Кэти Максвелл - Твоя навсегда Страница 36

Он произнес слово «месяц» так, как будто для него этот период времени был равен целой жизни. Для Саманты же все эти месяцы промелькнут как несколько минут. А потом им придется расстаться, и она останется одна.

– Сэм? – тихо позвал он.

Положив вилку на стол, она склонила голову и уставилась на свои колени.

– Ночью мне приснилось, что у нас с тобой родился ребенок.

Он тут же убрал руки с ее плеч.

– Ребенок? – удивленно спросил он.

– Это вполне может случиться. Помнишь, чем мы с тобой вчера занимались весь вечер?

Он не ответил ей.

Она почувствовала, как густо покраснели ее щеки.

– Я как-то не задумывалась об этом, но, проснувшись и вспомнив этот сон, я… я поняла, что хочу от тебя ребенка, – сказала Саманта, подняв голову и посмотрев на него. – Но если ты все время будешь в море, то нашему сыну придется расти без отца. У него будет унылое и безрадостное детство.

– Сыну? – едва слышно переспросил он.

– Да, сыну. Во сне я видела именно сына, – сказала она. Каждый мужчина хочет иметь сына. Неужели он – исключение? Ребенок – это один из многих способов привязать к себе Марвина.

Он так и не ответил ей, потому что в этот момент возле парадного входа в гостиницу раздался какой-то шум. Потом послышался громкий топот ног. Саманта увидела, как в общий зал входят слуги в знакомых темно-красных ливреях. На одном из этих слуг был огромный белоснежный парик.

– Я узнала человека в парике, – сказала Саманта, наклонившись к мужу. – Это Фенли, камердинер герцога Эйлборо.

– Эйлборо? – переспросил Марвин, медленно вставая из-за стола.

Как только у двери появились новые гости, мистер Седлер стремглав выбежал в коридор. Они услышали, как он сказал:

– Ваша светлость, вы оказали нам большую честь, посетив наше скромное заведение.

Так значит, герцог в Спрауле! Какой сюрприз! И Саманта тоже поднялась из-за стола, впрочем, как и все, кто в этот момент находился в общем зале.

– Это удивительно, – прошептала она мужу. – Новый герцог очень редко наведывается в свое родовое гнездо. После похорон своего отца он еще ни разу не был в Спрауле.

– Удивительно, – повторил за ней Марвин, явно не разделяя всеобщего ажиотажа.

В этот момент его светлость герцог Эйлборо медленно и величественно вошел в общий зал. Герцог был мужчиной среднего роста с большим аристократическим носом. На его голове уже появились первые залысины. Сквайр Биггерс следовал за ним буквально по пятам. Когда герцог остановился, чтобы поговорить с мистером Седлером, то сквайр едва не наступил ему на ногу.

– Я приехал сюда по одному неотложному делу. Теперь снова уезжаю. Однако я решил немного задержаться для того, чтобы поговорить с нашим дорогим сквайром. Я слышал, что вчера в Спрауле состоялась свадьба. Дворецкий сказал мне, что некий Марвин Браун, который гостит в деревне, женился на дочери викария. Это правда?

Все присутствующие сразу посмотрели на Саманту и Марвина. Мистер Седлер почтительно поклонился герцогу и ответил:

– Да, ваша светлость, это правда.

Слегка толкнув мужа локтем в бок, Саманта спросила:

– Герцог знает тебя?

Марвин не ответил ей.

– Странно, – сказал Эйлборо. – Марвин Браун был когда-то моим гувернером. Я его очень любил.

Снова вспомнили об этом несчастном гувернере. Здесь явно было что-то не так. Саманта вопросительно посмотрела на Марвина. Однако он даже не повернулся к ней. Марвин не отрываясь смотрел на герцога.

