Дебора Мартин - Опасный искуситель Страница 4

– Вы надеетесь, что приезд отца позволит лорду Кенту заручиться поддержкой Генделя и избежать закрытия издательства? – напрямик спросила она.

– Да. Потому что иначе дело не спасти.

Сердце у нее сжалось. Она вспомнила, какие приятные письма писал лорд Кент, как он поддерживал ее, вернее, отца… Неужели это все кончится? Ей было больно думать о том, как он переживет такую неудачу, ведь, какого бы мнения о женщинах-композиторах он ни придерживался, Корделия уважала и ценила его.

Но ведь в случившемся есть и ее вина! Она обманула его. История с «лучшим композитором» лорда Кента – тоже мошенничество. Что с ним будет, когда он узнает правду! Он надеялся встретиться с викарием, чье желание сохранить инкогнито хоть и странно, но вполне объяснимо особенностями профессии.

Если только он узнает правду…

При мысли об этом она содрогнулась. Лорд Кент не должен узнать правду. Этого допустить нельзя!

Герцог хмуро смотрел на нее.

– Должен вам сказать, мисс Шалстоун, что не допущу того, чтобы мой единственный брат погиб. Я просто обязан использовать любую возможность для его спасения. Сам я вынужден большую часть времени проводить за границей, на нем одном лежит забота о сестрах. И, кроме того, я не могу смириться с мыслью…

Он внезапно умолк. Корделия понимала, насколько ему тяжело – ведь ее отказ вынуждал его раскрывать перед незнакомым человеком душу, и это было для него задачей почти непосильной.

Лорд Веверли взглянул на нее с такой решимостью, что она даже испугалась.

– Господь свидетель, я любым способом заставлю вашего отца встретиться с Генделем. И вам не остановить меня своими россказнями о том, что он не выдержит поездки!

Воля его была непоколебима. Но Корделия – она ничем не могла ему помочь. Как же ему все объяснить! К сожалению, путь был только один – рассказать правду. Узнав ее, он поймет, что надо искать другой способ спасти брата.

– Здесь есть некоторые сложности, – со вздохом заговорила она.

– Никаких сложностей! – нетерпеливо оборвал ее герцог. – Лишь отведите меня к сочинителю хоралов, то есть к вашему отцу, и вопрос будет решен.

Дрожа от волнения, она ответила:

– Дело в том, что мой отец не сочинял этих хоралов.

Несколько мгновений лорд Веверли, потрясенный, смотрел на нее.

– А кто же сочинял? Какой-нибудь сельский священник из друзей вашего батюшки? Регент церковного хора? Или батрак? Да какое это имеет значение! Довольно будет того, чтобы этот человек представился Генделю и признал, что он автор хоралов, этого будет достаточно, тем более что отца вашего он не знает. Скорее говорите, кто написал эти проклятые хоралы, и я все устрою.

Настала пора сказать наконец правду.

– Вынуждена признаться, ваша светлость, что «проклятые хоралы» написала я.

Он раскрыл рот, и ей показалось, что он сейчас начнет на нее орать. Но смотрел он на нее с таким недоверием, что она даже обиделась. А потом он повел себя совершенно неожиданно.

Лорд Веверли расхохотался. Громко, раскатисто и крайне цинично. Может, это была и понятная реакция, но Корделия оскорбилась до глубины души.

– Как забавно, – пробормотал он сквозь смех. – Так, значит, вы их написали? – Тут он перестал смеяться столь же внезапно, как и начал, и взглянул на нее строго. – Понимаю, вы поклонница Генделя и хотите увидеть его воочию. Отлично. Вы можете нас сопровождать. Неужели, чтобы получить приглашение, надо лгать?

Лгать? Да как он смеет обвинять ее во лжи?

– Я говорю правду. Все опубликованные лордом Кентом хоралы сочинила я.

– Вот как, – сказал он мрачно. – Я настаиваю на том, чтобы вы проводили меня к викарию немедленно. Это была милая шутка, но, боюсь, она слишком затянулась.

– Но это не шутка. Уверяю вас, это мои хо-ралы!

– Мой брат утверждает, что получал письма от викария. – Он окинул ее столь презрительным взглядом, что она покраснела. – Вы никак не похожи на угрюмого старика-священнослужителя с квадратной челюстью.

Она была готова к тому, что он ей не поверит, но он вел себя просто оскорбительно!

– Кажется, квадратной челюсти у меня нет. А насчет угрюмости… – Она взглянула в висевшее над камином зеркало. – Может быть, порой. Что до возраста, думаю, двадцать три года – это еще не старость.

– Я хотел сказать, что вы не викарий, – процедил он сквозь зубы.

– И тем не менее музыку написала я.

– Господи помилуй, но вы же женщина!

Корделия с трудом сдерживала гнев. Она оглядела себя, свою изящную фигуру и в поддельном изумлении подняла на него глаза.

– Вот так да! Вероятно, вы правы. Подумать только, я – женщина! А я-то все лягушкой себя считала! – она смело посмотрела на него. – У вас особый талант утверждать очевидное.

Он устало прикрыл глаза.

– Мисс Шалстоун, если вы немедленно не перестанете морочить мне голову и не позовете отца, я буду вынужден сам подняться наверх.

Тут она действительно встревожилась. Нельзя позволить этому человеку увидеть отца сегодня. Никак нельзя.

– Давайте обойдемся без грубости. Отец отдыхает, и я не хочу, чтобы его беспокоили. Если вы соблаговолите зайти…

– Черт возьми! Я должен увидеть вашего отца немедленно! – вскричал лорд Веверли. Потом взял себя в руки и продолжал угрожающим шепотом: – И не позволю водить себя за нос!

Она усмехнулась с некоторым злорадством.

– Кажется, ваша светлость, вы слишком раздражены.

Тут он окончательно позабыл об учтивости.

– Черт бы вас побрал, мисс Шалстоун! Вы еще не видели, каков я бываю в раздражении.

– Что там за шум? – послышался голос с лестницы.

Корделия со стоном прикрыла глаза и сжала виски руками. Силы небесные, это отец! Она должна была предположить, что шум его потревожит. Но почему он появился именно теперь?

Она обернулась к двери и увидела, как отец осторожно входит в комнату. Он полностью соответствовал описанию, данному лордом Веверли. Челюсть у него была действительно квадратная, и вид хмурый – по крайней мере сейчас. И стариком его можно было назвать, ведь за три года, прошедших со смерти жены, он состарился лет на десять.

Но походил он скорее не на священника, а на пьянчугу-трактирщика: парик сбился набок, одежда помята, глаза мутные.

– Нигде нет покоя человеку! – проворчал он и уставился на Корделию.

– Добрый вечер, папа, – она старалась говорить как можно сдержаннее. – Очень хорошо, что ты спустился. К нам приехал брат твоего издателя.

Она старалась не смотреть на герцога, который, вероятно, наслаждался подобным поворотом событий.

– Моего издателя? – Викарий утер нос ладонью, которую и затем вытер о рукав. По крайней мере говорил он разборчиво, хоть на том спасибо.