Диана Хэгер - Рубин Рафаэля Страница 39

– Но вы не любите синьорину Биббиену.

– Не люблю. Но я слишком много и усердно работал, чтобы добиться всего, что есть у меня сейчас Работа – это моя жизнь.

Джулио, стараясь больше не смотреть прямо на учителя, чтобы его не смущать, пошевелил кочергой поленья в камине. Пламя разгорелось сильнее.

– Все же мне кажется, что работа и жизнь могут существовать независимо друг от друга.

– Они так давно слились для меня воедино, что иногда я и сам не знаю, где заканчивается одна и начинается вторая.

– Но вам нравится дочь булочника?

– Мне сейчас очень опасно проникаться к кому-либо нежными чувствами. – Рафаэль откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Это погубит ее репутацию и подорвет мое положение в Риме. Слишком многое поставлено на карту.

– Так вы просто встречаетесь с ней для развлечения?

– Ничего такого между нами не было. Да она бы и не позволила этого. В том-то все и дело. Она не хочет таких отношений, а я не могу предложить ей большего. – Он вскочил на ноги и тряхнул головой, откинув назад длинные волосы. – И это сводит меня с ума!

12

В последующие несколько недель Франческо Луги подал младшей дочери много поводов для размышлений, тем более что недели эти были свободны от посещений мастерской известного художника. Отец сказал ей, что она сама оттолкнула Рафаэля. Но разве у нее был выбор? Она не знала, как бороться со своим страхом. Она боялась того, что может произойти, если позволить себе отдаться чувствам, растущим в ней с неудержимой силой.

В эти нелегкие дни она часто вспоминала о матери и сожалела о том, что не может спросить мудрого и доброго материнского совета. Что бы сказала дочери Марина Луги? Она мечтала о волшебном будущем для своих девочек, но похоже ли то будущее, к которому Маргариту подталкивает жизнь, на волшебную сказку, которая виделась ее матери? Предостерегла бы она свою дочь или ободрила бы, призвав не бояться и идти навстречу судьбе?

Как мне сейчас тебя не хватает, мамочка! – эти слова чаще всего срывались с языка и наполняли ее мысли. Что бы ты обо всем этом сказала? Что бы посоветовала?

Холодным серым декабрьским утром Маргарита стояла рядом с сестрой возле стола на кухне семейной пекарни. Ее волосы были туго стянуты в узел лоскутком коричневой ткани. Тело, уже обретшее бессмертие в набросках Рафаэля, облекало простое платье из серого грубого холста, повязанное белым фартуком. Печь рядом с ней дышала жаром и ароматом свежего хлеба, а они с сестрой месили тесто в двух глиняных мисках, готовясь формовать хлебцы.

Рядом мокрый от пота Франческо длинной деревянной пекарской лопатой вынимал из печи уже готовый хлеб. Они привыкли работать вместе, и каждый знал свое дело, не нуждаясь в руководстве. Однако постоянное вымешивание, раскатывание и разделка теста возле раскаленной печи, для того чтобы напечь хлеба на весь квартал, высасывали из них почти все силы.

Маргарита наклонилась над своей миской. Ее лицо горело от жара, а мысли беспрепятственно переходили от одного воспоминания к другому. Она думала об Антонио, потом о Рафаэле. Ее чувства к ним нельзя было сравнивать между собой. Взгляд Рафаэля будил в ней дикую, безудержную энергию. Как он на нее смотрел, как внимательны были его глаза, как настойчивы! Ее тело тут же отзывалось на этот взор бурей незнакомых ощущений.

Должно быть, она потому неспособна ему противиться, что благоговеет перед ним. Ведь Рафаэль не принадлежит к числу обычных людей, чьи побуждения и поступки доступны пониманию простой девушки. Он живая легенда Рима, красивый, образованный и потрясающе умный. Им не о чем говорить, потому что каждый живет своей жизнью, у них нет и не может быть ничего общего. Но все же по неизвестной причине ей позволили приблизиться к сиянию его славы, и она дерзнула мечтать, что займется от его пламени.

Маргарита выпрямилась, вздохнула и отерла блестящую от пота бровь тыльной стороной руки. Франческо метнул в ее сторону недовольный взгляд.

– Осторожнее! Аккуратнее с тестом! Ты же знаешь, что с ним будет, если ты его слишком грубо вымесишь!

– Прости, папа.

Два старших сына Летиции играли на лестнице за кухней, и стены крохотной комнатки то и дело вздрагивали от их неистовств. Маргарита думала о своей жизни, безысходной и неизменной, и вдруг ей показалось, что серый холодный день и эти старые стены с облезающей краской поймали ее, как капкан. На глаза навернулись слезы, и она вздернула подбородок, пытаясь с ними справиться. Никогда раньше она не позволяла себе поддаться греху уныния и не собиралась делать этого и сегодня.

Потянувшись за солью для опары, которую приготовила Летиция, она заметила, что сестра и отец застыли с раскрытыми ртами. Оказалось, к ним на кухню заявился богато одетый незнакомец с седою прядью в смоляных волосах и тяжелой золотой цепью на шее. Он выглядел очень значительным в накидке из черного бархата и такой же шапочке со стеганым краем.

– Прошу простить мое вторжение. Я стучал, но мне никто не ответил, – снисходительно произнес он хорошо поставленным голосом. – Я Джованни да Удине, помощник Рафаэля, и пришел сюда с сообщением для синьорины Луги.

Маргарита вытерла руки о холщовое полотенце, лежавшее возле миски, обменялась быстрыми взглядами с сестрой и отцом и сделала робкий шаг вперед.

– Это я.

– Да, я вижу, – произнес гость, оценивающе ее разглядывая. Он явно видел ее на набросках Рафаэля, однако не разделял вкусов учителя, как Джулио Романо. Это отчетливо читалось в его взгляде. – Я пришел передать вам просьбу учителя явиться к нему в мастерскую так скоро, как это будет возможно.

– Он уже закончил Мадонну? Уже прошло несколько недель.

– К сожалению, нет, эта работа еще не завершена. Но сделано уже достаточно, чтобы он смог начать подбор красок.

Маргарита изо всех сил старалась не обнаруживать радости в присутствии этого высокого самоуверенного господина. Рафаэль пообещал ей, что пришлет кого-нибудь за ней, но прошло уже много времени, ее жизнь успела вернуться в прежнее, привычное русло, и все происшедшее с нею стало казаться ей волшебным сном.

– Не знаю, когда я смогу прийти, – солгала она, что далось ей нелегко. Этот посланник был очень самонадеян и разговаривал так, будто исход беседы ему давно известен. Кто она такая? Всего лишь очередная натурщица, не более. – Сейчас в нашей пекарне очень горячее время. Мы как раз печем фруктовый хлеб, который заказали наши постоянные покупатели. – Маргарита старалась не смотреть на отца, зная, что увидит на его лице.

– О, сестрица, мы вполне обойдемся без твоей помощи каких-нибудь пару часов, – холодно вставила Летиция.