– Насколько я знаю, дочь викария – молодая женщина, – сказал герцог. – Мистеру Брауну сейчас, должно быть, уже далеко за восемьдесят. Он хороший человек. Я думал, что он умер несколько лет назад. Наверное, я ошибался, – сказал он, стягивая с рук перчатки. – Где же он? Я бы хотел увидеть его.

Мистер Седлер недоуменно воззрился на сквайра Биггерса. Тот только пожал плечами в ответ.

– Он здесь, в этом зале, ваша светлость, – сказал мистер Седлер, отступая назад.

– В этом зале? – переспросил герцог, внимательно оглядывая комнату. Он пытался найти Марвина Брауна.

В этот момент все смотрели на Саманту и Марвина. Все, кроме Эйлборо.

Наконец и герцог посмотрел на ее мужа. Сначала он широко раскрыл рот от удивления, а потом едва не перестал дышать.

Саманте даже показалось, что у него случился апоплексический удар. Она подалась вперед, однако Марвин положил ей на плечи руки и нежно, но довольно крепко прижал ее к себе.

– Не может быть, – пробормотал Эйлборо. – Это просто невозможно.

Глубоко вздохнув, ее муж расправил плечи.

– Да, брат, это я.

– Но мы думали, что ты умер, – сказал Эйлборо.

– Я не умер, – ответил Марвин и, словно фокусник, развел руки в стороны.

ГЛАВА 8

Совершенно сбитая с толку, Саманта посмотрела мужа. Как все это понимать? Неужели герцог – его брат? А почему тогда его фамилия Браун?

Она ожидала, что герцог будет всячески отрицать родство с ее мужем. Однако, оправившись от шока, герцог внятно и довольно учтиво произнес:

– Я думаю, что нам следует продолжить этот разговор с глазу на глаз.

– Как вам угодно, – так же подчеркнуто вежливо ответил Марвин. Казалось, он обращается к совершенно незнакомому человеку.

– Фенли, – обратился Эйлборо к слуге в белом парике. – Распорядись насчет отдельной комнаты.

Фенли взял мистера Седлера под руку и вывел его в коридор.

Марвин повернулся к Саманте.

– Мне нужно поговорить с братом. Это займет всего несколько минут. Ты останешься здесь и все-таки позавтракаешь или поднимешься в спальню?

Она просто ушам своим не верила.

– Это была шутка?

– Что именно? То, что я предложил тебе подняться в спальню, или то, что герцог – мой брат? – совершенно спокойно спросил он.

Раздраженно хмыкнув, Саманта ответила:

– Насчет герцога.

– Нет, это не шутка.

Окончательно поверив в то, что ее не разыгрывают, Саманта в ужасе отшатнулась от него. Быстро оглядев комнату, она заметила, что миссис Седлер, сквайр Биггерс и слуги герцога во все глаза смотрят на нее. Словно все они сейчас находятся в театре и наслаждаются увлекательной пьесой.

Только Эйлборо и ее муж не принимали в этом участия. Однако она заметила, что на какую-то долю секунды глаза герцога остановились на ней, а потом он быстро отвел их в сторону.

Должно быть, Марвин тоже заметил это.

– Знай, что я всегда буду заботиться о тебе, – сказал он, взяв ее за руку. – Ты понимаешь меня, не так ли?

Саманта взглянула на его угрюмое лицо. Ее начали одолевать сомнения. Он стоял так близко, что она даже могла рассмотреть в деталях рисунок на радужной оболочке его глаз. Утром, лежа в постели, она дразнила его, говоря, что у него черные как уголь глаза и что за такими бездонными глазами, вероятно, скрывается такая же черная душа. Она лежала на нем нагая и счастливая. Он улыбнулся ее шутке, и его глаза засияли теплым янтарным светом. Тогда она сказала ему, что он, похоже, не совсем потерянный человек и его душу еще можно спасти. Он громко засмеялся, а потом уложил ее на спину и принялся щекотать. Он щекотал ее до тех пор, пока она не начала умолять его о пощаде. Потом он крепко обнял ее и нежно поцеловал.