Алина Знаменская - Рябиновый мед. Августина. Часть 2. Замок из песка Страница 4

– Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

– Что?

– По-моему, я ясно выразился.

– Вы собираетесь жениться… в девятнадцать лет?

– Да, именно. И хочу, чтобы моей женой стали вы.

– Но почему я? Ведь вы… вы не любите меня!

– Вы верите в любовь, Ася? Вот уж никогда бы не подумал! Все эти ахи, вздохи… Вам не идет. Я вас представлял такой рассудительной, строгой, умной…

– Я вам не верю, – оборвала Ася. – Вы снова хотите меня подразнить и заставить злиться. Только у вас ничего не получится.

– Глупости, – остановил он ее и повернулся к реке.

Теперь они оба смотрели на воду. Она краем глаза видела его нервные пальцы, теребящие листик цветка, почувствовала его напряжение. Ей вдруг передалось его волнение и стало трудно дышать.

– Глупости. Я все обдумал. Война скоро закончится, вы переедете со мной в Петербург. У вас будет все, что вы захотите. Я… обещаю вам, что… не разочарую вас.

– Я поняла! – вдруг медленно заговорила Ася. – Вас Маня надоумила! Вы пожалели меня! Вот уж совершенно напрасно! Я не нуждаюсь в вашей жалости, Вознесенский, ясно? Я… сама сумею… позаботиться о себе…

Алексей скривился, как от боли, смял в пальцах и выбросил истерзанный цветок.

– Ну что вы говорите, Ася… – покачал он головой.

– Вы на моих глазах постоянно оказывали знаки внимания Эмили Сычевой! Вы вскружили голову девушке и так трезво, так холодно теперь рассуждаете о браке со мной?

Он поморщился:

– Терпеть не могу глупых влюбленных барышень. Я это делал, лишь чтобы вас позлить, но вы…

– Да вы страшный человек, Вознесенский! Я и слушать вас не желаю! Пустите меня!

Алексей загородил ей выход из беседки. Они стояли так близко, что она снова уловила его особенный запах. Она отступила на шаг.

– У меня мало времени, – сказал он. – Я скоро уезжаю… Могу дать вам лишь сутки на размышление.

– Не о чем мне размышлять!

Вознесенский вышел, остановился на тропинке.

– Я подожду до завтра.

Ася вышла из беседки, торопливо прошла мимо Алексея и возле земской больницы свернула в улицу.

Как она ни возмущалась, как ни злилась и ни уговаривала себя, что думать здесь не о чем, все же в эту ночь уснуть она не смогла. Она была в смятении.

Разговор с Алексеем все перевернул с ног на голову. Во всей этой детской горячности и очевидной для нее нелепице просматривалось что-то неуловимо привлекательное. И чем больше она об этом думала, тем яснее для нее становилось, что предложение Вознесенского, если только не имеет цели разыграть или посмеяться над ней, несет в себе рациональное зерно смысла.

По крайней мере он не врал ей о любви, в которую с его стороны она бы не поверила однозначно. Он обещал ей дом, положение в обществе – то, к чему она стремилась и чего ждала от жизни. И, что самое главное, брак с Вознесенским сразу, безоговорочно дал бы ей семью, большую семью – отца и мать, братьев и любимую сестру. То, чего ей больше всего не хватало в жизни. К тому же он – офицер и с годами станет похож на своего дядю, бравого военного из лодки. А она, пожалуй, будет походить на ту даму, супругу дяди… О! Это так заманчиво…

К утру Ася так разволновалась, что у нее разыгрался жар. Она с самого утра заняла себя работой в кухне и молча, с каким-то немым упорством скребла сковороды и кастрюли. К обеду фрау Марта попросила помочь накрыть стол, но у Аси все валилось из рук, она разбила стакан и дождалась, что фрау Марта взяла ее за руку и внимательно на нее посмотрела.

– Ты здорова, Августа?

– Да, фрау Марта. Я просто… у меня немного голова болит.

– Тебя так расстроили мои разговоры о замужестве?

Ася молчала, теребя передник.

– Может быть, у тебя имеется личная симпатия, дитя? Скажи мне.

Ася покрутила головой.

Фрау Марта села на стул возле кухонного стола и показала место рядом с собой Асе:

– Сядь.

Та послушно опустилась на табурет.

– Ты не старше Эмили, но кажешься мне более серьезной. Удивительно, но Эмили в отличие от тебя рада выскочить замуж хоть сегодня. И похоже, нам придется уступить ей в этом.

Ася молчала, пытаясь угадать, куда клонит хозяйка.

– Скажи, Ася, ты ведь, кажется, дружишь с Марией Вознесенской?

– Да, мы учились вместе. Маня… очень хорошая.

– А ее братья? Что они собой представляют? Ну например, Алексей?

Ася застыла, зажав подол передника в побелевших пальцах.

– Я… почти не общалась с ним, фрау Марта. Он, кажется, офицер.

