Лиз Карлайл - Ночь с дьяволом Страница 4

— Это мне пора? — удивился он. В лунном свете блеснули в улыбке его очень белые зубы. — А как насчет тебя, моя милая? Почему ты так поздно тайком пробираешься из конюшни? Кто этот счастливчик?

У нее на мгновение перехватило дыхание..

— Не твое дело! — сердито обрезала она.

При этих словах Ратледж соскользнул со стены, на которой сидел, и встал перед ней, слегка покачиваясь.

— Полно тебе, Фредди, не сердись, — попросил он, затаптывая каблуком окурок сигары. — Это ведь юный Эллоуз, не так ли? И почему это парням из Кембриджа так везет?

Его насмешливое замечание, словно острый нож, ранило ее в самое сердце. Фредерика для устойчивости ухватилась рукой за перила лестницы.

— Почему ты всегда дразнишь меня, Ратледж? — спросила она, изо всех сил стараясь не расплакаться. — И почему ты появляешься здесь только тогда, когда тебе надо избежать какого-нибудь скандала? Или гнева чьего-нибудь мужа? Если уж говорить о скандале, то почему ты бродишь в одиночестве по цветникам? Не можешь найти компанию получше, чем моя?

В свете фонаря Ратледж приподнял бровь и с непринужденной фацией приблизился к ней.

— Я всего лишь докуривал сигару, Фредди, — ответил он тихо, без тени насмешки. — Мы с твоим кузеном поздно вернулись из «Объятий Роутема» — вот и все. Гас решил немного прогулять Трента по террасе. А потом они с Тео отвели его в постель. Завтра бедняге наверняка придется расплачиваться за свои грехи головной болью.

Фредерика, прошелестев юбками мимо Ратледжа, стала подниматься по трем последним ступенькам.

— Его грехи? — эхом отозвалась она, уже повернувшись к нему спиной. — А все остальные, как я догадываюсь, чисты и невинны, словно только что выпавший снег?

— Сдаюсь, Фредди! — рассмеялся Ратледж и, легонько схватив ее за плечо, развернул лицом к себе. — Какая муха тебя сегодня укусила?

И тут он заметил слезы на ее глазах. Фредерика поняла это, когда увидела, как в его глазах медленно погас смех.

— Ох, Фредди, что случилось? — пробормотал он. Подушечкой большого пальца он прикоснулся к ее щеке под глазом. — Ты плачешь? Почему? Кто тебя обидел? Назови мне этого человека, малышка. Клянусь, он не доживет до рассвета.

Услышав это, Фредерика издала какой-то сдавленный звук — то ли рассмеялась, то ли всхлипнула. Ратледж, несомненно, мог если не убить, то избить Джонни, если бы она попросила. Из ее глаз хлынули слезы.

Ратледж поймал ее за руку и резко притянул к себе, отчего у нее слетела с головы и укатилась в траву шляпка.

— Ну, успокойся, Фредди, успокойся, — ворковал он, обняв ее сильной рукой за талию. — Не плачь, милая. Не надо плакать. Извини, что я подразнил тебя. Мне не следовало этого делать. Только не плачь.

От его сочувствия ей стало еще хуже. Или лучше. Она и сама не знала. Но, рыдая, она обхватила его руками за шею. Ратледж положил руку ей на спину и стал поглаживать ее. Рука у него была тяжелая, сильная, а Фредерике отчаянно нужно было, чтобы именно теперь кто-нибудь ее поддержал. Пусть даже это будет Бентли Ратледж, самый отъявленный шалопай во всем христианском мире. Его нельзя было не любить, и, несмотря на его скверную репутацию, ей всегда было с ним удивительно хорошо. Он никогда не был ни-заносчивым, ни надменным, ни равнодушным. Он был просто… Бентли.

— Успокойся, успокойся, — приговаривал он, похлопывая ее по спине.

— Ах, Бентли, я так несчастна! — всхлипывала Фредерика. И тут она позволила себе невиданную роскошь уткнуться лицом в лацканы его сюртука и совсем распустить нюни. От него пахло лошадьми, табаком и бренди — сразу чувствовалось, что это мужчина.

Эта мысль возникла словно гром среди ясного неба и ошеломила ее. Ее тело вновь сотрясло рыдание. Ратледж в ответ, пристроив ее голову под своим подбородком, крепко прижал ее к себе.

— Что произошло, Фредди? — прошептал он, прижимаясь губами к ее волосам. — Кто-нибудь обидел тебя? Кто? Старине Бентли ты всегда обо всем можешь рассказать.

И в это мгновение она поняла, что он прав. Бентли Ратледж был именно таким джентльменом, которому можно довериться, потому что он, несомненно, повидал в жизни немало зла и к тому же умел держать язык за зубами.

— Это… Джонни Эллоуз, — пробурчала она. — Он не хочет жениться на мне.

Она почувствовала, как его рука перестала двигаться и пальцы прижались к ее спине.

— Пропади он пропадом, этот двуличный пес! — тихо выругался Бснтли. — Ведь он бегал за тобой с тех пор, как ты перестала заплетать косички.

— Я знаю, — хныкала Фредерика, уткнувшись в сюртук Ратледжа. — А теперь его отец говорит, что он должен жениться на своей кузине!

— Вот как? Его отец так говорит? — с издевкой в голосе пророкотал Ратледж. — Его отец просто надутый осел. Эллоуз тебя не стоит. Куда ему! Мы с Гасом всегда это знали. А теперь еще он оказался слабовольным ничтожеством.

Фредерика шмыгнула носом.

— Что ты имеешь в виду? Ратледж обнял ее чуть крепче.

— Ах, Фредди, надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от тебя без борьбы, — пробормотал он, легонько потрепав ее по голове. — Окажись я на его месте, я стал бы бороться. Но — увы! — я не на его месте. Я хочу сказать, что для этого у него кишка тонка. Прошу прошения, Фредди, но если это так, то зачем тебе такой парень? Есть и другие, получше его. Причем намного лучше.

Но Фредерика лишь покачала головой, прижавшись щекой к грубой шерсти сюртука Ратледжа.

— Но кроме него, никто никогда не хотел меня, — неохотно призналась она. — И никто уже не захочет. Я в этом уверена! Я целый сезон провела в Лондоне, и ни один джентльмен не сделал мне предложения. Потому что они думают, что я недостаточно хороша для них. Недостаточно законна. Поэтому мне показалось, что лучше уж вернуться домой и все-таки выйти замуж за Джонни. Но даже Джонни от меня отказался! И теперь я обречена сохнуть в одиночестве и умереть старой девой.

Она почувствовала, как напряглось тело Ратледжа.

— Полно, Фредди, успокойся. — В его голосе слышался явный упрек. — Твой кузен Гас говорил, что в прошлом сезоне ты была самой хорошенькой девушкой в Лондоне. Просто все эти лондонские неудачники слышали, что ты почти помолвлена. Или, возможно, они испугались твоего опекуна лорда Раннока?

— При чем тут Эллиот? — снова заплакала Фредерика. — Это из-за моей матери. А этого не преодолеть, какой бы хорошенькой ты ни была.

— Вздор! — возразил он. — Ты достаточно красива, чтобы ради тебя преодолеть любые препятствия. Уж поверь, малышка, я знаю, что говорю, потому что понимаю толк в женщинах.

Услышав это, Фредерика подняла к нему лицо, но тут же пожалела, что сделала это. Ратледж смотрел на нее таким взглядом, что у нее перехватило дыхание. Он больше не улыбался, а его карие глаза стали удивительно нежными, какими были в тот памятный День рождественских подарков.