Альма-Мари Валери - Единорог и три короны Страница 40

Однако маркиз не желал уступать и продолжал с ожесточением нападать. Тогда Камилла, проявив изумительную ловкость, срезала одну за другой все пуговицы с его мундира. Зрители, которые уже давно начали посмеиваться, разразились оглушительным хохотом. Офицеры в большинстве своем были тонкими ценителями фехтовального искусства, а потому не могли не оценить мастерство Камиллы и следили за этой странной дуэлью с очевидным удовольствием.

Шевалье д’Амбремон с удивлением поймал себя на том, что радуется успеху девушки. Значит, не только ему суждено пострадать от этой чертовки! Он вынужден был признать, что она действительно блестяще владеет шпагой — мало кто мог бы сравниться с ней в силе и ловкости.

Поскольку схватка грозила затянуться, Филипп решил наконец вмешаться:

— На сегодня достаточно. Все убедились, что вы фехтуете отменно. Что до вас, маркиз, то надо уметь достойно сносить поражение.

Виллерман тяжело дышал, лицо его побагровело — еще немного, и ему пришлось бы сдаться. Камилла поняла по брошенному на нее взгляду, что приобрела смертельного врага. Однако все остальные офицеры уже горячо поздравляли ее с победой и хвалили ее поразительную технику.

— Где же вы научились этому искусству? — спросил один из дворян. — Вы, можно сказать, достигли совершенства.

— У меня был великолепный учитель.

— Кто же это? Назовите нам его имя, и мы все пойдем к нему на поклон.

— Он венгр, его зовут Тибор.

— Тибор Хайноцеи? — воскликнул один из старших офицеров. — Я знал его! Он дал мне несколько уроков, когда я был еще пажом, то есть двадцать лет тому назад! Он служил оруженосцем у принца Амедея… При дворе его давно не видели. Каким же чудом вы с ним встретились?

Девушка досадовала, что поторопилась назвать имя Тибора, делать этого не следовало. Но отступать было уже поздно. Поэтому она ответила по возможности правдиво, чтобы не угодить в ловушку:

— После смерти наследного принца мой дядя и опекун барон Бассампьер приютил Тибора в своем замке. Говорят, кончина принца оказалась для него таким ударом, что он не пожелал возвращаться ко двору… По точно вам никто не скажет, кроме самого венгра, а он не слишком-то разговорчив!

— Это правда. Помню, человек он был молчаливый. Назовите ему мое имя, быть может, он помнит… Меня зовут барон Гаэтано де Бискано.

Итальянец, оживившись при воспоминании о молодых годах, дружески взял Камиллу под руку, намереваясь показать дорогу в казарму, однако виконт де Ландрупсен поспешно проговорил:

— Прости, Бискано, но мадемуазель обещала оказать эту честь мне. Я сам провожу ее. Вы не возражаете, Камилла?

Девушка не успела ответить, поскольку Филипп опередил ее, сказав властным тоном:

— Хватит любезностей на сегодня. Напоминаю, что король приказал нам явиться к нему до ужина. Мы и так уже замешкались. А вам, мадемуазель де Бассампьер, лучше отправиться домой, иначе успех вскружит вам голову! Я провожу вас до ворот.

Камилла беспрекословно подчинилась решению командира батальона. Оказавшись у решетки, она робко притронулась к рукаву молодого дворянина:

— Филипп, позвольте поблагодарить вас за то, что вы встали на мою защиту.

Офицер вздрогнул, услышав, что она назвала его по имени, и одновременно ощутив прикосновение ее горячих пальцев.

— Не воображайте, будто я защищал вас, — холодно произнес он, — это пустая иллюзия! Никто не смеет оспаривать приказы короля. Сегодня вам повезло, но не считайте, что вы одержали окончательную победу! Повторяю еще раз, не ждите никаких поблажек! На этом и простимся.

Камилла со вздохом смотрела вслед шевалье, который шел упругим шагом, победоносно вскинув голову. В очередной раз ему почти удалось отравить ей радость! Но она приручит этого гордого хищника! При этой мысли улыбка вновь появилась на ее лице, и она с легким сердцем отправилась во дворец Ферриньи.

27

Зефирина едва не поперхнулась, когда подруга во время ужина объявила, что зачислена офицером в Королевский батальон, Граф де Ферриньи подтвердил слова девушки, ибо уже успел узнать новость от самого короля. Графиня, вне себя от возмущения, воскликнула:

— Но, Камилла, это невозможно! Подумать только, девушка серди всех этих повес-офицеров! Это просто неприлично.

— У меня нет выбора, речь идет о приказе короля.

— Какая несуразная мысль! От Виктора-Амедея я такого не ожидала.

Граф объяснил своей супруге, что Камилла прекрасно фехтует, а ее служба в армии принесет большую пользу королевству. Несколько озадаченная столь воинственными наклонностями подруги, Зефирина состроила недовольную гримаску и даже попыталась обидеться, но не выдержала и начала жадно расспрашивать Камиллу об офицерах батальона.

Камилле хотелось известить о своем назначении Тибора и Пьера, однако гигант так и не появился. Только юный савояр, несмотря на напряженные занятия в университете, заходил к своей молочной сестре каждый вечер. Узнав о зачислении Камиллы в лучшую воинскую часть, он возликовал:

— Ну, теперь ты покажешь этим важным господам! Они обломают об тебя зубы!

— Скажи мне, где Тибор? Я хотела и ему все рассказать, но он уже пять дней не показывается.

— Не волнуйся, вчера я его видел. Он сказал, что ему надо закончить одно дельце.

— А что случилось? Из-за пустяков Тибор суетиться не станет.

— Быть может, это как-то связано с его прошлым. Ты же знаешь, он долго жил в Турине.

— Да, конечно, — задумчиво протянула Камилла. — Но мне это не нравится…

Она заказала своему портному мундир по мерке, приказав заняться этим в первую очередь. Ей не терпелось вернуть форму, которую пришлось одолжить у Микаэля. К тому же его костюм великоват и сидел на ней мешковато, но пока ничего нельзя было сделать.

Во время урока мэтра Пульчинабелли она думала только о своей службе в батальоне и проявила такую рассеянность, что вспыльчивый учитель танцев пришел в исступление:

— Боже мой! Неужели вы забыли, что осталось всего три дня до вашего официального представления ко двору? Какой ужас! Вы хотите меня опозорить? О да, это станет величайшим позором в моей жизни! Поразительное легкомыслие! Что я говорю? Преступное небрежение!

Камилла выслушала эти упреки совершенно хладнокровно. Ее не слишком тревожила величественная придворная церемония — пока это событие выглядело очень далеким и почти нереальным! А в настоящем ее ждал Королевский батальон, и она сгорала от нетерпения, желая как можно скорее лопасть в казарму.

После ужина ей удалось наконец освободиться и она устремилась к королевскому дворцу. На сей раз она не собиралась идти, как обычно, в библиотеку — целью ее была офицерская казарма, и именно туда она с гордостью направилась. Вот и кованая решетка, мощенный булыжником двор… Сердце у нее неистово заколотилось, но она стиснула зубы и смело ступила за ворота.