Линда Миллер - Любовь на плахе (Невеста) Страница 4

Чтение было сущей пыткой для Джоли, хотя, если ей надо было что-то узнать, она могла кое-что и прочитать, поэтому она почувствовала острые угрызения совести из-за этого своего недостатка и поспешила удрать из кабинета. Хотелось бы ей знать, что подумает о ней Даниель, когда выяснит, что взял в жены женщину, которая и читать-то толком не умеет.

Мистер Бекэм, наверное, даже и не удивится, когда обнаружит, что она и писать едва умеет, тяжко вздохнула Джоли. Хотя, с другой стороны, вся их брачная церемония заняла всего-то пять минут, вдобавок под тенью виселицы.

Ее снова обдало жаром при воспоминании о том, как она поднималась по ступенькам к виселице, цепляясь за них подолом своих пыльных юбок. Да, тут уже не до романтики. Слава Богу, хоть жива осталась!

Наверху Джоли обнаружила три просторные спальни, две из которых были меблированы. Тут Джоли снова испытала приступ страха, первый с тех пор сегодня, когда веревка обвилась вокруг ее шеи. Она — законная жена Даниеля Бекэма, и не имеет значения, что они совершенно незнакомы, хотя у Джоли были некоторые сомнения относительно того, что он ожидает после того, как зайдет солнце. Если он захочет столько ждать…

У нее подогнулись колени, и Джоли почувствовала настоящую слабость при одной мысли, что ей придется впервые лечь в постель с мужчиной. Если бы не слабость, она ни за что не присела бы на краешек широкой квадратной кровати, как сделала это сейчас.

Скрип петель перепугал ее донельзя, глаза ее округлились, когда она увидела Даниеля, стоявшего на пороге спальни. В его взгляде Джоли прочла спокойное веселье, но было в нем также и желание. Даже при всей своей относительной невинности Джоли определила бы это в любом случае.

— А почему мальчишку назвали Дотером? — дрожащим голосом спросила Джоли, пытаясь отвлечь Даниеля от неизбежного хотя бы на чуть-чуть.

Держа шляпу в руке, он оперся плечом о дверной косяк, и все в его манере поведения говорило, что он отлично понял и разгадал уловку Джоли. Но тем не менее ответил:

— Это уменьшительное имя от Дотерноми. Парнишка чертовски старался выговаривать его правильно, но дальше Дотера дело у него не пошло. Так в конце концов он и остался Дотером.

При других обстоятельствах Джоли могла бы и посмеяться, однако сейчас она была слишком испугана, чтобы оценить легкий юмор, поэтому абсолютно серьезно посоветовала:

— Но ему, наверное, стоит попытаться? — Голос ее прозвучал настолько тревожно, что она даже боялась продолжать разговор.

Даниель пожал плечами и выпрямился.

— Ну, здесь мы с тобой не сойдемся во взглядах, — беззаботно ответил Даниель. — Если бы он не был самым решительным парнишкой, живущим в трех ближайших округах, он, вероятно, остановился бы просто на Доте…

— Полагаю, — с трудом выдавила Джоли, — у вас есть сегодня еще много работы в сарае и на полях…

К ее неописуемому облегчению, Даниель надел шляпу.

— Да, мэм, — сказал он. — .Именно этим я сейчас и займусь. Увидимся вечером за ужином.

От облегчения у Джоли даже голова закружилась, и она какое-то время просто сидела, закрыв глаза и не двигаясь, словно выпила добрую порцию бренди с сахаром и сливками.

— А вы не боитесь, что я сбегу или что-то в этом роде? — спросила она уже вдогонку ему, сумев несколько восстановить самообладание.

Даниель полуобернулся и сказал:

— Это уже моя забота, чтобы тебе некуда было идти. — И с этими словами ушел, и его каблуки отстучали дробную песню по деревянным ступеням.