– Да. Но так молод… Впрочем, у него хорошая протекция в столице. Я слышала, брат отца Сергия лично знаком с государем?

– Я… я не знаю, – пролепетала Ася, не поднимая глаз.

– Это правда, что Вознесенский ухаживает за Эмили?

Асе хотелось провалиться сквозь пол кухни, оказаться в темном подполе среди мышей, чтобы только не отвечать на вопросы фрау Марты.

– Разве Эмили не рассказывала вам? – выкрутилась она.

– Иногда мне кажется, что Эмили слишком романтична и подвержена фантазиям. Впрочем, я была бы довольна, окажись это правдой. Я была бы спокойна, устроив столь удачно среднюю дочь. Это для нас неплохой вариант.

«А для меня – похотливый вдовец Юдаев», – с обидой подумала Ася.

Вдруг разом, пеной, поднялись в душе все ее детские мечты, перемешиваясь с обидами. Ей вдруг захотелось закричать, затопать ногами, разбить тарелку. Но она знала, что никогда не позволит себе ничего подобного в присутствии фрау Марты.

После обеда, по обыкновению, семья Сычевых находилась в гостиной. Фрау Марта раскладывала пасьянс, Эмили и Грета вышивали гладью, Богдан Аполлонович курил трубку и шелестел газетами, изредка цитируя особенно интересные, на его взгляд, выдержки. Фрау Марта качала головой, что могло означать как согласие, так и сомнение.

В раскрытое окно доносились равномерные удары – Петер тренировался в метании ножичка. Вся стена сарая была испещрена следами этих тренировок.

Ася на кухне перебирала крупу, когда Петер – долговязый подросток – вбежал в дом с парадного крыльца и, перепрыгивая через три ступеньки, поскакал наверх.

– Папа! Папа! Там парни пришли! Свататься!

Ася застыла со своей крупой, осталась сидеть, склонившись над столом, не сделав ни одного движения. Она слышала, как наверху все пришло в движение, что-то уронили, кто-то побежал по лестнице.

В кухню влетела бледная Эмили. Глаза ее были широко раскрыты, губы трепетали. Она показала в сторону окна:

– Ася! Посмотри, это он?

Ася встала и подошла к окну. Во дворе стояли братья Вознесенские – Алексей и Артем. У Алексея в руках был огромный букет сирени.

– Да.

Эмили прислонилась спиной к двери. Вид ее говорил, что силы вот-вот покинут ее.

– Тили-тили тесто, – ехидно пищал под дверью Петер.

– Петька, исчезни!

Эмили пересекла кухню и рухнула на табурет у стола. Ася стояла спиной к стене рядом с окном и смотрела на Эмили. Но не видела ее.

Они обе слышали, как парни протопали наверх, как рокотал там, наверху, голос хозяина.

Минуты стучали в висках, звуки проникали в кухню и таяли в ней – вот цокот копыт по мостовой, вот часы пробили на Троицкой церкви, вот Север залаял на кого-то… А наверху было тихо, и оставалось только ждать. Но это ожидание отнимало у Аси последние силы. Выйти из дома, убежать… Конечно, она должна уйти сейчас, немедленно!

Ася сделала движение к двери, но Эмили перегородила ей дорогу:

– Не уходи, Асенька! Побудь со мной! Мама велела мне ждать внизу, я одна не выдержу этого ожидания. Сядь со мной, послушай!

Ася позволила усадить себя на табурет у стола. Эмили держала ее за руку и сверлила горячечным возбужденным взглядом.

– Я не верю, что это случилось! Нет, нет! Что я говорю, ты же знаешь, я всегда верила, я ждала! Это не могло быть иначе, это должно было случиться, я знала! Помнишь, я говорила тебе, что непременно в этот приезд… Ведь такие вещи чувствуешь? Ах, что я говорю, тебе не понять, ведь ты не любила. Но это так, это такое… Только бы папенька ничего не сказал, ведь ты его знаешь. Он обидеть может, а Алексей такой гордый…

Эмили говорила не переставая, как говорит человек возбужденный – не в силах остановиться. Для Аси было настоящей пыткой слушать ее монолог. Но еще больше заставляло содрогаться предчувствие развязки. И если бы Эмили была в состоянии видеть и слышать сейчас хоть что-то, помимо самой себя, она обратила бы внимание, что ее подруга сегодня какая-то странная.

– Но почему так долго? Ася, ты заметила, сколько времени они уже там? Да когда же, наконец?

Простучали по лестнице каблучки фрау Марты, открылась дверь. Ася и Эмили одновременно поднялись.

Эмили вся устремилась навстречу матери, но та остановила ее:

– Эмили, выйди.

– Но я…

– Выйди, мне надо поговорить с Августиной. Наедине.

Чего стоило Эмили подчиниться матери на этот раз! Мольба, обида, гнев, возмущение – все это отразилось на ее малиновом от эмоций лице, когда она закрывала за собой дверь. Но Ася не сомневалась – она ни на шаг не отойдет от двери и услышит каждое слово.