Сара Ларк - Остров надежды Страница 37

Она выпрямилась. Ну и что, если этот мастер о чем-то догадывается? Через два дня она уедет в колонии и никогда больше не зайдет в эту лавку.

Однако золотых дел мастер оказался очень тактичным человеком. Когда он взял кольцо в руки и повертел его из стороны в сторону, в его взгляде не было ни жажды сенсации, ни похотливого неодобрения.

— Вы хотите подождать? — дружелюбно спросил он.

Нора облегченно вздохнула. Она бы не вынесла длительного расставания с единственной вещью, которая принадлежала Саймону. К счастью, работа длилась не очень долго, и Нора была в восторге от результата. Мастер филигранно обработал золото кольца таким образом, что оно обрамило печать, образуя изящную камею, которую можно было носить на бархатной ленте на шее. По ее овальной форме даже невозможно было понять, что она когда-то была кольцом.

Нора искренне улыбнулась мастеру.

— Тетя Геральдина пришла бы в восторг! — Она вытащила кошелек с деньгами, чтобы по-королевски вознаградить золотых дел мастера.

Мужчина поклонился.

— Я рад. Для меня было честью сохранить памятную для вас вещь.

Нора положила камею в свой кошелек, а позже спрятала ее в шкатулку со швейными принадлежностями. Здесь украшение должно покоиться до тех пор, пока они не выйдут в море, вдалеке от испытующих взглядов ее отца, который, без сомнения, узнал бы кольцо. Элиас, естественно, никогда его не видел, так как, несмотря на протесты Норы, ее служанка Нелли всегда отбирала у хозяйки кольцо, когда та отправлялась на вечерние мероприятия. Теперь, если Нора повесит на шею черную бархатную ленту с камеей, для мужа это будет просто украшение.

Фортнэм сдержал слово и заказал достаточно пространства на шхуне, которая под парусами отправлялась прямо на Ямайку. Для Авроры нашлось место под палубой, как и для двух других лошадей, которых купил Элиас. Если уж приходилось, прилагать столько усилий для транспортировки животных, значит, это того стоило.

Оказалось, что компактная шхуна с широким корпусом служила в основном для перевозки товаров, так что Нора и Элиас вряд ли могли рассчитывать на особенный комфорт. Кроме них, на борту вообще было только два пассажира — молодой священник, который должен был стать настоятелем одного из приходов в Кингстоне, и его жена.

Нора была ошеломлена, когда первый помощник капитана показал ей их каюту, в которой предстояло жить обеим семейным парам. Помещение было такой величины, что стоя в нем с трудом могли поместиться двое взрослых людей. Возле стенок протянулись четыре койки, по две друг над другом с каждой стороны.

— И здесь мы должны ночевать... вчетвером? — недоверчиво спросила Нора.

Преподобный рассмеялся.

— Добрая женщина, я слышал, что в таких каютах размещают и по восемь человек. В прежние времена, когда церковь посылала миссионеров на Гавайи...

Норе было все равно, при каких обстоятельствах ее земляки посылали миссионеров в Полинезию. Может быть, неотъемлемой частью их миссии как раз и было определенное мученичество. Для начала она пожаловалась Элиасу, но тот только пожал плечами.

— Дорогая, я хорошо понимаю, что при таких обстоятельствах тебе придется на пару месяцев отказаться от нашей... хм... уединенной близости. Я в любом случае не настаиваю на том, чтобы возлежать с тобой в обществе наших молодых друзей, так что мы можем спать каждый в своей койке. Я, к сожалению, не могу предложить тебе отдельный номер или более широкие кровати. Даже то, что ты сейчас видишь, на кораблях считается роскошью.

Нора поняла, что он имеет в виду, когда решила посмотреть, как обстоят дела с лошадьми, и при этом ей удалось бросить взгляд на помещение для команды. Здесь она впервые увидела подвесные гамаки — то, о чем мечтала на своем воображаемом острове, — и тут же решила, что лучше пусть будет покрывало на теплом песке.

Матросы по очереди спали в тесных помещениях, кишевших насекомыми-паразитами. Однако каюту пассажиров жена миссионера содержала в образцовой чистоте — до тех пор, пока сразу же после выхода из каналов в Атлантику не стала жертвой морской болезни. И с того момента уже Нора заботилась о порядке и чистоте, хотя бы потому, что у нее не было ни малейшего желания заполучить блох, которых в массовом количестве подцепил преподобный, когда заботился о больных матросах или, по крайней мере, делал вид, что занимается этим. В действительности же его помощь команде ограничивалась чтением Библии вслух, и даже своей жене, когда у той случался приступ рвоты, он помогал не слишком усердно.

— Такого быть не может, я уже несколько дней ничего не ела, — пожаловалась молодая женщина, когда Нора сама занялась ею. Она мыла ее и, по совету капитана, давала ей в качестве лекарства ром.

И лишь ночью преподобный отец Стивенс старательно заботился о своей супруге — у Норы не было ни часа покоя, пока он, шумно дыша, с кряхтениями и стонами старался сделать ребенка своей Рут.

Элиасу, казалось, это абсолютно не мешало, он храпел себе под койкой своей юной жены так, что уже одного этого хватало, чтобы лишить Нору сна.

Элиас Фортнэм легко нашел общий язык с капитаном, боцманом и первым помощником капитана. Мужчины выпивали до поздней ночи, после того как Нора и скромные Стивенсы уходили к себе. Между тем молодая женщина стала даже завидовать мужу: ему удалось отвлечься таким образом. Первый раз в жизни у нее также появилось желание усыпить себя с помощью джина, рома, лауданума, да чего угодно, лишь бы удалось его раздобыть. Или же незаметно подмешать зелья в чай священнику?

А в остальном она все же наслаждалась путешествием по морю. Она не страдала от морской болезни, лишь в первые, очень штормовые дни почувствовала легкое недомогание, которое сразу же прошло, когда Элиас посоветовал ей ни в коем случае не оставаться в каюте. Он рекомендовал ей выйти на палубу и смотреть на горизонт, что Нора и сделала. Она любила находиться под открытым небом и чувствовать ветер, смотреть на волны и наблюдать за матросами во время их работы. Ее особенно привлекало то, как храбро и отчаянно они карабкались на мачты, несшие огромные паруса. Мужчины быстро прониклись к ней доверием и с важным видом объясняли внимательной молодой женщине особенности оснастки корабля. С легким страхом Нора также осмотрела пушки. Да, на борту были пушки. Элиас с большим вниманием отнесся к наличию этих девятифунтовых красавиц, прежде чем заказать места на корабле. Ему была важна обороноспособность парусника, потому что до сих пор пираты активно вели себя в Карибском море и на подходах к нему, и, хотя сейчас не было никакой войны между Англией и Испанией, время от времени стычки на морях все же происходили.