Мэри Бэлоу - Рождественское обещание Страница 4

Говоря это, она расстегнула его пальто, осторожно сняла его с плеч отца, стараясь не причинить ему боли, и широко и беззаботно улыбнулась.

– Успею еще насидеться и належаться, Элли, – промолвил он. – Утро я провел небесполезно. Продолжу завтра, и все будет решено.

– Словно другие не могут за тебя это сделать, – нежно упрекнула отца Элинор и, взяв его под руку, повела в теплую гостиную, чтобы усадить в покрытое пледом кресло у горевшего камина. –Ты должен больше отдыхать, папа. Тебя мучат боли, я вижу это по твоей вымученной улыбке. Тебе следовало принять лекарство еще час назад.

– Лекарства притупляют не только боль, но и способность думать, – заметил отец, осторожно опускаясь в кресло. Сев, он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. – Все решится завтра, Элли. Тогда я смогу умереть спокойно.

– Не говори так, – возразила Элинор, убирая волосы со лба отца и целуя его, а затем удобно устраивая его ноги на стуле. – Тебе нужен отдых, папа.

– Время притворства, увы, прошло, Элли, – произнес он, открыв глаза и слабо улыбнувшись. – Позвони, чтобы подали чай. Экипаж тащился бесконечно долго. Завтра граф согласится на все мои условия, и я еще увижу вашу свадьбу.

Элинор не перечила ему. За прошедший месяц она и так в этом перестаралась. Теперь же, когда врачи, наконец уступив ее настоянию, открыли ей правду, девушка старалась не раздражать больного. Раковая опухоль пожирала его, болезнь быстро прогрессировала. Время споров и протестов прошло – письмо Уилфреда решило все.

– Каковы же твои условия? – тихо спросила она и позвонила, чтобы подали чай.

– Все его долги будут погашены, и он получит половину моей собственности, – ответил отец. – Он владеет огромным поместьем и одним из красивейших особняков и парков в Англии, Элли. С помощью моих денег он сможет великолепно все отреставрировать и привести в порядок. А ты станешь его графиней, дочка. Завтра мы все уладим, и только тогда я почувствую себя счастливым.

Она ничего не сказала, а тихо стояла у камина и смотрела на отца. Ей с трудом верилось, что всего несколько месяцев назад он был энергичным и крепким мужчиной. Тогда отец казался воплощением цветущего здоровья. Сейчас же тело его исхудало, щеки впали, глаза провалились. Он тяжело и прерывисто дышал. Элинор знала, какую невыносимую боль он терпит, и безмолвно поторопила слуг принести поскорее лекарство, которое облегчит его состояние на несколько часов.

Итак, благодаря своим деньгам она выйдет замуж. Нет никаких иных причин, по которым английский граф, потомственный аристократ, может согласиться жениться на девушке не своего круга. Элинор хорошо это понимала. Она выйдет замуж за человека без денег, но живущего беспечно и наделавшего кучу долгов. Долги, должно быть, действительно огромные, если он женится на дочери мещанина, которую даже в глаза не видел. Этот человек будет презирать ее как нечто чуждое и непонятное, но неизбежное в его жизни, с помощью чего он уладил все свои неприятности. Он тот человек, который пустит по ветру все, что тяжким трудом заработал за свою жизнь ее отец.

Иногда ей казалось, что, как и он, она тоже приговорена к смерти.

Глава 2

– Ты пьян, Рэндольф, – улыбаясь, склонился над другом сэр Альберт Хэгли. – Давай-ка я отвезу тебя домой, старина.

Граф Фаллоден плеснул себе немного коньяку, но не выпил. Да, он пьян, и впервые бог знает за какое время. В последние дни он ничего не мог пить в значительных количествах, кроме воды. К сожалению, сейчас он недостаточно пьян, а лишь утратил должный контроль над своими руками и ногами. Он осторожно поставил стакан на стол и поздравил себя с тем, что это ему удалось. Его разум был столь же ясным, каким был несколько часов назад, когда он вошел в бар клуба.

– Пойдем. – Кто-то теребил его за локоть. Он подчинился и, пошатываясь, встал.

– Что бы ты сделал на моем месте, Берти? – после долгой паузы спросил он у сэра Альберта. Сам он не помнил, как ушел из клуба и оказался в экипаже Берти. Теперь он созерцал свои ноги в ботинках, лежащие на подушках сиденья напротив, сознавая, как неприлично пачкать сиденье чужого экипажа. Икнув, граф удобно скрестил ноги.

– Хо! – надув щеки, выдохнул сэр Альберт. – Что бы я сделал на твоем месте? Наверное, женился бы на этой мещаночке. Не думаю, что у тебя есть выбор.

– Ее отец тоже мне так сказал. – Должно быть, граф пролил вино, ибо на носке левого ботинка заметил тусклое пятно. Неужели он рассказал все Берти? Видимо, так, предположил граф. И еще кому-нибудь? Он надеялся, что не развлекал историями о своих злоключениях всех присутствующих в клубе.

– Я никогда не видел ее, – произнес он. – Но я должен жениться на ней в течение этого месяца. Я говорил тебе, Берти, что она мещанка? Дочь торговца углем? Ты полагаешь, что мне остается только приставить пистолет к виску и выстрелить, чтобы покончить с этим делом?

– В который раз я говорю тебе, что нет! – поспешил заверить его Берти. – Думаю, что мне придется заночевать у тебя сегодня, Рэндольф. Я еще никогда не видел тебя таким пьяным. В этом состоянии ты можешь наделать бог знает каких глупостей. Почему бы тебе не продать Гресвелл-Парк? Мы что-нибудь придумаем с закладными и выплатим этому ублюдку остальные долги, только не понимаю, почему ты должен это делать. Тогда ты снова станешь свободным, каким был когда-то, и простым добрым малым Рэндольфом Пирсом. Вот что тебе следует сделать. Граф долго разглядывал свои ботинки.

– Более двух столетий наша семья владеет этим поместьем, – наконец промолвил он. – Когда-то оно принадлежало деду. Я вырос там. Я люблю эти места.

– Что ж, – сказал сэр Альберт, – тогда остается жениться на этой девушке, кем бы она ни была. Хотя это чертовски плохо, должен тебе сказать. Неужели тебе придется всю свою жизнь слышать за столом кокни, Рэндольф? Но тебе не обязательно жить с ней в одном доме, не так ли? Твой распорядок в той или иной степени может оставаться прежним, только наличных в карманах у тебя будет побольше, чтобы ни в чем себе не отказывать. И наконец, останется Элис.

– И чертов мещанин в качестве тестя, – скорчив гримасу, добавил граф. – И мещаночка в женах. Ее отец похвастался, что она красавица.

– Он должен был это сказать, – ответил сэр Альберт.

– Она училась в одной школе с дочерью Хатчинса. – Сказав это, граф нахмурился. – С которой же из них?

– Сколько девушке лет? – спросил сэр Альберт.

– Откуда мне знать? – снова нахмурился граф. – Нет еще двадцати. Так он, кажется, сказал. Во всяком случае, она не старая дева, Берти.

– Тогда она училась с Памелой, – подумав, заявил сэр Альберт. – Это третья из дочерей Хатчинса. Он прочил ее мне в жены пару лет назад, но она не в моем вкусе, в ней есть что-то лошадиное. Целый месяц он держал меня в своем поместье, где я умирал от скуки. Подожди, – произнес он и пристально посмотрел на графа. – Как зовут твою мещаночку?