Карен Рэнни - Гобелен Страница 38

Рука графа скользнула по талии Лауры. Затем ладонь его легла ей на грудь, и он вдруг почувствовал, что вот-вот утратит над собой контроль. Алекс тяжко вздохнул и, сделав усилие, чуть отстранился от жены.

Лаура едва заметно улыбнулась:

— Я, конечно, изучала историю, но в войнах разбираюсь не больше, чем в вышивании, а вышиваю я отвратительно.

— Как и поешь? — Алекс рассмеялся. — Но не огорчайся, отсутствие слуха — не такой уж серьезный недостаток.

Граф поцеловал жену в шею и тотчас же почувствовал, что снова теряет над собой контроль.

— Да, верно, — кивнула Лаура и тоже рассмеялась.

— Видишь ли, малышка, война — это прежде всего деньги. Все очень просто… Великие мужи объявляют войну во имя каких-либо идеалов, но все так или иначе сводится к фунтам и шиллингам.

Лаура в задумчивости проговорила:

— Тебе никогда не приходило в голову, что французы любят свою Францию точно так же, как мы любим Англию? И почему ты считаешь, что война — это деньги? Кстати, в парламенте говорят, что французы хотят напасть на нас. Неужели действительно нападут?

Граф с удивлением посмотрел на жену. Впрочем, чему удивляться? Лауру воспитывали весьма образованные люди. Не исключено, что дядюшки беседовали с ней и о политике.

— У испанцев, как и у французов, в Новом свете есть свои интересы — и те и другие вложили в Америку немалые средства. Не меньше, чем мы. Ты ведь знаешь, что Франция, как и Англия, претендует на обширные территории в Новом свете. А также в Индии. Тот, кто добьется успеха в Индии и в Новом свете, завладеет огромными богатствами. Многие страны пытаются захватить богатые колонии. Голландия, к примеру.

— Но нельзя же воевать повсюду, на всех континентах. Неужели невозможно остановить эту войну? Когда же ей наступит конец?

— Сейчас, моя дорогая, идет война, в которую вовлечен весь мир. Возможно, она скоро закончится. Полагаю, закончится, если Питт сумеет удержаться у власти при новом короле.

— Ты так в него веришь?

— Питт тщеславен и вспыльчив, но на редкость красноречив. К сожалению, у него много врагов. Своими речами он почти всех против себя настроил. Но он верит в Англию и в английский флот.

Лаура засмеялась.

— Тогда понятно, почему ты его так уважаешь. — Она нежно поцеловала мужа.

— Уважаю? — переспросил граф.

— Конечно. У вас с Питтом много общего.

Алекс с удивлением посмотрел на жену.

— Синий по-прежнему мой любимый цвет, — сказал он неожиданно.

Однако Лаура на сей раз не засмеялась. Она не могла сказать, что с ней произошло, но ее вдруг словно что-то в грудь ударило — вероятно, то был голос рока, дурное предчувствие.

— Алекс, — прошептала она, — я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

— Что, малышка? — спросил он, целуя ее в щеку.

Граф надеялся, что жена не заставит его говорить о задании, которое он получил от Уильяма Питта. Теперь ему предстояло научиться читать одним глазом документы. Все документы следовало тщательнейшим образом прятать от Лауры.

— Обещай мне, что ты всегда будешь помнить о Хеддон-Холле, обо мне и о том, что ты здесь нужен.

Граф заглянул жене в глаза и увидел, что они полны слез. Казалось, Лаура вот-вот заплачет.

— Дорогая, почему ты просишь меня об этом?

— Потому что я знаю тебя. Кроме того, я прекрасно помню о том, что сказал Фукидид (Греческий историк и философ (460-400 до н.э.). Автор трудов о Пелопоннесской войне.).

— Еще одна цитата? — улыбнулся Алекс.

— Это могло быть сказано об Англии, хотя он говорил об Афинах, — продолжала Лаура. — Фукидид сказал: «Помни, что величие завоевано мужами храбрыми, сознающими свой долг и имеющими понятие о чести». Ты — один из таких мужей, Алекс. Ты мужественный, ответственный и честный.

Алекс тяжко вздохнул. Оказывается, его жена обо всем догадалась. Вероятно, догадалась и о том, что он обещал молчать.

Лаура неожиданно улыбнулась.

— Алекс, — сказала она, — а у меня для тебя есть подарок.

Вскочив с постели, Лаура подбежала к туалетному столику, достала из ящика шкатулку и осторожно вытащила из нее что-то завернутое в бархат.

Граф тоже встал и подошел к столу. Выдвинув один из ящиков, он извлек инкрустированную золотом шкатулку. Лаура любовалась мужем. Пусть лицо его было в шрамах — он по-прежнему оставался мускулистым и стройным. Неожиданно халат его распахнулся, и она невольно взглянула на живот Алекса, а потом чуть ниже. Казалось, мужская плоть увеличивается под ее нескромным взором.

Граф с улыбкой подошел к жене и протянул ей шкатулку.

— Это мне?! — Она просияла.

Алекс усмехнулся. В этот момент Лаура походила на избалованного ребенка, который не может дождаться, когда ему дадут подарок.

— Знаешь, дорогая, если бы я знал, как ужасно ты поешь, то в качестве подарка пригласил бы к тебе учителя музыки.

Она показала ему язык, и он засмеялся. В шкатулке на шелковом ложе покоилась коробочка, украшенная четырьмя рубинами и гербом Уэстонов.

— Открой крышку, — сказал граф.

Его жена приподняла крышку — и тотчас же зазвучала музыка. Лаура обрадовалась подарку, как дитя новой игрушке. И, как дитя, тут же исследовала шкатулку и обнаружила в ней скрытый механизм.

— Какая прелесть! — воскликнула она.

— Я помнил, что ты очень любила музыку, — пробормотал граф.

Лаура поставила шкатулку на кровать и, бросившись к мужу, расцеловала его. Он смахнул пальцем слезу с ее щеки.

— Это от счастья, — сказала Лаура. Алекс улыбнулся и обнял ее.

— А у тебя что за подарок? — спросил он.

Лаура потянула за тесьму и, развернув ткань, вытащила из чехла очки, которые со смехом водрузила мужу на нос. Одно стекло было очень толстое, другое — потоньше, зеленовато-янтарного цвета.

Граф молча поправлял дужки за ушами. Лаура взяла книгу со столика и, раскрыв наугад, протянула Алексу.

— Видишь? — спросила она. — Теперь ты можешь читать.

Он молча снял очки и заморгал.

— Дорогой, — она положила руку ему на плечо, — я что-то не так сделала?

— Ты знала?

Лаура ласково улыбнулась.

— Да, знала. Ты не сердишься?

— И ты все еще хочешь быть моей женой? Женой полуслепого калеки?

Он старался не смотреть на нее.

— Любимый, ведь ты был ранен, когда исполнял свой долг. Неужели ты думаешь, что я могу разлюбить тебя? Со своими шрамами ты все равно лучше, чем те, на которых нет ни царапины. Я люблю тебя, Алекс. Все в тебе люблю.

Он крепко обнял ее, и она уткнулась лицом ему в грудь.

Лаура понимала, что Алекс не страдал бы так, если бы не был слишком гордым. Но тогда он не был бы Алексом — тем, которого она любила вопреки всему. И она должна его поддерживать. Говорить ему о своей любви как можно чаще.