Кейти Макалистер - У лорда неприятности Страница 37

Рука Гарри, сильно отвлекая, скользнула вверх по ее бедру.

— Да, но до этого мальчики играл и с попонами и вполне могли насажать на них колючек.

— Это вряд ли, — возразила Плам, стараясь не обращать внимания на исходивший от его руки жар.

— Но не исключено.

— Потом еще…

Гарри вздохнул — ему-то не приходилось ограничивать свои вздохи.

— Плам, ты собираешься перечислить все до единого происшествия, случившиеся за последний месяц? Если да, то я бы предпочел увидеть тебя голой, чтобы по крайней мере иметь возможность любоваться этим зрелищем.

Она хлопнула его по ползущей куда-то руке. Плам сильно досадовала на то, что дети после целого месяца ее попыток хоть как-то удерживать их в узде продолжали вести себя как безумцы.

— Гарри, я серьезно.

— Я знаю, милая, и очень благодарен тебе за то, что ты так переживаешь за детей, но близкое знакомство с ними вынуждает меня говорить напрямик: бедствия следуют за ними по пятам как тени. То, чего они не натворят сами, как будто притягивается к ним. Как только ты научишься принимать это, тебе сразу станет легче.

— Хмф. — Плам с ним не соглашалась, но понимала, что сейчас не время доказывать свою правоту.

— Это все, чего ты хотела?

— Нет, я хотела рассказать тебе кое-что, касающееся меня.

Его брови взлетели вверх.

— Тебя? И что такого неприятного ты можешь о себе поведать? Надеюсь, ты не передумала насчет меня и не собираешься сбежать отсюда с Хуаном?

— Нет, вовсе не это, — ответила Плам, не в силах удержаться и не ответить на его дразнящую улыбку. Она чмокнула мужа в кончик носа. — На свете не существует мужчины, который мог бы сравниться с тобой, Гарри.

Он тут же напустил на себя весьма самодовольный вид мужа, хорошо ублажающего жену, но поскольку этой самой женой была она, то Плам вовсе не возражала.

— Это… гм… насчет прошлой ночи.

— Прошлой ночи? — Его брови опять поползли вверх. — А что случилось прошлой ночью?

Под его взглядом щеки Плам порозовели. Дурацкие щеки. Она выполнила с Гарри уже великое множество супружеских упражнений, видела, трогала и пробовала на вкус практически каждое местечко на его теле, и все же всякий раз краснела, когда приходилось упоминать эти брачные игры.

— Вчера ночью, когда ты изображал «Матадора, столкнувшегося с диким быком», ты… ты… — Она уткнулась взглядом в его плечо. —…Осторожность тебе изменила.

— Ах вот оно что. — Теперь голос Гарри звучал несколько натянуто. Плам посмотрела на мужа, не зная точно, что ожидает увидеть, и сильно удивилась — его глаза были полны раскаяния, губы напряглись, а на щеке дергался мускул. — Прошу прощения, Плам. Я не хотел так делать, но движения матадора привели меня на край немного раньше, чем я ожидал. Заверяю, больше этого не повторится.

Все ее надежды рухнули.

— Не повторится?

— Нет. Я дал обещание и сдержу его.

Ах ты черт! Могла бы и сама догадаться, что это просто по ошибке, а не потому, что он смягчился. И все же Плам еще несколько недель назад пообещала себе, что, когда Гарри доверит ей свое семя, она доверит ему хотя бы один из своих секретов.

— Понятно.

— Плам? — Он пальцем приподнял ей подбородок и тревожно заглянул в глаза. — Я причинил тебе боль, когда изображал матадора?

— Нет, не причинил. Это всегда было одним из моих самых любимых упражнений, но Чарлз никогда не мог выполнить его как следует.

Гарри расслабился, на его губах заиграла легкая улыбка.

— Полагаю, желать умершему смерти неправильно, но вынужден признать — я счастлив, что смог хотя бы в чем-то переиграть твоего первого мужа.

Плам снова закусила губу, проклиная свой слабый характер, сделала глубокий вздох и приготовилась к худшему.

— На самом деле Чарлз не был моим первым мужем. Им стал ты. То есть он, конечно, был моим мужем, да только он женился на мне, будучи уже женатым. Я узнала об этом только через шесть недель, когда он признался в двоеженстве и сказал, что пошел на это только потому, что я никогда не стала бы его любовницей. И это чистая правда: я бы никогда не пошла ни на что такое, да только все обернулось еще даже, потому что все подумали, будто я просто прыгнула к нему в постель, а ведь я и вправду считала, что мы обвенчаны, и тогда от меня все отвернулись, и от моей семьи тоже, моим родителям пришлось отречься от меня, а моя несчастная сестра из-за этого скандала зачахла и умерла.

Плам выпалила все это на одном дыхании и задохнулась раньше, чем успела закончить свое объяснение. Все это время Гарри сидел неподвижно, как камень, глядя прямо на нее, и с его уст не сорвалось ни слова. Плам потупилась, не в силах больше смотреть на него. Она знала, что это будет ужасно, но не думала, что до такой степени невыносимо.

— Я должна была рассказать это тебе еще до того, как мы поженились, но я очень боялась, что тогда ты на мне не женишься. В глубине души я трусиха, Гарри, и прошу прощения за свой обман. Ты заслуживаешь лучшего. Если ты захочешь, чтобы я… ушла, я так и сделаю.

Его палец согнулся под ее подбородком, приподнимая его и заставляя Плам взглянуть ему в глаза. Глаза Гарри были темными и непроницаемыми.

— Ты уйдешь из этой комнаты или уйдешь от меня?

Глаза Плам обожгло слезами. Она сглотнула. Горло сжалось и теперь мучительно болело.

— Как скажешь.

Его поцелуй застал ее врасплох. Губы теплые, такие теплые. Гарри прижался к ее губам, потом властно скользнул языком в рот. Надежда, уже рухнувшая, снова начала поднимать голову.

— Глупая ты. Можно подумать, я смогу без тебя жить.

— Ты не сможешь без меня жить? — спросила Плам. Голос ее дрожал, глаза наполнялись слезами. Он не расстроен? Не сердится? Он не обижен, не потрясен и не разочарован ее прошлым?

Гарри снова ее поцеловал, на этот раз нежно, и большим пальцем вытер слезы.

— Пора бы тебе уже понять, что я в самом деле не могу без тебя жить, а ты без меня. Мне очень жаль, что с тобой так плохо обошлись — сначала мужчина, которому ты доверилась, потом семья, — но нам-то с тобой какое до этого дело?

— Но… но скандал!

Гарри засмеялся. Честное слово, засмеялся. Дух Плам, все это время прятавшийся где-то глубоко в новых башмаках, снова воспарил. Гарри не сердится! Он в состоянии смеяться! Он все еще хочет ее!

— Кажется, глупенькой ты мне нравишься еще больше. Такая освежающая перемена по сравнению со всезнающей, хладнокровной и невозмутимой Плам. Это дарит надежду тем из нас, кто сотворен из более грубого материала.

— Скандал был отвратительным, — произнесла Плам, не обращая внимания на его поддразнивающий комплимент. Она чувствовала, что теперь, когда Гарри знает худшее, нужно сообщить все подробности. — Отец сказал, что меня больше никогда не примут в приличном обществе и ни один порядочный человек не захочет со мной знаться.