Аманда Маккейб - Пугливая герцогиня Страница 39

— Ему нужен кто-то, кто заботился бы о нем, был к нему добр и ласков, — сказал Стивен.

Она смотрела на него, вглядываясь в красивое серьезное лицо, напоминавшее чертами лицо брата, и вспомнила обещание, данное самой себе. Непременно научиться всему и стать идеальной герцогиней. И даже если его родственники никогда не смогут ее полюбить, принять и относиться к ней с уважением им придется.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать хорошей женой и герцогиней, — сказала она. — Я никогда не причиню боли вашему брату и не дам повода стыдиться своей супруги.

— Спасибо, Эмили. — Он поцеловал ее руку. — Это все, о чем мы только можем просить.

— Верни мне мою невесту, Стивен! — окликнул их Николас.

Эмили обернулась и улыбнулась ему. Он ответил ей улыбкой, но взгляд его в этот непростой день говорил ей о многом, в нем были облегчение, страх и острое, напряженное ожидание, предвкушение. Свадьба позади, кости брошены, что предстояло им теперь?

— Ваш брат сделал мне подарок, — сказала она, показывая талисман. — Разве не прелесть?

— Ах, Стивен, вечно ты со своими амулетами, — улыбнулся Николас.

— Боюсь, поскольку она вышла замуж за тебя, ей понадобится очень много удачи, — ловко парировал Стивен. — Так что я мог бы подарить и целую дюжину.

Эмили взяла Николаса за руку и крепко сжала ее. В этот момент она чувствовала, что даже дюжина талисманов, окутавших ее своими чарами, не смогут спасти ее сердце.

Глава 13

Николас ходил из угла в угол по своей спальне в Мэннинг-Хаус. Подол его черного парчового халата взлетал всякий раз, когда он резко разворачивался и взволнованно шагал в обратном направлении. Он чувствовал себя коварным и злым героем какого-нибудь любовного романа, которые так любили его сестры, замыслившим что-то недоброе, крадущимся к спальне главной героини.

За дверью, что соединяла его комнату с комнатой герцогини, он слышал тихие женские голоса и смех. Служанка Эмили помогала ей снять свадебное платье, раздавались загадочные шорохи, вздохи и смех, а из-под двери — свежее благоухание роз.

Он женился всего несколько часов назад, а его дом и его жизнь уже претерпевали кардинальные изменения.

Николас подошел к окну и стал вглядываться в ночь, в темноту, что окутала сад и Грин-Парк, простиравшийся за ним. Небо было затянуто тяжелыми дождевыми облаками, и даже с помощью своего телескопа он не смог бы найти этой ночью ни одной путеводной звезды. Сейчас, рядом со своей невестой, он мог полагаться только на себя.

Порыв ветра заставил старые стекла окон испуганно задребезжать. Мэннинг-Хаус определенно нуждался в преобразованиях под чутким руководством заботливой хозяйки, которая бы кардинально его изменила и превратила в настоящий уютный семейный очаг. Возможно, он зря привез Эмили в первую брачную ночь именно сюда. Он не хотел напугать ее еще до того, как все начнется.

Николас вспоминал, как она выглядела во время церемонии: бледное, как снег, лицо, холодные ладони в его руках. Казалось, она заранее напугана и готова сбежать в любой момент. Но потом что-то изменилось, словно она приняла для себя какое-то решение. Расправила плечи, выпрямилась, и даже строгая линия ее подбородка теперь свидетельствовала об уверенности.

— Клянусь, — прошептала она, и теперь они были связаны навеки.

Николас задернул старые унылые шторы коричневого бархата. Если она полна решимости и готовности, он тоже не отступит. Первый раз он не смог стать хорошим мужем. Теперь у него появился шанс исправить это, сделав Эмили счастливой и оберегая ее от проклятия, преследовавшего всех, кто становился герцогиней Мэннинг.

Но как ему сделать ее счастливой? Титулы и драгоценности, похоже, не слишком ее восхищали. Мэннинг-Хаус, темный и мрачный, с бесконечными холодными коридорами, вряд ли покажется ей соблазнительным. Но уже завтра они отправляются в поместье Вельбурн, небольшое, уютное, милое, полное светлых воспоминаний. Там они будут практически одни, и он сможет узнать ее ближе, попытается разгадать, что же может сделать ее счастливой.

Между тем перед ним стояла ответственная задача. Николас затянул пояс своего халата, чем-то напоминая себе солдата, готовящегося к бою, и решительно направился к двери.

За дверью все стихло. Он постучал и услышал ее нежный голос:

— Войдите.

Он медленно повернул ручку и толкнул дверь. Не считая нескольких последних дней, когда он приходил сюда, чтобы удостовериться, что в комнате убрали и повесили новые шторы и гобелены, он не был в опочивальне герцогини с самого детства. Тогда она принадлежала его матери, и с тех пор никто не использовал ее. Никто, до сегодняшней ночи.

Так же как и комната герцога, она была просторной, с высокими потолками и пространством, заполненным лишь гулким эхом. Прогреть ее только с помощью мраморного камина едва ли было возможно. Николас постарался сделать ее менее мрачной, чем его собственные покои, в которых ничего не изменилось с тех пор, как отец проводил здесь мучительные последние дни своего неудачного первого брака. Окна в комнате герцогини теперь были занавешены портьерами из желтой тафты. Туалетный столик с трюмо обрамлял зеленый атлас, подвязанный желтыми бантами. Старая дубовая кровать изящно задрапирована, укрыта желтым бархатным покрывалом и украшена зелеными атласными подушками и балдахином над ней. Возле стены, оклеенной шелковыми обоями, стояли сложенные друг на друга чемоданы и коробки для шляп Эмили, уже собранные к поездке в Вельбурн.

Край покрывала и новое отделанное кружевом льняное одеяло были заманчиво отогнуты. Эмили сидела на краю высокой кровати, поставив ноги в кожаных домашних тапочках на ступени, ведущие к ложу. Руки ее покоились на коленях, прекрасные светлые волосы струились по плечам.

Николас замер и смотрел на нее, завороженный. Как же она прекрасна! Конечно, он всегда это знал, но теперь, в этом бледно-зеленом пеньюаре, украшенном водопадами белых кружев, она была подобна неземной, сказочной принцессе.

Светлокожая, изящная волшебная принцесса. Валентина была высокой и крепко сложенной, и даже она не смогла пережить родов. Неужели это будет под силу утонченной фее?

Ее нижняя губа задрожала, и она поторопилась прикусить ее. И с такой силой сжала руки, лежащие на коленях, что побелели костяшки. Николас помнил о своем решении сделать все возможное, чтобы она не пожалела об их союзе. Но пока у него не особенно получалось претворять это в жизнь, ибо он, замерев, смотрел на нее, как юный неискушенный мальчишка.

Он улыбнулся ей, как ему показалось, ободряюще, медленно подошел к ней и сел рядом на кровати. Она не отодвинулась от него, но он почувствовал, как она опасливо напряглась.