Элоиза Джеймс - Покоренный ее красотой Страница 4

– Для этого не обязательно быть с женщиной, – сказал Пирс.

– Как же он мог заразиться сифилисом без…

– Он мог быть с мужчиной.

Сэндис выглядел таким шокированным, что Пирс сжалился над ним.

– Или все дело в вас. Цветущие девицы, которых вы посещали в юности, могли заразить парня еще до его рождения.

– Я лечился ртутью, – запротестовал Сэндис.

– Бесполезно. Вы до сих пор заразны. А теперь прошу извинить меня. У меня есть важные дела. Такие, как лечение пациентов, которые еще протянут пару лет.

Выйдя из комнаты, Пирс обнаружил за дверью своего дворецкого Прафрока.

– Интересно, как ты успеваешь выполнять свои обязанности? – сказал он. – Должно быть, трудно управлять домом, когда приходится постоянно торчать в коридоре, чтобы не пропустить ни одного бесценного слова, которое слетает с моих уст.

– Это совсем не сложно, – отозвался Прафрок. – Особенно с моим опытом. Вам не кажется, что вы были несколько суровы с лордом Сэндисом?

– Суров? Нисколько. Я ему в точности сказал, что с его сыном и что делать дальше. Если коротко, ехать домой и ждать ангельского хора, потому что на этой стороне мира чудес не бывает.

– Его сын умирает. И, если я правильно понял, он наградил беднягу болезнью. Это тяжелый удар.

– Мой отец нисколько бы не возражал, случись такое со мной, – заверил его Пирс. – Если бы у него был другой наследник, конечно. Но у Сэндиса целый выводок детей. Наследник и еще несколько запасных.

– Откуда вы знаете?

– Церковь, болван. Он сделал из парня служителя церкви и, похоже, готовил его к этому с детства. А наследник, должно быть, болтался по борделям, как его папаша. Сэндис никогда бы не позволил своему наследнику податься в священники. Так что этим отпрыском можно пожертвовать, что чертовски хорошо, учитывая обстоятельства.

– Ваш отец, герцог, был бы крайне встревожен при одной лишь мысли о том, что мог передать вам такую болезнь, – заметил дворецкий.

– Возможно, – отозвался Пирс, сделав вид, будто задумался. – Впрочем, не уверен. Просто поразительно, что мой отец не женился на молоденькой девице лет двадцати от роду. Или шестнадцати. Время летит, и с такой скоростью он никогда не обзаведется запасным наследником, который ему так необходим.

– Его светлость всегда был предан ее светлости и потрясен ужасными событиями прошлого, – сказал Прафрок, демонстрируя явное пренебрежение к правде.

Пирс не счел нужным отвечать на это. Его ногу жгло так, словно кто-то приложил к его бедру раскаленную кочергу.

– Мне нужно выпить. Почему бы тебе не побежать вперед, как полагается вышколенному дворецкому, чтобы встретить меня у дверей библиотеки со стаканчиком крепкого бренди?

– Лучше я провожу вас и прослежу, чтобы вы не свалились по дороге, – парировал тот.

– Ты, наверное, только и мечтаешь подставить мне плечо, когда я буду падать, – сказал Пирс, покосившись на тщедушную фигуру дворецкого.

– Вообще-то нет. Но я мог бы позвать лакея, который дотащил бы вас до библиотеки. Пол в коридоре мраморный, вы могли бы получить сотрясение мозга, что, возможно, сделало бы вас чуточку добрее к вашим пациентам, не говоря уже о ваших служащих. Вы довели Бетси до слез сегодня утром. Похоже, вы думаете, что хорошие горничные растут на деревьях.

Слава Богу, они почти добрались до библиотеки. Пирс помедлил на секунду, не в первый раз подумывая об ампутации ноги. Он мог бы обзавестись носилками типа египетских, в которых перемещалась Клеопатра. Ходить, конечно, стало бы на порядок труднее, но по крайней мере он избавился бы от этой адской боли.

– Ваш отец прислал письмо, – сообщил Прафрок. – Я взял на себя смелость положить его на ваш письменный стол.

– Скорее взял на себя смелость вскрыть его над паром, – хмыкнул Пирс. – И о чем он пишет?

– О ваших брачных планах, – отозвался дворецкий, ничуть не смутившись. – Кажется, ваше последнее послание не отбило у него охоту вмешиваться. Признаться, я удивлен.

– То, где я назвал его идиотом? – уточнил Пирс. – Его ты тоже прочитал, пронырливый хорек?

– Вы настроены сегодня поэтически, – заметил Прафрок. – Вначале аллегории с миногами, а теперь снизошли к своему недостойному дворецкому. Я польщен.

– Так о чем пишет герцог? – поинтересовался Пирс, глядя на дверь библиотеки. Он почти физически ощущал, как бренди льется в его горло. – Я сказал ему, что женюсь только на женщине, которая будет прекрасна как солнце и луна, вместе взятые. Это художественный образ, если ты не понял. Ну и добавил еще парочку качеств, достаточных, чтобы его хватил удар от отчаяния.

– Он занят поисками невесты, – сообщил Прафрок.

– Надеюсь, для себя. Хотя он и затянул с этим делом, – заметил Пирс, не слишком заинтересовавшись. – У мужчин его возраста уже не те яйца, что прежде, если ты извинишь мне эту вульгарную правду, Прафрок. Видит Бог, у тебя более деликатная натура, чем у меня.

– Была, прежде чем я поступил к вам на работу, – возразил дворецкий, распахнув дверь библиотеки.

Но на уме у Пирса было лишь одно. Золотистое, огненное на вкус, способное притупить боль в его ноге.

– Значит, он ищет невесту, – рассеянно повторил он, направившись прямиком к графину с бренди и плеснув себе щедрую порцию. – Скверный выдался денек. Не то чтобы это волновало меня – или тебя, если уж на то пошло, – но я ничего не смог сделать для молодой женщины, которая появилась у задней двери сегодня утром.

– Со вздутием живота?

– Это не обычное вздутие, и, если я разрежу ее, она умрет. А если не разрежу, ее убьет болезнь. Я выбрал более легкий вариант из этих двух. – Он залпом осушил бокал.

– Вы отослали ее?

– Ей некуда идти. Я поручил ее сестре Матильде, распорядившись положить ее в западном крыле и обеспечить достаточное количество опиума, чтобы она не задумывалась о том, что ей предстоит. Слава Богу, замок достаточно велик, чтобы разместить в нем половину умирающих во всей Англии.

– Так что насчет вашего отца, – напомнил Прафрок, явно пытаясь отвлечь его от выпивки, – и брака?

Пирс снова налил себе виски, на этот раз меньше. Он не собирался напиваться, зная от своих пациентов, что при злоупотреблении спиртным оно перестает заглушать боль.

– Насчет брака? – послушно отозвался он. – Самое время. Моя мать оставила его двадцать лет назад, если это можно так назвать. Так или иначе, но дражайшая маман благополучно живет на континенте, и его светлость мог бы снова жениться. Тем более что добиться развода было совсем непросто, и, кажется, это стоило ему небольшого состояния. Ему следовало рыхлить борозду, когда его семена еще были способны давать всходы.