Полина Федорова - Прекрасная шантажистка Страница 4

— Кто?

— Сказывают, родня. Госпожа Сеславина Полина Львовна.

Когда он вошел в гостиную, то сначала подумал, что там никого нет, и почти облегченно вздохнул. Слева, как эхо, в ответ прозвучат чей-то вздох. На краешке канапе в напряжении застыла женская фигурка в сером бесформенном наряде. Голову просительницы венчал огромный капор, почти полностью закрывая ее лицо. «Черт, как ее зовут?» — попытался вспомнить князь и, отбросив тщетные попытки, учтиво поинтересовался:

— Сударыня, чем могу служить?

Просительница подняла голову, и Всеволожскому с трудом удалось сдержать возглас удивления. Ее лицо словно жило отдельной жизнью от своего унылого обрамления, заставляя забыть и о вылинявшем платье, и о нелепой шляпке. Карие с едва заметной раскосинкой глаза, четко выписанные брови, нежный овал лица. А губы! Правда, сейчас они были плотно сжаты, а выражение этого лица было сосредоточено и холодно. «Интересно, какого цвета у нее волосы?» — вдруг мелькнуло в голове Сергея.

— Ваше сиятельство, меня зовут Сеславина Полина Львовна. Мы не знакомы, но вы, верно, знаете мою тетушку Клеопатру Семеновну Филиппузину? Она кузина вашего батюшки.

Голос просительницы прозвучал мягко с едва заметной хрипотцой, будто обволакивая собеседника.

— Конечно, помню. Весьма почтенная и весьма строгая дама, хотя я ее давно уже не видел. Здорова ли она?

— Она погибла, — голос ее чуть дрогнул.

— Примите мои искренние соболезнования. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Иначе я к вам не пришла бы. То, что я собираюсь вам сказать, Покажется немного странным, но прошу вас выслушать меня с вниманием. — Девушка вздохнула с какой-то решимостью, будто ей предстояло вот-вот войти в ледяную воду. — После пожара я осталась совсем одна с младшей сестрой на руках. Родители умерли несколько лет назад, единственной родственницей была тетушка, теперь и ее нет. Средств к существованию у нас тоже нет. Потому я и обратилась к вам.

— Очень разумный шаг с вашей стороны. Я подумаю, чем можно помочь, возможно, подыщем вам место компаньонки или что-то еще...

Что-то еще... Сергей внутренне усмехнулся; он вдруг подумал о том, что еще хотел бы ей предложить. Уютный домик в Москве, свой выезд, драгоценные безделицы... Из легкой дымки мечтательности его вырвала требовательная интонация в голосе просительницы.

— Сергей Михайлович! Я не милости пришла просить! У меня к вам деловое предложение.

— Вот как? Деловое?.. С удовольствием вас послушаю, — ответил Сергей, невольно делая ударение на слове «удовольствие».

— Я предлагаю вам сделку.

— И какого рода? — приподнял брови Сергей.

— У меня есть некая бумага, касающаяся вашего батюшки. Я готова отдать вам ее при условии, что вы возьмете меня с сестрой в Москву, представите своей матушке, выведете в свет как свою родственницу и... обеспечите небольшим приданым.

— Что?! — оторопел от такого заявления Сергей.

— Князь! Я все продумала! При ваших связях и состоянии это не составит вам большого труда. Ну а вы... вы спасете доброе имя своего отца.

— При чем здесь мой отец, мадемуазель?! — внутренне закипая, произнес Сергей.

— Вот. Извольте прочесть, — достала она из ридикюля небольшой лист сероватой бумаги. — Это копия документа, который я готова предложить в обмен на ваше согласие выполнить мою просьбу. Точнее, после полного ее выполнения.

Сеславина сунула бумагу в руку князя и отвернулась.

Сергей с явной неохотой развернул документ, написанный округлым девичьим почерком.

«Милостивый государь князь Михаил Сергеевич. В ответ на Ваше согласие принять участие в устранении известнаго Вам Лица, сообщаю Вашему Сиятельству, что оное намерены мы совершить не позднее 12 числа Марта месяца, посему Вам надлежит быть в столице уже 10-го.

Вся гвардия с нами! Смерть самодержавному уроду!

Честь имею быть, милостивый государь, Вашего Сиятельства покорнейший слуга

Граф Валериан Зубов».

Строчки поплыли у него перед глазами. Отец!.. Как он мог ввязаться в эту историю! Да не фальшивка ли это? Сергей перевел испытующий взгляд на собеседницу, и в глубине ее глаз ничто не дрогнуло — она лишь плотнее сжала губы и заледенила лицо.

— Это шантаж, сударыня?! — Он вскочил, еле сдерживая ярость и испытывая страстное желание сомкнуть пальцы на нежной шейке этой девицы. Домик в Москве, безделушки... Что ж, судя по всему, она нашла превосходный способ все это заполучить!

Сеславина чуть вздрогнула, но потом не менее яростно ответила:

— Извольте прекратить орать! Сюда сбежится весь дом. Это просто деловое предложение, — потом чуть тише добавила: — Вы заинтересованы в том, чтобы заполучить этот документ. А нам с сестрой надоело жить в приживалках у сварливых старух. Я не требую немедленного ответа. Через час я вернусь, и вы сообщите мне о своем решении. — Она встала и, уже направляясь к дверям, бросила через плечо: — Надеюсь, вы не обманете моих ожиданий. Не провожайте меня.

Сергей оторопело смотрел ей вслед. «Не провожайте»! Да он готов был вышвырнуть ее за дверь собственными руками! Его — боевого офицера, героя Бородина, шантажирует какая-то финтифлюшка! Но каков отец! Выходит, он был связан с убийством императора Павла? И ведь не только слова — шороха об этом эпизоде его жизни не было слышно! Интересно, осведомлена ли о сем матушка? Но письмо это, несомненно, заполучить надо. Может, громкого скандала оно и не вызовет, но неприятных минут, особливо со стороны двора, пережить придется немало.

Сергей позвонил в колокольчик и, когда в дверях появился Никитка, приказал:

— Как только придет мадемуазель Сеславина, проводи ее в мой кабинет.

А вот визит к предводителю придется отложить.

4

Мадемуазель Сеславина явилась ровно через час.

— Ваше сиятельство, — без предисловий сказала она, твердо взглянув ему в глаза, — сообщите, принимаете ли вы мои условия?

— Итак, если я вас правильно понял, из ваших, слов следует, — с расстановкой, и также не утруждая себя любезностями, ответил Сергей, — что вы в обмен на документы, компрометирующие моего батюшку, требуете: первое — представить вас московскому бомонду, второе — снабдить небольшим приданым.

Он внимательно посмотрел ей в глаза и почувствовал, что даже в этот момент готов утонуть в бархатной их глубине.

— Вы правильно меня поняли. — Поля опустила ресницы, не выдержав его пристального взгляда.

— И насколько «небольшим» должно быть это «приданое»?