Барбара Эрскин - Дитя Феникса. Часть 1 Страница 4

Гвладус была полной противоположностью Ронвен. Она была высокой, красивой вспыльчивой женщиной с черными волосами, с болезненным цветом лица и темными глазами, сверкавшими из-под густых бровей, которые она подкрашивала маленькими угольками. Почему-то всегда, когда она смотрела на Ронвен, она поднимала вверх только одну бровь.

– Если вы имеете в виду, что Элейн плохо влияет на Изабеллу, то я должна полностью с вами согласиться. Однако вы слишком рано хотите забрать Элейн домой. Я еще не закончила письма для отца, а кроме того, послы, эмиссары, которые приехали с вами, до сих пор не закончили обсуждение относительно брачного договора с Реджинальдом и Уильямом.

Гвладус села на изящно покрытое пледом кресло возле огня и рукой показала Ронвен на рядом стоящий стул.

– Знаете ли вы, почему вы здесь находитесь? Я думаю, что вы здесь не для того, чтобы девочки вдоволь смогли нарезвиться вместе. Конечно, я понимаю, что мой отец хочет видеть Изабеллу женой моего брата. Но хотела бы я знать: почему?

– Почему, моя госпожа? – Ронвен нервно заерзала на стуле. – Не сомневайтесь, Изабелла будет хорошей партией для Даффида. Изабелла такая юная и сильная, и красивая, как картинка. – Ронвен позволила себе слегка улыбнуться. – А кроме того, она еще и внучка вашего мужа. Ну что здесь скажешь, как не то, что союз с де Броуз все еще очень важен для принца Ливелина.

Власть рода де Броуз очень сильно пошатнулась задолго до начала правления короля Джона, еще за восемнадцать лет до его коронации. Но несмотря на это Реджинальд и его брат Гил, епископ Херифорда, которые являлись сонаследниками поместий покойных родителей, сумели вернуть свои владения назад, прежде чем в 1215 году умер король, и семейство де Броуз сумело обрести былую мощь в окрестностях Уэльса.

– Именно так. – Гвладус поджала свои красивые губки. – Вот почему он и выдал меня замуж за Реджинальда, после смерти Грасии, его первой жены. Единственное, что я хочу еще узнать, так это зачем ему второй брак между семьями?

Ронвен опустила вниз глаза и посмотрела на свои руки. Женщина, сидящая перед ней, ждала прямого ответа. Неужели она не видит, что ее муж умирает? Ронвен дипломатично пожала плечами.

– Моя госпожа, я – просто няня и наставница Элейн. Ваш отец не посвящает меня в свои планы.

– Нет? – Казалось, что черные глаза Гвладус просверлят Ронвен насквозь. – Как странно. Но почему-то я была уверена, что посвящает.

После этой фразы последовала долгая тишина. Гвладус выглядела чем-то обеспокоенной; стремительно рванувшись, она подошла к окну.

– Я ненавижу это место! Я стала упрашивать Реджинальда, чтобы он позволил нам жить в каком-нибудь другом месте. Вы же знаете, что она все еще здесь, его мать. Она часто бродит по замку. Она часто посещает всех членов семейства! – Она обхватила себя руками, медленно закрыла глаза и тяжело вздохнула. – Если вы находитесь здесь только в роли спутницы Элейн, вам лучше идти и получше присматривать за ней. И сделайте так, чтобы она не огорчала Изабеллу!

Детей в спальне не было. Ронвен в волнении сжала губы.

– Ну? – Она сильно потрясла за руку одну из нянь, которая мирно спала снаружи возле двери опочивальни. – Где они?

Напуганная служанка тупо уставилась в свете ровно горевшей свечи Ронвен на пустую кровать.

– Я не знаю. Девочки были здесь, когда мы пошли спать.

Обе служанки теперь были на ногах, безуспешно борясь со сном, от которого у них то и дело слипались глаза; перепугавшись, они метались по коридору и старались хоть что-то различить в темноте. Они очень боялись высокой уэльской опекунши этой маленькой девочки, которая была женой шотландского принца и дочерью принца Уэльского. Однако втайне они все же ей симпатизировали. Девочка была настоящим сорванцом, неуправляемой, по словам леди Евы, чьей невесткой была Гвладус, постоянно попадающей сама и тянущей за собой компаньонку во все переделки.

Ронвен вышла из спальни девочек и заглянула в спальню по соседству. Три маленькие головки на подушках были доказательством того, что сестры Изабеллы не принимали участия в ночных похождениях. Ронвен поглядела на распахнутое окно и тяжело вздохнула. За окном лил сильный дождь и было ужасно холодно. Было очень темно, даже на расстоянии дюйма нельзя было ничего разглядеть. Что на этот раз задумала Элейн? Ронвен ни секунды не сомневалась в том, что в исчезновении девочек была виновата именно Элейн. Она надеялась, что девочки были по меньшей мере под крышей, подальше от тьмы, сырости и ветра.

Стоя в соломе около ног огромного жеребца, Элейн с легкостью достала до морды прекрасного животного, принадлежащего отцу Изабеллы. Конь ласково понюхал ее волосы и дохнул прямо ей в лицо.

– Я хочу, чтобы мне разрешили покататься на тебе, – бормотала Элейн. – Мы могли бы полететь по небу, только ты и я.

Она резко обернулась и посмотрела в темноту, так как заметила, как явно насторожилась лошадь, поднявшая уши. Лошадь подняла свою огромную морду и уставилась куда-то вдаль, поверх плеча Элейн. Слабый свет появился в дверном проеме, и спустя мгновение из темноты начала вырисовываться человеческая фигура. Томас был конюхом и ухаживал за лучшим боевым конем хозяина. Каждый вечер с лампой в руках он делал обход конюшен в замке. Сам он был небольшого роста и довольно худ; его лицо было буроватого цвета и напоминало лесной орех, а со лба спадали пряди седых волос.

– Вы снова здесь, госпожа? А я по-прежнему не могу запретить вам сюда ходить? – Он осторожно отвел лампу от соломы и прислонился спиной к стойлу. Увидев Элейн, он нисколько не удивился – это повторялось с завидным постоянством. Конюх не спеша наклонился к сену, на котором лежала девочка, осторожно выдернул одну соломинку, посмотрел на нес, поднес ко рту и стал медленно жевать. Стоящий рядом копь толкал его в бок в надежде, что Томас даст ему что-нибудь вкусное.

– Девочка моя, ты здесь не в безопасности. Он может наступить на тебя.

– Он никогда меня не обидит. – Элейн не двигалась с места.

– Он даже не заметит, как наступит на тебя. Посмотри, какие у него копыта! – Томас увернулся от морды коня, наклонился к девочке, схватил ее за руку и подвел к ногам жеребца. – Попались, моя дорогая. Вы же должны находиться в вашей постели, госпожа.

Элейн скорчила жалостливую гримасу.

– Я разве не могу остаться здесь? Я вовсе не хочу спать. К тому же Изабелла ужасно храпит. – Она с силой обхватила широкую мускулистую шею жеребца своими худенькими руками. – Когда-нибудь я на нем покатаюсь.

– Я даже и не сомневаюсь в этом, – сказал Томас с ехидной улыбкой, – но только не без разрешения сэра Уильяма. Вы меня поняли? Теперь пойдемте в дом. Я именно тот, у кого будут большие неприятности, если вас здесь найдут.