Вирджиния Хенли - Соблазненная Страница 4

— Должно быть, Это и означает бран, — задумчиво сказала Антония.

— Некоторые женщины бывают счастливы, выйдя замуж за властного мужчину. Другие же предпочитают командовать и, как говорится, ходить в штанах, однако эти женщины мало уважают своих мужей, помыкают ими. И в этом случае женщины тоже оказываются в двусмысленном положении: словом, и так нехорошо, и так плохо!

— Ой, бабушка, ты так смешно говоришь, а смеяться сегодня — это так ужасно.

— Нет, милая, не ужасно. Carpe diem… пользуйся днем! Какая жалость, что в этом сезоне ты не сможешь поехать в Лондон. — Роз, как бы смирившись, глубоко вздохнула. — Женщине в царствование Георгов требуются две вещи: красота и деньги. Если у нее есть красота, она может выйти замуж за деньги. Если же у нее есть деньги, красота ей не нужна.

Антония улыбнулась сквозь слезы:

— Ну и выбор: либо замуж, либо нянчить обезьян в аду. Не такова ли незавидная доля старых дев на том свете?

— Рада, что ты улыбаешься.

Лежа в темноте, Антония пыталась вспомнить отца. Она не могла отчетливо представить черты его лица, но в памяти сохранился высокий темноволосый мужчина, который был неизменно добр и нежен с нею. Всякий раз, когда она падала и ушибалась, отец брал ее на руки и смахивал слезинки. Он научил ее ездить верхом и ходить под парусом и никогда не показывал, что отдает предпочтение брату. Мать же, наоборот, никогда не скрывала, что ее любимцем был сын, Антони. Мать часто резко отчитывала Антонию, и тогда та бежала к отцу и искала утешения у него на коленях. Уткнувшись лицом в подушку, она думала о том, что никогда больше не ощутит его ласковых рук. Внутренний голос подсказывал ей, что она должна выплакать все слезы этой ночью. Завтра она должна быть сильной, ради Антони.

Пришло время взрослеть. Она вдруг почувствовала себя много старше своего брата. Хотя Тони стал теперь лордом Лэмбом и хозяином имения, на самом деле он все еще оставался неопытным подростком. Антония, со своей стороны, чувствовала, что отныне она должна оставить свое девичество позади. Она поняла, что быть женщиной значит быть взрослой и брать на себя ответственность за других. Мужчины могли позволить себе оставаться мечтателями, но женщина должна быть расчетливой, практичной.

Слезы все еще струились из-под ресниц, когда она забылась глубоким сном, перенесшим ее в детство. Она гарцевала на пони, хвастаясь своей ловкостью перед отцом и другими взрослыми, гостями Лэмб-холла. Они смеялись над ее проделками, а у нее под обращенным к ней полным гордости, любящим, подбадривающим взглядом отца голова кружилась от счастья.

Соскочив с седла, она побежала в раскинутые руки отца. Она хохотала, глядя в его смуглое лицо, вдыхая запах крема для бритья, чувствуя, как сильные руки поднимают ее высоко в воздух.

— Кинь ее мне, — смеясь, пошутил кто-то из друзей отца.

Она радостно визжала, чувствуя на себе лестное внимание, потом вдруг увидела лицо появившейся на лужайке матери. На нем было написано неодобрение. Она не любила, когда отец играл с Антонией или ласково прижимал к себе даже в отсутствие гостей.

Антония была тоненькой и темноволосой, как и отец. Мать говорила, что она слишком живая и неуправляемая, как мальчишка. Антония оцепенела в отцовских рунах, и он опустил ее на землю. Солнечный день померк.

— Не надо потворствовать ее развязности, дорогой. Это было бы простительно, если бы она была хорошей девочкой.

Мать взяла под руки двух приятелей отца, чаруя их своей красотой. Остальные потянулись за ней по лужайке, забыв об Антонии. Правда, отец не забыл. Он послал ей воздушный поцелуй, который она поймала и спрятала в карман.

— Пусть я буду такой же красивой, как мама, когда вырасту.

Антония внезапно проснулась. Она вспомнила, что отец умер и что она никогда больше его не увидит, разве что во сне. Воспоминания о нем были светлыми, полными любви и радости, и их никто у нее не отнимет.

Глава 2

А в тридцати милях от Лэмб-холла в тесном холостяцком жилище в лондонском районе Сохо Бернард Лэмб, можно сказать, с нескрываемой радостью читал извещение о кончине своего дядюшки. До сегодняшнего утра его виды на будущее не сулили ничего хорошего.

Понадобился ровно год, чтобы спустить оставшиеся от отца денежки, которых не хватило на жизнь из-за унаследованного от родителя вместе с деньгами пристрастия к азартным играм. Небольшой дом на Клэри-стрит давно сплыл, а сам он по свои красивые брови в долгу, плата за эту грязную дыру на Тотнем-Корт-роуд просрочена.

Извещение в «Газетт», тем не менее, подняло ему настроение. Прищурив глаза, Бернард дал волю воображению. Не было нужды взлетать слишком высоко, чтобы увидеть себя земельным магнатом. Теперь, когда его дядюшка, лорд Расселл Лэмб, откинул копыта, между ним и титулом оставался только двоюродный братец Антони. «Лорд Бернард Лэмб» — это звучало весьма заманчиво.

Он рассмеялся, представив забавную картину. Снова будет чем соблазнить Анджелу, очаровательную актрисочку, которая вот-вот отделается от него. Ореол предстоящего богатства будет магнитом притягивать к нему прекрасный пол. Деньги — это власть. Он будет упиваться властью над этой девицей со сцены с личиком ангела.

Она была такой же пройдохой, как и он сам. Достаточно намека на его будущее, чтобы уложить ее на матрац. Его Обещания превратят этого ангела в его собственную игрушку. Вот тогда уж он отыграется за ее равнодушие в последнее время. Он будет смаковать эротические штучки, которые она станет выкидывать, лишь бы снова угодить ему.

Бернард решил, что самое время съездить в Стоун, чтобы самому оценить, чего стоит Лэмб-холл. В предвкушении удовольствия облизал губы. Ни с того ни с сего он стал наследником титула и небольшого состояния. Следовало немедленно извлечь выгоду из такого положения,

День, который Бернард выбрал для поездки в Лэмб-холл, чтобы принести свои соболезнования, пришелся именно на тот день, когда близнецы отправились в Грэйвсенд.

Мистер Бэрке уведомил леди Рэндольф, что в библиотеке дожидается некий Бернард Лэмб, и, пошептавшись, они решили, что это может быть только сын покойного Роберта Лэмба, с которым была помолвлена Эвелин, до того как она перебежала к более подходящему Расселлу.

Розалинд, маленькая прелестная женщина, скрывавшая свой возраст так же успешно, как и свою проницательность, шурша черными шелковыми юбками, величаво вошла в библиотеку, успев увидеть, что молодой Лэмб шарит глазами по комнате. Тот не мешкая представился, непринужденно поднес ее руку к губам и выразил соболезнования.

Ей понадобилось полминуты, чтобы раскусить его. Бернард Лэмб был одет по моде, обладал приятными манерами, был красив. Одного возраста с ее внуком Антони, но не по возрасту опытен и ловок в житейских делах. Роз определила его одним словом — хищник.