Мари-Бернадетт Дюпюи - Ангелочек Страница 38

— С самого утра я жутко мучаюсь, — задыхаясь, жаловалась молодая женщина. — Сделайте что-нибудь!

Она застонала еще громче, кусая скрученный носовой платок.

— Он все еще там? — вдруг совсем тихо спросила Валентина, обращаясь к сестре.

Девочка-подросток бросила взгляд на мужчину, невозмутимо курившего трубку.

— Да, — выдохнула она. — Он не уйдет, ты же знаешь.

И хотя сестры говорили очень тихо, Анжелина все же услышала их диалог.

— Вас смущает присутствие супруга? — спросила она. — Он поддерживает огонь. Вода должна долго кипеть. Многие женщины не могут полностью отдаться такой трудной работе, как роды, если рядом находится мужчина. Я могу попросить его выйти. Это ненадолго.

Розетта еще ниже склонилась над сестрой и что-то прошептала ей на ухо. Валентина кивнула, но по ее щекам потекли слезы. Анжелина решила не вмешиваться. Она была уверена, что ребенок перевернулся, но все же решила проверить.

— Браво! Малыш в проходе головкой, а не ягодицами. Еще немного терпения, мадам! Как только я вам скажу, вы начнете тужиться, но не слишком сильно.

Вместо ответа Валентина разрыдалась и тут же правой ладонью закрыла себе рот, чтобы ее никто не слышал.

— Все будет хорошо, — уверенно сказала Анжелина. — Розетта, задерни занавеску, а то твои братья только сюда и смотрят. Им не надо видеть все это.

И тут самый старший мальчик задал мужчине вопрос. Тоненький голосок прозвучал совсем тихо:

— Скажи, папа, Титина не умрет?

Ответ потонул в вопле Валентины, похожем на рык разъяренного зверя. Но Анжелина все услышала. От ужаса у нее стало сухо во рту. Казалось, она поняла недосказанное.

«Этот мужчина — отец мальчиков и, несомненно, Розетты. А почему бы и не этой бедной девушки? Нет-нет, боже, как я такое могла подумать?!»

Потрясенная до глубины души, она почувствовала на себе пристальный взгляд Розетты. Девочка-подросток словно умоляла ее не задавать вопросов.

«Я права, иначе Розетта не испугалась бы так сильно», — подумала Анжелина.

Воспитывая дочь, Адриена Лубе не скрывала от нее сложностей мирской жизни и человеческие пороки. В двенадцать лет Анжелина знала о браке, о появлении на свет детей и строении женского тела больше, чем иные взрослые женщины. Конечно, о некоторых деталях родители не говорили в ее присутствии, но она ловила обрывки их разговоров, стоя за дверью кухни.

«Кровосмесительная связь! — решила Анжелина, массируя живот Валентины. — Мама говорила мне, что такое встречается. Она была в ужасе от отцов, способных насиловать собственных дочерей. Если это правда, как эта несчастная сможет радоваться рождению ребенка? Он будет ей сыном и одновременно братом…»

Розетта резко встала и скрылась за занавеской. До Анжелины донесся приглушенный разговор, однако слов она разобрать не могла. Валентина схватила ее за руку.

— Может, ребенок умер? — спросила она на одном дыхании. — После стольких часов…

— Нет-нет. Для этого нет никаких причин, — возразила Анжелина. — Ничего не бойтесь.

Валентина, закрыв глаза, беззвучно заплакала. Она по-прежнему сжимала руку Анжелины, вонзая в нее грязные ногти.

— А теперь тужьтесь. Надо тужиться, Валентина.

Молодая женщина замотала головой, словно говоря «нет», и попыталась сесть. Плача, она перевернулась на живот.

— Нет, нет! Старуха сказала, что я разорвусь! Я не хочу умирать!

Наконец Анжелина поняла, почему Валентина столь странно себя ведет: она пыталась сдерживать потуги, стараясь задержать рождение ребенка.

«Она хочет его убить, хочет избавиться от него! — ужаснулась Анжелина, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. — Боже, я должна ее образумить!»

Анжелина наклонилась еще ниже и зашептала Валентине на ухо, последовав примеру Розетты:

— Вы можете отдать ребенка сестрам из Сен-Годана. Не жертвуйте этим невинным младенцем! Убив его, вы сами рискуете лишиться жизни. Умоляю вас, тужьтесь сильнее, он уже выходит.

Из груди Валентины вырвался протяжный крик. Она попыталась встать на четвереньки. Из ее расширившегося влагалища медленно выходила головка ребенка. Анжелина перекрестилась и подхватила младенца на руки. Синюшный цвет кожи не оставлял сомнений… Анжелина увидела, что пуповина трижды обвилась вокруг тоненькой шейки. Прибежавшая Розетта бросилась к сестре.

— Это девочка, — вздохнула Анжелина со слезами на глазах. — Бедная малышка! Она не прожила и часа. Все же вы должны позвать священника.

— Я займусь этим, — крикнул, поднимаясь со стула, мужчина. — Я с таинствами не шучу! Кстати, предупреждаю вас, мадемуазель, у меня нет денег, чтобы заплатить вам.

— А я ничего и не прошу! — отрезала девушка.

Руки Анжелины дрожали, когда она пеленала безжизненное тельце младенца. Хлопнула дверь. Валентина, лежа на боку, как раненый зверь, с облегчением вздохнула.

— Розетта, успокой мальчиков, — распорядилась Анжелина. — Теперь должна отойти плацента. Затем я вымою твою сестру. Приготовь горячую воду.

— Хорошо, мадемуазель.

В доме воцарилось спокойствие. Мальчики принялись расспрашивать Розетту. Казалось, после ухода мужчины они немного осмелели.

— Этот грубиян, он вам не муж? — тихо спросила Анжелина.

— Нет же, я его жена! — испуганно возразила Валентина. — Он очень милый. Он содержит моих братьев и сестру. Клянусь вам! Наша мать умерла три года назад от чахотки. Я очень рада, что нашла порядочного мужа.

Анжелина покачала головой. Она не осмеливалась задавать вопросы, которые могли бы прояснить ситуацию, так как была уверена, что это не изменит судьбу ее пациентки. Но она была готова поспорить, что в следующем году Валентина стараниями этого мужчины будет опять беременной.

— Скажи ей правду, Титина! — прошептала вернувшаяся Розетта. — Это наш отец сделал тебе ребенка, а вскоре та же участь ждет и меня. Я хотела все рассказать полиции, мадемуазель Лубе, чтобы его посадили в тюрьму. Возраст позволяет мне работать, а нашим братьям будет лучше в сиротском приюте. Там они не будут голодать и мерзнуть.

Валентина подняла руку, собираясь ударить сестру, но новые потуги не позволили ей этого сделать. Обезумев, она широко открыла глаза:

— О нет! Опять!

— Это отходит послед, плацента, — пояснила Анжелина. — А потом вы сможете вздремнуть.

Анжелина собрала в таз кровянистую темную массу и стала внимательно ее рассматривать.

— Похоже, все хорошо, — наконец сказала она. — Розетта, вылей это в канаву за домом. Я еще не закончила с твоей сестрой.

Анжелина занялась родильницей. Та показала, где лежит чистая простыня, и позволила себя вымыть, а затем перевязать грудь.