Вирджиния Нильсэн - Колдовские чары Страница 4

Может, ей и пришлось бы не по душе, но она бы пережила вторжение любого чужака. Но между этим эмигрантом и ею никогда не возникнет взаимопонимания! Ни в чем! Она уже представляла себе, как постоянно перебранивается с ним, как портит тем самым все семейные вечера. Она знала, что такое положение будет просто невыносимым, но ничего поделать с собой не могла.

Больше они на эту тему не говорили. Клотильда перевела беседу на новые платья, которые ей сшила портниха матери во время своего недавнего посещения Беллемонта. Когда прозвенел звонок, зовущий всех к воскресному вечернему обеду, девушки спустились вниз по лестнице рука об руку.

Тетушка Астрид постаралась и приготовила весьма изобильный стол. На первое подали сочных устриц под горчичным соусом из Баратарии. Маркиз сидел по правую руку от мадам Роже, а Анжела — по левую. Клотильда заняла место между Филиппом и отцом. Таким образом Анжела оказалась прямо перед маркизом. Она постоянно ощущала на себе его изучающий взгляд, но старалась не встречаться с ним глазами. Когда их взгляды случайно встречались, она чувствовала такой приступ отвращения к нему, что это даже сбивало ее с толку и лишь еще больше сердило.

Клотильда с тревогой следила за Анжелой и маркизом. Она ощущала возникшую между ними враждебность, и это ее сильно огорчало.

На второе подали тушеных куропаток под восхитительным соусом, и к этому блюду Этьен распорядился принести импортного вина.

— Оно доставлено сюда контрабандистами-баратарианцами, — признался он маркизу. — Теперь, когда Бонапарт замирился с англичанами, а Англия сняла блокаду, его стало легче доставать. Но испанцы вовсю пиратствуют, а нам предстоит бороться со своими прежними правителями! Боюсь, что мне еще предстоит отправиться в Баратарию.

Филипп рассмеялся.

Этьен поднял свой бокал.

— За Наполеона, который освободил нас от испанского владычества!

— И который еще не додумался направить к нам французского губернатора, — сухо заметила Анжела.

— Ну!.. — сказал с раздражением Этьен. — Ведь Бонапарт знает, что делает, моя дорогая.

— За здоровье дам, — произнес Филипп, глядя на Клотильду, которая тут же приятно зарделась.

Мадам Роже с сияющим лицом смотрела на них обоих, а Анжела едва прикоснулась губами к своему фужеру.

Было жарко. Французские двери, выходящие на галерею, были затворены, но жалюзи на них открыты, чтобы мог циркулировать воздух. Но в этот вечер он был таким тяжелым, неподвижным, что мадам Роже распорядилась, и тут же несколько чернокожих детишек с веерами из пальмовых листьев вошли в комнату с высоким потолком, с бледно-голубыми панелями и гипсовым херувимчиком, свернувшимся вокруг той точки, где была подвешена хрустальная люстра. Этьен пребывал в отличном расположении духа.

— Значит, ваша семья бежала из Парижа в Англию во время террора? — бесхитростно спросил он. — Другого выбора не было, да?

— Я очень плохо помню это время, — признался маркиз. — Только то, что из-за ужасной тряски в карете и дикой скорости, с которой мы совершали это путешествие, я основательно разболелся. Мы выбрали самый короткий путь от нашего поместья до побережья. Он привел нас в Дьеп. В Дьепе мы сели на первое выходившее в море судно. Оно шло в Нидерланды. Оттуда мы добрались через пролив в Англию.

— Но чем намеревался заниматься в Англии ваш отец, месье?

— Он посвящал все свое время вплоть до самой смерти вынашиванию замыслов, каким образом вернуть свои поместья.

— Ах, вон оно что! А мы с братом предпочли отправиться в колонии, где можно было сколотить еще одно состояние. К сожалению, когда мы только более менее обосновались в Санто-Доминго, этот чернокожий парень, называвший себя Туссеном де ля Увертюром, подбил всех наших рабов на кровавый мятеж! Поверьте, месье, мы едва унесли оттуда ноги. Если бы нас не предупредил один слуга из дома брата…

— Ах, папа, ты начинаешь все снова! — воскликнула Клотильда, которая слышала эту историю уже более сотни раз, и считала, что это будет столь же утомительно для маркиза, как и для нее самой.

Отец, цыкнув на нее, заставил ее тут же замолчать.

— Мы бежали ночью, захватив с собой только наши драгоценности, самые ценные вещи, наших окаменевших от ужаса женщин и детей, а также немногих из домашней прислуги, которые пользовались нашим доверием. На маленьком суденышке мы отправились во Флориду. Моя двоюродная сестра Лизетт оказалась слабой… — Он опрокинул в рот бокал вина, а стоявший за его спиной слуга тут же наполнил его.

— Какое ужасное было время, — сказала мадам Роже. — Нужно ли сейчас вспоминать об этом, Этьен?

Он не обратил никакого внимания на перебившую его жену.

— А вот теперь умер и мой брат, — сказал он, обращаясь к маркизу. — В своей собственной кровати, от обычной болезни. Но нам с ним все же удалось избежать и гильотины, и мачете! — наконец закончил он, гордо откидывая назад свою седую голову.

— Ну а теперь поглядите на нас! Разве мы себя чувствуем неуютно в этом тропическом раю? Добросердечный Господь оказался таким щедрым по отношению к нам…

Хотя Клотильда умоляла отца не рассказывать в очередной раз историю их спасения, она вдруг почувствовала подходящий момент, чтобы покончить с враждебностью, которую испытывали друг к другу два любимых ею человека.

— Кузина Анжела была десятилетним ребенком, когда мы бежали из Санто-Доминго, — сказала она, обращаясь к маркизу, — а мне еще не было и пяти. Анжела держала меня на руках на протяжении всего этого ужасного путешествия, а ее мать в это время умирала. Она мне так дорога, — закончила она и перевела свои глаза, в которых искрилась любовь, с его лица на Анжелу. — Надеюсь, вы станете добрыми друзьями.

— Надеюсь, что мадемуазель позволит мне стать ее другом, — ответил Филипп. — Но боюсь, она не очень высокого мнения почти о всех представителях мужского пола.

— А вы о представительницах нашего, месье, — отпарировала Анжела.

— Напротив, мадемуазель. — Веселые искорки в глубине его глаз только раздражали ее. — Скажите, какую основную культуру вы выращиваете на своих плантациях?

— В одно прекрасное время это будет только сахарный тростник, — хлестко ответила она ему, словно бросая вызов. Потом замолчала.

— Мой брат проявил большой интерес к выращиванию сахарного тростника во время нашего двухгодичного пребывания в Вест-Индии. Сразу после того, как он приобрел там землю, он начал экспериментировать, — сказал Этьен. — Мы с Анжелой с большим интересом наблюдали за его опытами.

— На самом деле? — переспросил маркиз. — Мне кажется, сахар, выращиваемый в Вест-Индии, значительно лучше по качеству местного. Сахар Луизианы, по сути дела, часто выкристаллизовывается лишь наполовину.