Ферн Майклз - Богатство Лас-Вегаса Страница 4

Она закрыла глаза и задумалась. Что тут можно изменить? Соорудить настоящую сцену, хоть и небольшую, с красным бархатным занавесом, который будет открываться и закрываться. На окна — шторы того же тона. Для лучшего освещения поставить на столики подсвечники. Кстати, и сцену тоже можно осветить. Новый бар, вроде того, который в «Аризона Клаб», сверкающий лаком, из красного дерева, с медной окантовкой. Обтянутые кожей стулья с медными же обручами. Новый пол… ковры… И никаких плевательниц. Вот что нужно непременно — это новая парадная дверь со стеклянными панелями, можно даже цветное стекло. Вокруг посадить деревья, цветы, если, конечно, они не засохнут.

Она перешла в самый дальний угол зала, где обычно ждала своего выхода или просто сидела, когда хотелось побыть одной. Опустилась на хилый стул, положила руки на стол с ножками другого, чем крышка, цвета. Улыбнулась, когда столик качнулся вслед за стулом. Коттон говорил, что человек, сделавший эти два предмета, страдал косоглазием. А может, ей будет не хватать именно этих вещей — старых, привычных, удобных? С новыми еще нужно сжиться.

Салли перевела взгляд на невысокий помост, с которого она часами выкрикивала номера бинго. Ей всегда доставляло огромное удовольствие, когда какой-нибудь уже седой старатель закрывал свои клетки и начинал вопить от восторга, стуча по полу грязными сапогами, а другие с не меньшим энтузиазмом приветствовали его успех.

Заведение не приносило большого дохода, вырученных денег едва хватало на оплату выигрышей и ей самой. Для постоянных клиентов двери открывались в полдень. Со временем, внимательно приглядываясь к посетителям, она научилась определять, кто из них голоден, кто пришел поиграть, а кто просто желает послушать, как она поет. Самую большую проблему составляли первые. Джеб, владелец закусочной, разрешал ей брать у него вареные яйца и соленые огурцы, которые она раздавала желающим. День, когда количество посетителей достигало тридцати, считался удачным.

Карточные столы, застеленные зеленым фетром, запылились. У большинства клиентов не было денег, чтобы разыграть партию в покер, а тем, у кого их хватало, частенько приходилось продлять кредит или выписывать долговые расписки. Более безопасным представлялось бинго. Она и сама нередко подсаживалась к какому-нибудь столику и играла в покер на сушеные бобы. Ей не везло, всегда проигрывала. В редких случаях, когда кто-то из старателей находил в кармане пару лишних монет, он оставлял их у нее на стойке бара. Перед тем как закрыться в полночь, Салли просовывала эти деньги под дверь Джебу как плату за надгробие. Думать надо обо всем.

Что ей больше всего нравилось в посетителях, так это их стремление во всем походить на настоящих джентльменов. Переступая порог ее заведения, они преображались: зализывали назад волосы, смахивали пыль с одежды и обуви. В большинстве своем посетители мыли руки, хотя у многих недоставало средств снять комнату и принять горячую ванну. Она всегда отмечала, когда тот или иной клиент приходил выбритым, и обязательно делала ему комплимент, говоря, что он выглядит точь-в-точь, как бостонские джентльмены. «Джентльмены» гоготали от удовольствия, и Салли смеялась вместе с ними, признаваясь, что никогда не бывала в Бостоне.

Теперь все должно было измениться. Впервые за всю свою недолгую жизнь Салли ощутила страх перед неведомым. Если бы она не была так невежественна, так неопытна. А сейчас противопоставить этому страху было нечего. Ей вспомнились братья, Сет и Джош. Жаль, что она не знает, где они. Что ж, всему свое время, или, как любил говаривать Коттон, Рим не сразу строился. Хотя… Что бы это могло означать?

В своей комнате в пансионате Салли заперла дверь на ключ и лишь после этого открыла деревянную коробочку. Усевшись на кровати, она принялась рассматривать банковские книжки: красные, синие, зеленые, две коричневые. А сколько цифр! Что означают все эти нули? Мистер Уоринг говорил так, будто за эти деньги можно купить весь мир. Мир! От сознания своей невежественности Салли расплакалась.

Когда слезы иссякли, мысли ее устремились к виновнику всего случившегося — Коттону Истеру, ее благодетелю. Я не совсем понимаю, Коттон… У тебя было столько денег… почему же ты жил так, как жил? Порой тебе нечем было заплатить за комнату, иногда ты голодал. Не всегда мог позволить себе потратить доллар на ванну. Жизнь была бы намного легче. Жаль, что ты не предупредил меня о том, что собираешься предпринять! Что мне теперь делать со всеми этими деньгами, Коттон? Мне и в голову не приходило, что на свете может быть столько денег. Ты, должно быть, хотел, чтобы я сделала что-то. Но что? Она огляделась: если бы в этот миг прозвучал голос Коттона, это ее не удивило бы. Но ничего такого не произошло, а вот из перевернувшейся шкатулки выпал помятый листок бумаги. Письмо… Может быть, ей от Коттона? Она перекрестилась. Господи, только бы оно было написано печатными буквами. Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы я могла прочесть его! Мне нужно знать, почему Коттон был так добр ко мне. Помоги, Господи, пожалуйста. Я построю церковь. Клянусь Тебе в этом! И назову ее церковью святого Коттона Истера. Он ведь был верующим человеком. Он молился каждый день. И меня этому учил. Обещаю, что буду каждый день повторять молитву.

Салли зажмурилась, разглаживая пальцами складки письма. Успокоившись, расстелила листок на колене. Печатные буквы и простые слова тронули ее, на глаза снова навернулись слезы.

Дорогая Салли.

Раз ты держишь в руке это письмо, значит, я уже мертв. Оставляю тебе все, что у меня есть. Что со всем этим сделаешь, меня не волнует. Я имею в виду деньги. Никакого счастья они мне не принесли, а вот тебе могут помочь стать настоящей леди. Элвин подскажет, что делать. Он хороший человек, и ты можешь ему доверять. Салли, ты самая богатая женщина в штате Невада. Только будь осторожной и не доверяй всем подряд. Никому не говори, как открыть сейф. Теперь у тебя нет нужды залезать в постель к мужикам. И не надо никому говорить, что ты это делала. Помни, чему я тебя учил. Не допускай других к своему бизнесу. Кое-что необходимо держать в тайне. Я люблю тебя, Салли. Не смейся надо мной. Знаю, что по годам гожусь тебе в отцы или даже в дедушки. Но человек не может запретить себе то, к чему влечет его сердце. Я даже и не пытался. Хочу, чтобы ты была счастлива, Салли. У тебя доброе, нежное сердце, иногда ты слишком добра. Позаботься о себе, а когда появится время, приходи на мою могилу и разговаривай со мной. Ответить тебе я не смогу, но зато услышу. Вот и все, что я у тебя прошу, Салли. Надеюсь, что ты найдешь хорошего человека, который даст тебе детей и будет любить так, как ты того заслуживаешь. Не делись ни с кем своим прошлым, Салли, иначе оно вернется и не даст тебе покоя. Я люблю тебя, Салли.