Алекса Смарт - Тайные страсти Страница 39

Спрятав довольную улыбку, Марселла сделала вид, что всецело занята своим пудингом. На самом деле она вовсе не собиралась заводить себе любовника. К тому же можно было поклясться: граф Вольф никогда не предоставит своей жене такую свободу, даже если они и будут жить отдельно.

Однако Гарет снова удивил ее.

— К счастью для вас, лицемерие не относится к числу моих недостатков. Можете вести себя как угодно, но соблюдая приличия.

Не успела Марселла сообразить, что скрывается за этим необычным предложением, предоставлявшим ей полную свободу действий, как Гарет отодвинул свой стул, встал из-за стола и, двигаясь по-волчьи бесшумно, направился к двери. У порога он остановился и еще раз взглянул на жену.

— Только одно предостережение, милочка, — тихо добавил Гарет с холодным хищным блеском в зеленых глазах. — Я не позволю выставлять на посмешище мою семью и не позволю ублюдку другого мужчины считаться моим наследником. Так что выбирайте… разумно.

«Разумно».

Это слово горечью отозвалось в сознании Марселлы. Она потрясенно смотрела на дверь, тихо закрывшуюся за мужем, думая о том, что единственный ее выбор за последнее время — замужество — оказался, судя по всему, далеко не разумным, а первая же попытка отплатить Гарету той же монетой позорно провалилась. Вместо того, чтобы оскорбиться при мысли о том, что жена может завести себе любовника, этот разбойник чуть ли не сам посоветовал ей нарушить супружескую верность.

Марселла отодвинула тарелку с неаппетитными остатками пудинга, сожалея, что нельзя точно так же оттолкнуть от себя и тревожные мысли. Несмотря на то, что она не хотела быть женой Гарета в полном смысле этого слова, однако, оказавшись отвергнутой, не могла не почувствовать себя оскорбленной.

Марселла встала из-за стола и направилась к двери, ощущая еще большее одиночество, чем в первое время пребывания в этом доме. В глубине души она надеялась иметь от Гарета детей — одного или двух — как утешение в их лишенном любви союзе. Но оказалось, даже этому бальзаму не суждено пролиться на ее раны.

— Прошу прощения, миледи.

В холле, рядом со столовой появился Бидлз, к которому уже вернулся его обычный невозмутимый вид. Дворецкий держал перед собой серебряный поднос со сложенным листком белой бумаги.

— Это письмо принесли для вас всего минуту назад, миледи, — печально сообщил он, протягивая поднос. — Боюсь, однако, что не смогу сказать, кто это сделал. Когда, услышав стук, я открыл дверь, на крыльце уже никого не оказалось, а письмо было прижато к двери молотком.

— Хорошо, Бидлз, — рассеянно ответила Марселла, отметив про себя, что ее имя нацарапано незнакомым почерком, и, взяв листок, начала подниматься по лестнице.

Как ни хотелось ей укрыться в спальне и остаться там в одиночестве на ближайшие годы, она все же решила побыть несколько минут с Джессикой. Если Гарет не хотел утешения или не нуждался в нем, то его матери наверняка требовался внимательный и соболезнующий слушатель, которому она излила бы свои печали. По крайней мере, они могли бы обсудить планы на сегодняшний вечер в роскошном городском доме лорда и леди Бейнбридж.

Марселла горела желанием присутствовать на этом званом вечере, надеясь получить там хоть какие-то сведения о своем брате. Многие гонялись за приглашениями на приемы этой пары, поэтому, несомненно, на вечере будет присутствовать весь свет. Возможно, кто-нибудь вспомнит обрывок беседы или упомянет о случайной встрече с Кларри, и это наведет ее на след.

«Я найду моего заблудшего брата», — мысленно поклялась себе Марселла. Да, теперь она новая графиня Шербрук и несет ответственность, налагаемую столь высоким титулом. Однако прежде всего, она старшая сестра Кларри.

Глава 11

К тому времени, когда Гарет, наконец, поднялся по лестнице и прошел через холл в свою комнату, каждая косточка и каждый мускул его тела болели так, что, казалось, их воображаемые вопли сливались в один хор смертной муки. Распахнув дверь, он перешагнул через порог и только тогда позволил себе опереться о косяк, закрыв от боли глаза.

— Во имя Господа… милорд, вы ранены?! — донесся до него испуганный голос Квинна.

Гарет открыл глаза и увидел спешившего к нему камердинера. Остановившись перед хозяином, Квинн взволнованно спросил:

— Следует вызвать врача… или хотя бы помочь вам лечь в постель? Или может быть…

— Я полагаю, Квинн, горячая ванна и бутылка джина — как раз то, что нужно.

— Именно это я и собирался предложить вам, милорд, — кивнул Квинн, к которому уже вернулся его обычный спокойный вид. — Я немедленно пошлю слугу за горячей водой. Что касается джина, то я взял на себя смелость пополнить запас в гардеробной.

С этими словами Квинн исчез, но уже минуту спустя появился снова с неоткупоренной бутылкой и стаканом, водрузив все это на низкий столик у камина.

— Если пожелаете, милорд, позвольте помочь вам снять сюртук, — продолжал он, немедленно подкрепляя слова делом.

Резкая боль в правом плече подтвердила опасения Гарета о довольно сильном ушибе, хотя ничего не было сломано.

Он уже успел освободиться от сюртука, когда раздался стук в дверь. Пока Квинн давал указания вызванному звонком слуге, Гарет сам расстегнул испачканную грязью рубашку и подошел к зеркалу, изучая свое отражение. Он быстро определил, что выглядит так же, как и чувствует себя: хуже некуда. Благодаря облепившей Гарета с головы до ног грязи от него исходило знакомое зловоние сточных канав.

Он осторожно дотронулся до причинявшего боль кровоподтека над бровью, потом сбросил рубашку и обследовал синяки на ребрах. Глубокая рана на бедре Гарета давно уже кровоточила, отчего на панталонах расплывалось красное пятно.

— Да уж, милорд, теперь их осталось только выбросить, впрочем, как и сюртук, — проговорил Квинн.

С безнадежностью отметив этот факт, он одной рукой отмерил хозяину добрую порцию джина, а другой подхватил брошенную рубашку. Держа испачканный предмет туалета подальше от себя, Квинн укоризненно поднял бровь, но вслух лишь сказал:

— Похоже, вы попали под экипаж.

Гарет, ничего не объясняя, издал нечленораздельное мычание. Он вовсе не опасался болтливости камердинера, потому что достаточно хорошо разбирался в людях и знал, что этот человек не станет перемывать кости хозяину с другими слугами. Просто сейчас Гарету нужно было самому разобраться в хитросплетениях последних событий.

К тому времени, когда подоспела ванна, он уже прикончил стакан джина и принялся за второй. В течение нескольких минут лохань установили перед камином, заполнили горячей водой, от которой теперь поднимался пар, и отгородили от посторонних взглядов.