Джейн Остин - Гордость и предубеждение Страница 4

Раздел IV

Когда Джейн с Элизабет остались вдвоем, то первая, ранее не спешившая восхвалять мистера Бингли, теперь призналась сестре, как сильно он понравился ей.

– Он такой, каким и должен быть молодой человек: рассудительный, доброжелательный, живой; а какие прекрасные у него манеры! Я таких никогда не встречала раньше – такая непринужденность, такая безупречная воспитанность!

– А еще он красивый, – добавила Элизабет, – потому что, кроме всего прочего, молодой человек должен быть – по возможности – еще и красивым. Поэтому он – личность просто безупречная.

– Мне было так приятно, когда он пригласил меня на танец во второй раз. Я и не надеялась на такой комплимент.

– Да неужели? Зато я надеялась – вместо тебя. В этом, собственно, и заключается одно из значительных различий между нами. Тебя комплименты всегда застают врасплох, меня – никогда. Что могло быть более естественным с его стороны, чем пригласить тебя снова? Он просто не мог не увидеть, что ты в пять раз привлекательнее любой другой женщины в комнате. Для этого не требуется особой галантности. Да, он действительно очень привлекательный, пусть тебе нравится – я не против. Тебе же часто нравились типы, гораздо глупее его.

– Лиззи, дорогая, чего ты?

– Ничего! Просто ты слишком склонна симпатизировать людям вообще. Ты ни в ком не видишь недостатков. Все на свете кажутся тебе добрыми и приятными. Никогда в жизни я не слышала, чтобы ты о ком-то высказывалась плохо.

– Просто я никогда не спешу кого-то осуждать, хотя всегда говорю, что думаю.

– Я знаю, что это так; именно это и удивляет меня более всего. При твоем здравом уме – и быть такой слепой к недалекости и глупости других людей! Показная доброта – явление довольно распространенное: оно встречается везде. Но быть хорошим без притворства и преднамеренности, в каждом видеть только добро и даже преувеличивать его настоящую меру, не замечая при этом плохих черт, – на это способна только ты. Так, значит, тебе и сестры его понравились, да? А между прочим, у них манеры хуже чем у него.

– Сначала так оно и кажется. Но если с ними поговорить, оказывается, что они очень приветливые женщины. Мисс Бингли будет жить вместе со своим братом и руководить хозяйством; и я почти не сомневаюсь, что в ее лице у нас появится прекрасная соседка.

Элизабет молча выслушала, и услышанное не убедило ее. Общее поведение на балу сестер мистера Бингли не было рассчитано на то, чтобы понравиться. Элизабет была сообразительней, наблюдательней и не такой податливой, как Джейн, к тому же на ее суждения не влияли знаки симпатии с чьей-то стороны, и поэтому она была мало настроена на положительное отношение к этим дамам. Да, они действительно были элегантными и изысканными девушками, им не хватало доброжелательности, они были способны казаться приятными тогда, когда это было им нужно, однако оставались напыщенными и тщеславными. Сестры мистера Бингли были достаточно красивы, образование получили в одном из лучших в Лондоне частном институте благородных девиц, у них было состояние в двадцать тысяч фунтов и привычка жить на широкую ногу; общались они с людьми с положением, поэтому у них были все основания иметь хорошее мнение о себе и плохое – о других. Происходили они из респектабельной семьи, проживающей в северной Англии; и это обстоятельство запечатлелось в их памяти еще глубже, чем то, что их богатство, а также богатство брата, было приобретено благодаря торговле.

Состояние на сумму около ста тысяч фунтов мистер Бингли унаследовал от своего отца, который намеревался приобрести имение, но умер, так и не успев этого сделать. Мистер Бингли тоже собирался приобрести имение, иногда останавливая выбор на графстве, в котором он жил; но теперь, когда снял приличный особняк и получил право на охоту, все, хорошо знавшие его беззаботный нрав, начали опасаться, что всю оставшуюся жизнь он проведет в Недерфилде, а дело приобретения имения переложит на плечи следующего поколения.

Его сестрам очень хотелось, чтобы он имел свой собственный особняк, и хотя мистер Бингли поселился в Недерфилде как постоялец, мисс Бингли была совсем не против играть там роль хозяйки; это касалось и миссис Херст, которая вышла замуж за человека (скорее благородного, чем богатого), который совершенно не собирался считать свой дом ее домом, если так не считала она. Не прошло и двух лет после совершеннолетия мистера Бингли, как ему посоветовали посмотреть Недерфилд-Хаус, и он поддался искушению. Полчаса он смотрел снаружи и внутри, удовлетворился расположением основных комнат и восхвалениями владельца в адрес поместья и немедленно согласился снять его.

С мистером Дарси его связывала крепкая дружба, несмотря на большое различие их характеров. Дарси полюбил Бингли за непринужденность, открытость и податливость его характера, которая очень сильно отличалась от характера его собственного, и, казалось, его вполне удовлетворяла. Бингли стойко верил в силу дружеских чувств Дарси и чрезвычайно уважал его мнение. Своими умственными способностями Дарси преобладал над Бингли. Не то чтобы последнему недоставало ума, просто Дарси был действительно очень смышленым. Но в то же время он был пренебрежительным, сдержанным, тщательно-капризным, а его манеры, несмотря на их изящество, были не слишком приветливыми. Именно с этой точки зрения его друг имел большое преимущество. Бингли мог рассчитывать на симпатию окружающих везде, где он был, Дарси же – всюду – вызывал у окружающих раздражение.

Характерным в этом отношении был тот способ, которым они описывали меритонский бал. Никогда в жизни не встречал Бингли таких приятных людей или таких хорошеньких девушек, все относились к нему с чрезвычайным дружелюбием и вниманием; не было никакой формальности, никакой скованности, очень быстро он перезнакомился со всеми присутствующими в комнате; что касается мисс Беннет, то он и не представлял себе, что женщина может быть такой божественно красивой. Дарси же, наоборот, увидел собрание людей не слишком красивых, не по моде одетых, к которым он не испытывал никакого интереса и от которых не получил ни удовольствия, ни проявлений симпатии. Да, он не отрицал, что мисс Беннет – хорошенькая, но, на его взгляд, она слишком много улыбалась.

Миссис Херст и ее сестра не возражали и добавили, что они от нее в восторге, что она им нравится, и пришли к окончательному выводу, что мисс Беннет – хорошенькая девочка, о которой они были бы не против узнать больше. Поэтому сестры закрепили за мисс Беннет статус хорошенькой девочки, а их брат осознал, что эта одобрительная характеристика наделяет его правом думать о ней так, как ему заблагорассудится.