Бонни Винн - Безрассудные сердца Страница 37

— Скорей, Джон!

— Да, мэм. — Без рубашки, спотыкаясь, он повернулся, сел на лошадь и погнал ее рысью в поисках кухни.

Отвинтив пробку фляжки, Абигейль вылила на руки немного воды, чтобы смыть кровь, затем похлопала руками, чтобы поскорее подсушить их, и положила ладонь на лоб молодого человека.

— Ты не хочешь рассказать мне, что случилось?

Голос Билла был очень слаб, и Абигейль поняла, что парень потерял очень много крови. «Дай Бог, чтобы не слишком много», — подумала она.

— Меня зажало между скалой и быком. Увернуться было некуда, и бык крепко боднул меня.

Она продолжала гладить лоб Билли, успокаивая его своим мягким голосом:

— Все будет в порядке. Мы быстро поднимем тебя на ноги.

— Насколько серьезна рана? — спросил он, не в силах подавить нотки страха.

— Совсем несерьезна, — солгала она. Не было смысла говорить о том, что еще чуть-чуть, и он наверняка потерял бы ногу. Если она будет достаточно аккуратна и ей удастся зашить надорванную артерию и затем рану, то ногу можно сохранить. А пока нет смысла до смерти пугать Билли возможными последствиями.

— Какое-то время мне казалось, что от этого быка удрать не удастся, — признался Билли. Его лицо стало совершенно белым.

— Я очень рада, что тебе это удалось. — Она поправила жгут и убедилась, что поток крови остановлен. На минутку оставив Билли, она стащила с Долли сверток со спальным мешком и подсунула под его ноги. Глаза Билли начали мутнеть. Скорее бы вернулся Джон.

Во все еще пыльном воздухе раздался стук копыт. Взглянув вверх, она увидела Джона и с ним Бойда и еще двух человек. Бойд быстро соскочил с коня и подбежал к Абигейль. У нее промелькнула мысль, что он, очевидно, ожидал увидеть ее бледной, почти теряющей сознание.

— Насколько плохи его дела? — спросил Бойд, опускаясь рядом с ними на корточки.

Она показала взглядом на Билли. Парню вовсе не следовало слышать их разговор. Собираясь встать, она оперлась на протянутую Бойдом руку. Он тоже встал и на несколько шагов отвел ее в сторону.

— Артерия почти порвана. Ее необходимо зашить, а затем следует зашить и рану.

Бойд молча выслушал сообщение Абигейль, поглядывая на молодого Билли.

— А если это будет сделано не так, как нужно?

— Тогда он потеряет ногу.

— Но у нас нет хирурга…

— Я смогу это сделать, — тихо предложила она.

— Ты?

Абигейль вспыхнула, но сдержалась.

— Некоторые вещи я умею делать неплохо. И это как раз одна из них.

— Но ведь это дело хирурга.

— У тебя есть выбор?

— Если уж Билли суждено потерять ногу, то лучше помучиться во время ампутации только один раз. Во время перехода человек или быстро выздоравливает, или умирает. А если мы задержимся, у него может начаться гангрена.

— У Билли есть шанс сохранить ногу. Я не могу лишить его этого шанса.

Бойд провел рукой по лицу и посмотрел в ее глаза.

— А если у тебя закружится голова и ты упадешь в обморок?

— Не бойся, Бойд, не упаду. Я знаю, что делаю.

— Если тебе не удастся зашить артерию, кто-нибудь из нас будет рядом.

Чтобы вмешаться и ампутировать ногу… Абигейль не стала размышлять по поводу неверия Бойда в ее силы и бодро спросила:

— Вы все привезли?

— Кухня и фургон будут здесь через пару минут. Если тебе понадобится что-нибудь еще, мы сразу же принесем.

Например, пилу, чтобы отпилить ногу Билли… Она отогнала эту мысль.

— Соберите пока разбросанные фляжки. — Отвернувшись от Бойда, она занялась раненым.

По невнятному бормотанию погонщиков Абигейль догадывалась, что они выражают сомнение в ее способностях, и, сжав зубы, решила не обращать на них внимания. Состояние Билли было гораздо важнее их мнения.

Вскоре послышался шум кухни, гремящей на колдобинах и рытвинах. Кухня подъехала и остановилась рядом.

— Иголку, нитку, таз, бинты, нож и хороший костер, — перечислила Абигейль, загибая палец на руке после каждого предмета.

Бойд мрачно кивнул и приказал Джону разжечь костер, затем вытащил откуда-то бутылку виски, открыл ее и подошел к Билли.

— Нет, — заявила Абигейль. — Этого ему нельзя.

Бойд с удивлением поднял глаза.

— Сейчас не время для лекций о трезвости.

— А я и не собираюсь читать лекции. Один из врачей, с которым я работала, считал, что виски разжижает кровь, а Билли и так потерял больше крови, чем может позволить здоровье человека.

— Но ведь боль…

— Боль будет терпимой. — Она посмотрела на затянутые дымкой глаза Билли. — Но если он изойдет кровью, то не выживет.

Бойд не мог ни на что решиться, но тем не менее сильным движением вогнал пробку в бутылку.

— Если боль станет невыносимой, я не могу обещать, что не дам ему выпить.

— Будем надеяться, что нам не придется спорить по этому поводу. — Повернувшись, Абигейль взяла все необходимое. — Как костер?

— Сейчас разгорится.

Она нетерпеливо выждала несколько минут, пока не заполыхал огонь, на секунду засомневавшись в своих силах. Но наступило время действовать.

Бойд и Джон крепко держали Билли, и Абигейль приступила к делу. Ей предстояла чрезвычайно сложная хирургическая операция, в результате которой станет ясно, сможет ли она остановить кровотечение и спасти Билли ногу. Абигейль произнесла краткую молитву и начала маленькими, еле заметными стежками зашивать разрыв в артерии. Потом взяла нож, кончик которого был докрасна раскален в костре, прижгла рану вокруг артерии и по возможности очистила ее.

К счастью, Билли впал в глубокое забытье, как только раскаленное лезвие коснулось раны. Запах горелой плоти наполнил воздух. Откидывая с лица кудри, Абигейль встретилась глазами с Бойдом. Очевидно, он хотел убедиться в том, что она сможет вынести вид кровавого месива на ноге Билли. Если бы Бойд имел представление о том, что ей приходилось испытывать в военных госпиталях, он не выглядел бы столь озабоченным и не был бы так уверен, что она свалится в обморок.

Абигейль открыла бутылку с виски и плеснула немного этой огненной жидкости на рану, надеясь предотвратить инфекцию. Затем приступила к самой тяжелой части операции — сшиванию разорванных мышц и всей раны.

Оглянувшись, она увидела побелевшие, у некоторых почти зеленые, лица мужчин. Продолжая шить мелкими ровными стежками, свидетельствующими о ее мастерстве на ниве вышивания, она наконец заштопала рану. По груди катились капли пота, но Абигейль старалась не обращать внимания ни на свои расходившиеся нервы, ни на взгляды окружавших ее мужчин.

Вся операция заняла около часа. Когда все закончилось, трудно было сказать, кто почувствовал большее облегчение: она сама, Бойд или зрители, собравшиеся вокруг.