Конни Мейсон - Жемчужина гарема Страница 37

— В чем дело? — грозно нахмурился Ахмед. Он прикрыл Кристу шелковым покрывалом и снова устремил гневный взгляд на Элиссу.

— Прости меня, господин, — наконец заговорила Элисса, — но дело не терпит отлагательств. Отец велел передать, что из Константины прибыл гонец с дурными известиями. Он хочет немедленно поговорить с тобой. — Она опустила голову в знак покорности, но Криста все же успела заметить злорадное выражение, появившееся на ее лице. Элисса была более чем рада прервать свидание своего господина с ненавистной чужеземкой.

Ахмед что-то пробормотал сквозь зубы, высвободился из объятий Кристы и вскочил с ложа, ничуть не стесняясь своей наготы перед Элиссой. Та, тоже не испытывая ни малейшего смущения, оценивающим взглядом уставилась на мужскую стать Ахмеда, от чего бледные щеки Кристы окрасились ярким румянцем. Полностью поглощенный своими мыслями, Ахмед быстро натянул шальвары, накинул бурнус и вышел из шатра, даже не бросив на Кристу прощального взгляда.

Элисса с холодным презрением взглянула на Кристу.

— Видишь, как скоро он забыл о тебе. Если бы на твоем месте была я, ничто не заставило бы его меня покинуть.

— Ступай, Элисса, — с отвращением проговорила Криста. — Ты мне не нужна.

Но Элисса продолжала:

— Неужели ты сама не понимаешь, что ему до тебя и дела нет. Ему просто приглянулась твоя белая кожа. Ты новая игрушка, которая ему скоро надоест.

Я уже услаждала господина своими ласками и буду делать это, когда тебя и в помине не будет. Я женщина, созданная Аллахом для того, чтобы ублажать мужчину и специально обученная этому искусству.

— Ты не женщина, а ребенок, и, без сомнения, Ахмед знает, что ты еще не способна…

В ответ прозвучал резкий смех.

— Я уже давно перешагнула тот возраст, когда девушки нашего племени впервые познают плотские утехи. Шейх Ахмед знает, что я могу доставить ему величайшее наслаждение. — Элисса была уверена, что в ближайшем будущем Ахмед призовет ее на свое ложе. А если нет… Что ж, тогда придется взять дело в свои руки, и сделать это поскорее, пока она еще не сделалась посмешищем в глазах всего племени.

Криста была ошеломлена. Неужели Ахмед любит их по очереди? А сколько еще женщин делят с ним ложе? Но она тут же отбросила эту мысль. Элисса — просто ревнивая девчонка, и ее слова — сплошная ложь. Хотя Ахмед еще ни разу не сказал, что любит ее, Кристу, его поступки говорят сами за себя. И разве он мог бы так ласкать ее, если бы не испытывал истинного чувства? Он рисковал жизнью, когда напал на караван Абдуллы, чтобы отбить ее, так что нечего обращать внимание на то, что болтает ревнивая Элисса.

— Что тебе удалось узнать, Ибрагим? — говорил Ахмед, меряя широкими шагами шатер. Перед ним стоял гонец, весь запыленный и, очевидно, еле державшийся на ногах после долгой скачки по раскаленной пустыне.

— Как только Абдулла услышал о том, что его караван разграблен, он послал в пустыню целую армию, — задыхаясь, ответил туарег. — Говорят, его чуть не хватил удар из-за того, что его новую наложницу похитил Пустынный Ястреб. Она ему стоила больше двух сотен золотых дукатов. Он назначил награду за любые сведения о Пустынном Ястребе, а янычары получили приказ не возвращаться без его головы. Должен огорчить тебя, великий шейх, но они совсем близко. Надо немедленно сниматься с места, или нам не избежать жестокого сражения. И, наверное, надо бы… — Он замялся, смущенно отвел глаза.

— Продолжай, — резким тоном приказал Ах мед.

— Может быть, если мы оставим им чужеземную женщину, Абдулла смягчится и…

— Нет! — взревел Ахмед и круто повернулся к Ибрагиму, который отпрянул в сторону. — Женщина останется со мной. Мы уходим в наш лагерь в пустыне, и, если придется сражаться с янычарами, бой будет происходить на нашей территории. Ступай, ты мне больше не нужен.

Ибрагим почтительно поклонился и поспешил покинуть шатер, пока гнев предводителя не обратился на него.

— Омар, ты все слышал? — спросил Ахмед своего друга и помощника.

— Пойду отдам распоряжения, — сказал Омар, заранее зная, каков будет приказ принца.

— Не в наших интересах дожидаться, пока на нас нападут, — продолжал Ахмед. — В пустыне у нас куда больше возможности для маневра. Лагерь снять немедленно, мы выступаем через час.

— А что с женщинами? — спросил Омар.

— Криста поедет со мной, — решительно объявил Ахмед, — и Элисса тоже. Кристе нужна помощница и компаньонка.

Омар кивнул, круто повернулся и исчез. Предстояло срочно снять шатры, погрузить припасы и собрать людей, которые разбрелись по всему городу, в основном по борделям, — и все это в течение часа.

— Скорей, скорей, нам надо спешить, — закричала Элисса, ворвавшись в шатер. Криста уже давно напряженно прислушивалась к тому, что творилось в лагере.

— Куда мы едем? — спросила она, пока Элисса помогала ей надеть шелковую джеббу и плотный яшмак, тщательно прикрепив хаик, так что лица Кристы совсем не было видно. Элисса была одета точно так же, но хаик она еще не опустила, поэтому Криста видела ее радостно возбужденное лицо.

— Мы будем сопровождать нашего господина в походе, — с воодушевлением выпалила Элисса. — Мы выезжаем через час.

— Я должна поговорить с Ахмедом, — решила Криста и вышла из шатра. Элисса в волнении семенила за Кристой и наконец схватила ее за руку, пытаясь удержать.

— Нельзя. Нам надо собираться.

— Но я должна знать, что происходит и какие у него планы.

— Его планы — не твоего ума дело, — оборвала ее Элисса. — Твое дело — повиноваться. Мы будем ждать здесь. Отец сейчас приведет твою лошадь.

И тут Криста увидела Ахмеда, который что-то бурно обсуждал с одним из своих людей. Она рванулась вперед, окликнула его, но застыла как вкопанная, встретив ледяной взгляд зеленых глаз. Без единого слова он резким движением развернулся и двинулся в противоположном направлении. Криста плохо представляла себе местные нравы и обычаи, и ей не приходило в голову, что туареги пришли бы в негодование, если бы их предводитель позволил женщине вмешиваться в его дела. Женщина всегда считалась у них низшим существом, и они были не способны понять его привязанности к Кристе.

Элисса была вне себя от радости, приняв поведение Ахмеда за знак пренебрежения к новой наложнице. Он уже пресытился чужестранкой, и, значит, недалеко то время, когда она, Элисса, сможет применить на практике все то, чему учила ее мать. В приятные мысли Элиссы грубо ворвался голос отца, который привел в поводу двух лошадей.

— Пора, — вежливо обратился он к Кристе и легко подсадил ее в высокое кожаное седло, обтянутое узорчатым шелком. Перебросив ей повод, он повернулся, чтобы помочь дочери, но девушка уже сидела верхом на тонконогой арабской кобыле. Тогда Омар вскочил на своего белого жеребца и сделал женщинам знак следовать за собой. Все трое галопом устремились за всадниками, криками подгонявшими своих быстроногих верблюдов, и скоро весь отряд Пустынного Ястреба затерялся в горячих желтых песках великой Сахары.