Джил Грегори - Любимая Страница 39

– Сударыня, уверен, вы умеете выбирать.

– Я никого не выбирала! Он выбрал меня! Он хотел жениться на мне…

– О, в этом я не сомневаюсь. – Поставив ее на ноги и прижав к себе, Коул с подозрением посмотрел ей в глаза. – А твои братья? Они действовали с тобой заодно? У вас был план?

Джулиана устремила на него гневный взгляд:

– Не было никакого плана… Я же сказала, что они не имеют отношения к случившемуся в Денвере.

– В ваших жилах течет кровь преступников, – насмешливо заметил Коул.

Его заявление было настолько созвучно частым намекам тети Катарины, что Джулиану охватил страх. Впервые с того момента, когда ей стало известно, что Джон Брин назначил вознаграждение за ее поимку и обвинил в страшных преступлениях, она задумалась о том, как отреагировали на неожиданный поворот событий тетя и дядя. Если они узнали о случившемся, то наверняка испытали страшное унижение. А если новость достигнет Сент-Луиса…

Джулиана вырвалась из объятий Коула и побежала к лесу, прочь от его холодного взгляда, насмешек, подозрений. В предрассветном сумраке сосны казались серебристыми. Джулиане почудилось, будто она находится на пороге величественного царства, где властвуют недосягаемые вершины. Она посмотрела на простиравшиеся до бесконечности горы, и ей захотелось затеряться среди них. Как просто все выглядело на словах – найти Уэйда и Томми, жить с ними одной семьей, которой она так долго была лишена. Ну почему все пошло наперекосяк?

Потому что один человек увидел то, что ему не принадлежит, и захотел это заполучить. Ради этого он готов был разрушить жизнь другого человека. И не одного, подумала Джулиана, вспомнив о тете, дяде и Виктории, которой скандал принесет большой вред. На сердце легла тяжесть, когда она представила, как сильно они страдают. И все из-за Джона Брина. Она оказалась в абсолютно безнадежной ситуации: ее держит в плену человек, такой же бессердечный, как эти горы вокруг, он поверил всем ложным обвинениям и не остановится, пока не доставит ее Джону Брину. Джулиане хотелось кричать. Но она не потеряет самообладания!

Вернувшись к костру, девушка встала спиной к Роудону и с горечью сказала:

– Не вмешивай в это дело мою семью. То, что произошло в Денвере, касается только Джона Брина и меня. Если хочешь, вставай на его сторону, но тогда ты не узнаешь того, что поможет тебе найти Уэйда и Томми.

– Полагаю, они собираются спасти тебя?

Спасти ее? Они, очевидно, забыли о ее существовании. Для них она осталась сестренкой из детства, которое казалось ей теперь далекой, туманной мечтой.

Джулиана повернулась к Роудону, обрадованная, что может хоть чем-то встревожить его. Если он будет нервничать, то, вероятно, совершит ошибку, а это ей только на руку.

Джулиана высокомерно посмотрела на Роудона.

– Вполне возможно. Вам это не принесет пользы, мистер Роудон.

К ее негодованию, он рассмеялся. У нее возникло желание пощечиной стереть эту улыбку.

– С недавних пор ты запела иную песню, – презрительно заметил он. – Еще вечером я мог бы поклясться, что ты хотела подружиться со мной.

– Не хотела! Я просто…

– Намеревалась заморочить мне голову и втереться в доверие, чтобы я ослабил бдительность. Я знаю. – Коул встал и пошел к лошадям. – Собирайся, и побыстрее, ангел мой. Мы выезжаем.

Джулиана смотрела ему вслед. Неожиданно ее затрясло. К горлу подкатила тошнота. Его портупея лежала под плащом, на котором он спал! Оба огромных «кольта» в кобурах.

Ее горло сдавил спазм. За относительно короткий срок, что она провела на Западе, Джулиана уяснила одно: оружие – это власть, а в ее случае власть – это свобода. Если ей удастся получить эту власть и воспользоваться ею, то, наверное, когда-нибудь она доберется до Купер-Крика.

Джулиана сглотнула. Надо попытаться. Если ей придется пристрелить Коула Роудона, чтобы сбежать, она сделает это.

Джулиана быстро вытащила из мягкой кобуры один «кольт», а другой и портупею накрыла плащом. «Кольт» оказался тяжелее, чем она ожидала, и холодил руку. Она преодолела порыв бросить его на землю. У нее не возникло ни малейшего сомнения в том, что она не промахнется, если выстрелит. Томми научил ее пользоваться оружием – она стреляла по банкам, и все ее выстрелы попадали в цель. Однако ей никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы выстрелить в человека, особенно после того дня в Индепенденсе, когда она пришла домой и обнаружила…

У Джулианы задрожали колени, но она прогнала прочь воспоминания. Сейчас она должна думать о Коуле Роудоне и побеге. И больше ни о чем.

Джулиана сделала шаг. Потом еще один. Она осторожно приближалась к Роудону, держа перед собой «кольт». Утренний бриз играл ее волосами.

Роудон седлал лошадей и даже не оглянулся при ее приближении. Джулиана остановилась в десятке футов от него. Солнце уже припекало, ей было жарко, хотя руки оставались ледяными. Ее лоб покрылся испариной, сердце бешено колотилось.

– Не двигайся, Роудон. – Она намеревалась произнести это громко, повелительным тоном, но голос прозвучал слабо и неуверенно.

Коул медленно повернулся и увидел оружие в ее руках.

– Оседлай мне гнедого. – На сей раз властные интонации оказались ей по силам. – Видишь, как я добра: оставляю тебе твоего драгоценного коня. Но мне нужны все съестные припасы. Упакуй их.

К ее досаде, на его лице вместо тревоги отразилось удивление. Глаза, в которых недавно пылало желание, стали холодными как лед, а красивое лицо превратилось в бесстрастную маску. Джулиана пришла в ярость.

– Ты хочешь украсть мой провиант? – растягивая слова, осведомился он. – Но я думал, ты не воровка.

– Замолчи, – процедила Джулиана. «Кольт» оттягивал руки, ладони были мокрыми от пота. – Делай, что я сказала!

– А если не сделаю?

– Я отстрелю твою чертову башку.

Джулиана восхищалась собственным хладнокровием. Она блефовала, надеясь, что ей не придется претворять свою угрозу в жизнь. Однако за последнее время она уяснила: слабых в этом диком краю презирают. Здесь уважают только силу и безжалостность, и нужно притворяться, будто она обладает этими качествами, даже если их у нее нет. Коул Роудон и так о ней невысокого мнения. Если он поверит, что она выстрелит, вполне вероятно, что ей не придется это делать.

Джулиана взмахнула «кольтом» и произнесла тем же тоном, что Джон Брин, когда он отдавал приказы своим людям:

– Пошевеливайся и не вздумай что-нибудь учудить.

– Я пошевеливаюсь.

Продолжая пристально смотреть на нее, Роудон шагнул вперед, затем остановился и опять шагнул. Пальцы Джулианы крепче сжали оружие.

– Не приближайся ко мне, – велела она.