Барбара Пирс - Грешники Страница 4

Задумавшись, Файер догадалась, о какой Джинни вел речь лорд Стэндиш, хотя эта дама носила имя леди Талемон. Она была па четыре года моложе леди Хипгрейв и отличалась амбициозностью и честолюбием. Ее выдали замуж за графа, когда девушке не исполнилось и шестнадцати. В девятнадцать она похоронила супруга. Положение вдовы обязывало молодую женщину соблюдать определенные приличия. Но уже спустя немного времени она забыла о скорби и решила воспользоваться своим титулом и деньгами. Превратившись в великосветскую даму, леди Талемон смело заигрывала с принцем и его приближенными. Правда, красота и смелость Джинни способствовали тому, что она нажила немало врагов, среди которых числилась и леди Хипгрейв.

Конечно, тот факт, что выбор герцога пал на достойную во всех отношениях молодую соперницу, уязвил самолюбие графини. И леди Хипгрейв, мстительная и хищная по натуре, тут же набросилась на добычу, которую посчитала самой слабой в роду Карлайлов. Однако леди просчиталась, так как Файер обладала и силой характера, и проницательным умом. Она могла нанести ответный удар, тем более что в подобной ситуации имела на это право.

Файер уже пришла в себя и не ощущала бессилия или растерянности. Напротив, она была готова к атаке. Ей хотелось разорвать свою обидчицу на куски. В отличие от других членов известного клана, юная Файер не позволяла себе испытывать иллюзии в отношении любовных приключений. И то, что лорду Стэндишу почти удалось растопить ее сердце, можно было бы поставить ему в заслугу. Теперь былые чувства к нему не вызывали у Файер ничего, кроме стыда. Девушка не знала, кого она презирала сейчас больше – этих двух заговорщиков, которые пытались погубить ее репутацию, или себя, проявившую непростительную наивность.

– Надо, чтобы скандал был громким и публичным, – пробормотала леди Хипгрейв.

Лорд Стэндиш, не сдержавшись, выругался.

– Боже мой, женщина! – с укором воскликнул он. – Ты ласкаешь меня в самых интимных местах прямо на глазах этих уродливых предков Мива, а думаешь совсем о другом. Какой публичности мы должны добиться, чтобы ты наконец позволила мне овладеть тобой?

– Я говорю не о нас, – смеясь, ответила графиня. – Я имела в виду эту цыпочку Карлайл. Было бы неплохо, если бы ты дал ей отставку при свидетелях. Я полагаю, эта дурочка по уши в тебя влюблена?

– Можешь не сомневаться, – самодовольно ухмыльнувшись, ответил Стэндиш.

Его слова, произнесенные столь уверенным тоном, словно нож, вонзились в сердце Файер. Тем временем Тэтчер еще выше задрал юбку графини и хвастливо продолжил:

– Мало кто может устоять против моих чар. – Графиня, выдержав его взгляд, тут же парировала:

– Я из числа тех, кто сумеет это сделать, дорогой мой.

– О, у меня есть козырь, который я еще не разыграл, Отилия. Моя милая Отилия, позволь мне убедить тебя в моей неотразимости.

Хотя он стоял спиной к Файер, она не сомневалась, как именно лорд Стэндиш намерен поразить воображение графини.

Леди Хипгрейв начала извиваться в крепких объятиях мужчины, пытаясь удержать его на расстоянии.

– Я говорила о публичности, Тэтчер, – снова напомнила она.

– Я обещаю, что все так и будет, а теперь позволь мне овладеть тобой. – В голосе Стэндиша звучали мольба и нетерпение.

– Я хочу, чтобы ее сердце было разбито. Пусть она станет предметом жалости и насмешек в свете. Этакое тривиальное падение. Другого развития событий я не приму.

– Слезы леди Файер будут искренними, а ее сердце безутешным, – поклялся молодой человек, запечатлев ненасытный поцелуй на губах графини. – Она узнает лишь печаль и боль, и постель этой неудачницы останется пустой и холодной до конца ее дней.

– Неужели твоему высокомерию нет предела? – с явным одобрением в голосе спросила графиня.

– Позволь мне продемонстрировать, на чем основана моя унеренность.

Лорд Стэндиш прижал графиню к стене. Отилия сдавленно вскрикнула, а потом, когда мужчина с силой вошел в нее, до ушей Файер донесся сладострастный стон.

Файер бесстрастно наблюдала за этой коварной парочкой, почти не чувствуя, какой холодной выдалась ночь. Пока любовники были заняты своей игрой, Файер тихо скользнула назад. Гели бы она столкнулась с ними сейчас, то могла бы сказать или совершить нечто такое, о чем потом ей пришлось бы пожалеть. Нет, лучше уйти, исчезнуть, подумала юная леди.

Это казалось благоразумным решением, но, к сожалению, Файер не могла похвалиться таким ценным качеством, как благоразумие.

Резко оттолкнувшись от мраморной колонны, девушка вышла на открытое пространство.

– Милорд, когда вы охвачены страстью, из вашей утробы вырываются очень необычные звуки. Мне это напоминает повизгивание свиньи, которая заприметила мусорную кучу. Не так ли, леди Хипгрейв?

– Черт побери! – воскликнул лорд Стэндиш, не веря своим глазам. Внезапное появление Файер более чем обескуражило его. – Какого дьявола вы здесь? – запинаясь, спросил он, отстраняясь от графини и на ходу пытаясь застегнуть свои бриджи.

– О, прошу извинить меня за неожиданное вторжение. Но м не уже надоело слушать эту затянувшуюся прелюдию. – Файер не ожидала, что ей с такой легкостью удастся сохранять самообладание, несмотря на то что ее душа в эти минуты напоминала открытую рану. Лицо девушки было залито слезами, а руки дрожали. – Учитывая интимность ситуации, с моей стороны было невежливо прерывать вас, так что лучше продолжайте. Тем более, милорд, что я на собственном опыте убедилась: вашего запала хватает ненадолго.

Леди Хипгрейв поправила лиф, прикрывая обнаженную грудь.

– Я тоже это заметила, леди Файер, – непринужденно ответила графиня, одергивая юбку и не обращая внимания на протесты своего любовника. – Но следует признать, что такой великолепный мужчина, как Тэтчер, обладает массой талантов, которыми грех было бы не воспользоваться.

– Вы называете талантом соблазнение невинной девушки, организованное с вашей подачи? Девушки, которая ничего плохого вам не сделала!

Графиня даже не потрудилась разыграть неведение и как ни в чем не бывало заявила:

– Вы должны быть благодарны мне хотя бы за то, что я обеспечила вас таким чудным любовником, как лорд Стэндиш. Есть, конечно, и другие, кто мог бы соперничать с ним по привлекательности, но мало кто мог бы сравниться с ним... скажем так, в мягкости обхождения.

Файер бросила взгляд на своего бывшего кавалера. Ей очень хотелось как можно скорее забыть ласковые слова, которые говорил Стэндиш, однако она понимала, что он был ее первым мужчиной и выбросить его из памяти будет нелегко. Конечно, для этого подлеца соблазнение невинной девушки было всего лишь удачно выполненным поручением. Столько же усилий он вложил бы в ответ на письмо или в утреннюю прогулку на любимом жеребце.