Анн Голон - Путь в Версаль Страница 38

Подумав, Анжелика вспомнила, что именно в тот день она сама готовила злополучный омлет.

— Я очень рада, что вы оценили мое скромное искусство. — Анжелика опять сделала реверанс. — Тот омлет готовила я.

Незнакомец привстал.

— О, красотка, твой муж такой счастливый, что может есть такие блюда. Я хочу списать рецепт приготовления, Они сели за стол и наполнили бокалы.

— Итак, за знакомство, прекрасная кухарка.

Практический ум Анжелики подсказывал, что этот богатый клиент может привести своих знакомых, а те в свою очередь — своих. Главное — создать клиентуру заведения, — думала про себя Анжелика. А тем временем клиент записывал слово в слово рецепт приготовления омлета. Когда Анжелика закончила, он воскликнул:

— Я буду рад в следующий раз привести сюда своих друзей. — Он вынул тугой кошелек и щедро расплатился.

Замысел Анжелики удался.

Клиентура росла с каждым днем. К началу 1663 года Анжелика исполнила три своих сокровенных желания.

Первым делом она переехала. Ее угнетал старый дом, находившийся вблизи Шантля. Новый район был гораздо чище и лучше. Здесь даже дышалось свободнее. Анжелика купила одноэтажный маленький домик, состоявший из трех комнат и хорошенькой кухни. Эта квартира казалась раем, и именно Анжелика была ее хозяйкой. Теперь ее дом находился на улице Франк-Буржуа, недалеко от старинного замка. Еще в эпоху Генриха IV какой-то знатный финансист начал строить там прекрасный отель из белого кирпича, но война помешала довести дело до конца. Только одна сторона отеля была закончена. Богатая одинокая старушка, являвшаяся хозяйкой этой части отеля, уступила ее за сходную цену Анжелике.

Одну комнату Анжелика отвела детям, которых ни на минуту не покидала верная Барба. К тому времени она перестала работать у господина Бурже и перешла к своей старой хозяйке — мадам Марен, то есть к Анжелике.

Анжелике очень хотелось, чтобы ее дети в будущем имели к своей фамилии очаровательную приставку «де», дающую все вытекающие отсюда привилегии.

«Деньги дают все», — думала мадам Марен. Уж кто-кто, а она знала их власть над людьми.

— Деньги открывают путь к свободе и власти, — говорил Жоффрей.

В вечер своего переезда Анжелика была счастлива. Она смеялась, бегая по всем комнатам с Флоримоном и Кантором. У нее было немного мебели: три кровати, стол, стулья, два маленьких диванчика. Это была вся обстановка в квартире. Но Анжелика не унывала. Огонь из камина ласкал своим теплом ее лицо, шею и натруженные руки. На кухне приятно пахло блинами. Около камина маленькая собачка Дату и худенькая служанка Жавотта весело играли в прятки, а Флоримон, смеясь, хлопал им в ладоши.

Устроившись на улице Франк-Буржуа, Анжелика решила завести сторожевую собаку, так как район дю Маре был отдален от центра и кишел бандитами. Но покровительство Великого Керза спасало ее от неожиданного нападения. Все воры знали, где живет бывшая «маркиза», о которой ходили легенды в воровском мире.

Не так давно Анжелика взяла себе на службу Жавотту, ту девочку, которая прикармливала Флоримона и Кантора, когда они были у кормилицы. Кормилица, конечно, не узнала в госпоже Марен ту нищенку с ножом в руке. Анжелика купила девочку, и с тех пор Жавотта была у нее на службе. Бросив взгляд на девочку, она в страхе вспомнила, в каком ужасном состоянии находились ее малыши.

«Никогда впредь они не будут голодать, никогда им не будет холодно», — повторяла она себе.

В тот вечер она решила побаловать своих детей, купив им игрушки у одного купца, приехавшего из Нюрнберга. С радостью она созерцала свою маленькую семью. Все собрались у камина, и краснощекая Барба угостила всех великолепными блинами со взбитыми сливками.

— Ну, теперь мы заживем на славу, — говорила она, смахивая слезу.

За окном послышалось заунывное пение могильщика:

— Слушайте те, кто не спит, помолитесь богу за усопших.

Анжелика подбежала к окну и с возмущением вылила ему на голову содержимое увесистого кувшина.

Вторая мечта Анжелики была переделать наскучившую всем вывеску. Она придумала новое название и теперь таверна называлась «Красная маска». Перед входом висела сделанная из железа карнавальная маска, выкрашенная в красный цвет. Анжелика хотела сделать вывеску привлекательной, так как знала, что скоро ее таверна будет известна на весь Париж.

Однажды, возвращаясь с рынка, она заметила около лавки оружейника красивый портрет усатого военного во весь рост с пикой в руке. Она зашла в лавку, где ей сказали, что такие портреты делает художник по имени Гонтран де Сансе, с окраины улицы Святого Марселя.

«Может, это однофамилец», — думала Анжелика, направляясь по указанному адресу.

На третьем этаже скромного дома обитал ее родной брат. Приятная пухленькая женщина открыла ей дверь. Проводив Анжелику в мастерскую, она пошла на кухню.

Гонтран стоял спиной к двери, поэтому не заметил вошедшую незнакомку. Так как Анжелика была в вуали, он не узнал ее. Анжелика принялась расхваливать картины, висящие на стенах мастерской. Потом, резко откинув вуаль, воскликнула:

— Здравствуй, братец Гонтран! Как поживаешь?

Гонтран был поражен, ибо считал ее погибшей. Рассказав Анжелике, что недавно женился на дочери своего хозяина, он спросил:

— Сестра, что стало с тобой? В нашей семье ты как легенда. Все шепотом говорят о графине де Пейрак и о ее муже, который, сговорившись с дьяволом, делал золото из воздуха. Но я не особенно верю в эти бредни. А вот я стал художником. Когда встречается наша семья, мы не говорим о тебе, словно ты миф, фантом, привидение. К счастью, немногие знали, что ты наша, а то и нам бы не миновать грозы. Для всех ты жена колдуна. Об этом процессе ходило много толков, — говоря это, он нежно взял ее руки своими испачканными в краске руками.

Анжелика готова была заплакать, а ведь так давно она не плакала. Старое никак не забывалось, оно рок, судьба. Оно все время преследовало ее по пятам, не отставая ни на минуту. Последние слезы Анжелики остались там, у костра, где проклятые монахи сожгли ее мужа. Этот разговор был ей крайне неприятен. Она быстро перевела его на другую тему.

— Да, Гонтран, ты действительно талантлив. Прекрасно рисуешь.

— Да, но знатные сеньоры называют меня на «ты», хотя и заказывают свои портреты из моей мастерской. Я человек маленький, сестричка. Мы с тобой находимся в нижнем слое этого мира. Но я верю, что в один прекрасный день мы будем с тобой в Версале. Я буду расписывать апартаменты его величества и писать портреты королевской фамилии, а король скажет: «Вы хороший художник, господин Гонтран». Ах! А тебе он скажет: «Мадам, вы самая прекрасная женщина Версаля!»