщин, которые, подобно прекрасным цветам, украшают его путь. Но из-за того, что они так прелестны и так хрупки, в нем просыпается древний инстинкт, ему хочется срывать их и превращать в свою собственность. Но когда они увядают, как всегда происходит с цветами, он выбрасывает их.

Мина чуть слышно вздохнула. Маркизу не надо было другого подтверждения в том, что она поняла, о чем он хочет ей сказать, и Тиан продолжал:

— Но каждый мужчина всегда жаждет истинной любви, которая не увядает так быстро. Я говорю о той великой любви, которая была у султана Шах-Джахана. Когда умерла его жена Мумтаз-Махал, женщина, которую он любил больше самой жизни, он навсегда обессмертил ее имя и свою любовь к ней, выстроив прекрасный Тадж-Махал, усыпальницу для своей любимой. А затем он приказал приготовить для себя гробницу рядом с ее, чтобы не разлучаться с ней и после смерти.

Ему показалась, что выражение в глазах Мины несколько смягчилось и ее лицо осветилось каким-то внутренним светом, будто его слова вызвали в ней воспоминания о прекрасном и величественном Тадж-Махале, о котором он столько ей рассказывал.

Поскольку у маркиза был очень богатый опыт во всем, что касалось женщин, он прекрасно знал, когда следует остановиться. Поэтому он закончил доказывать ей свою точку зрения и просто перевел разговор на другую тему. Они еще долго беседовали о самых разных вещах, когда, покинув столовую, где они и так задержались дольше обычного, перешли в гостиную.