Джоли рухнула на матрас Даниеля Бекэма. Только услышав, как хлопнула входная дверь, она поднялась и подошла к большому дубовому гардеробу, стоявшему напротив кровати, и открыла его. Вперемежку с брюками висели рубашки, однако для нее здесь ничего не было.

Она прошла во вторую спальню, которая была меньше по размерам и в которой вместо гардероба был только сундук, стоявший рядом с узкой железной кроватью. Даниель весьма точно предположил, что ей некуда бежать, и этот факт злил Джоли почти так же, как ее растрепанный вид.

В сундуке она обнаружила голубое платье из набивного ситца и, хотя оно было ей коротко, подумала, что сможет натянуть его и побыть в нем, пока выстирает и высушит собственную одежду.

Она поспешила вниз, сбегала в пристройку, которая была почти вся укрыта зарослями розовой сирени, вернулась в дом, где заметила бак для стирки белья. Затем с полным баком мокрой одежды выбралась из полутемного помещения на яркий солнечный свет, туда, где был аромат полевых цветов, где жужжали пчелы и летали птицы, однако споткнулась о выступавшую половицу и полетела вниз. Бак с бельем с грохотом покатился по утоптанной дорожке. Джоли в падении попыталась ухватиться за дверной косяк, но лишь занозила себе ладонь.

Она вздрогнула от боли, потом приподнялась и стала приводить все в порядок. Выбравшись наружу, принялась вытаскивать саднящую занозу, вне себя от злости зализывая ранку.

Вытаскивая занозу, попыталась подвести итоги этого дня. Во-первых, с утра ее чуть было не повесили, во-вторых, ее выдали замуж за человека, которого она никогда и в глаза не видела. И вот теперь практически была распята. И все случилось за один лишь этот чертов день!

Когда Даниель рубил ветки, которые они с Дотером натаскали вчера с близлежащих холмов, он вдруг вспомнил, как Хобб Джексон бросил в ручей Калдрон толстый холщовый мешок. В то утро Даниель охотился, а потому в одной руке у него была пара подстреленных куропаток, а в другой ружье. Тогда, видя, как Джексон бросает в воду толстый мешок, он подумал, что тот топит котят. Захваченный врасплох внезапной встречей, Даниель издал нечто вроде приветствия и пошел дальше вниз по ручью. Когда он возвращался, Хобб Джексон уже давно ушел. Остановившись перевести немного дух, Даниель нагнулся, чтобы умыться холодной водой из ручья, и заметил в глубине затопленный мешок. К тому времени как он достал его из воды и вытащил на берег, а затем и разрезал охотничьим ножом, четыре из пяти котят уже погибли, но зато пятый пребольно цапнул его за палец.

Помахивая топором, Даниель улыбнулся, вспомнив тот случай. Ему в голову пришло сравнение его новой жены с тем самым котенком, который умудрился-таки выжить. И у нее было то же затравленное выражение полных ужаса глаз, когда она стояла на краешке фургона, ожидая, когда ее повесят. Теперь Даниель размышлял, когда же она начнет кусаться.

Он остановился и вытер выступивший на лбу пот рукавом рубашки, затем бросил полено Дотеру, который ловко и споро складывал поленницу из нарубленных Даниелем дров. Они сейчас запасались топливом на несколько месяцев вперед.

Как раз в это время Даниель заметил, как Джоли упала вместе с бельевым баком, а потом принялась что-то искать в своих ладонях, часто поднося их ко рту. А уже через несколько мгновений она поднялась, взяла бак с бельем и целенаправленно пошла на кухню. Даниель быстро сделал нехитрые, но верные выводы. Джоли собралась принять ванну — то, что люди обычно делают каждую неделю. Да, все так, но при этом Даниель почувствовал, как забурлила в жилах кровь. Ему стало даже чуть не по себе, когда он представил, как она раздевается, сбрасывая старую одежду, как входит обнаженная в чистую, горячую воду.