Барбара Картленд - Влюбленный странник Страница 40

— Не балуй его, — предупредил Рэндал. — Он все время требует внимания и любви.

— У меня никогда не было никого, чтобы его любить, — тихо произнесла Сорелла.

Она не жаловалась, не стремилась вызвать сочувствие. Просто констатировала факт.

— Ну, наверняка ведь был кто-то… — попытался смягчить ее слова Рэндал. Но, вспомнив, какой была жизнь Сореллы, он умолк.

— Нет, правда никого, — ответила Сорелла. — Мы ведь нигде не задерживались подолгу. Однажды, когда мы были в Венеции, кошка шеф-повара принесла котят, и он дал мне одного. Три недели он спал в моей комнате, и я ухаживала за ним. Я была тогда счастлива. У меня появился кто-то свой, с кем можно было играть, кого можно было любить. А потом пришлось уезжать. Шеф обещал мне взять котенка к себе, но я знала, что у него их и так слишком много. Думаю, как только я уехала, беднягу утопили.

Рэндалу хотелось сказать что-то утешительное, но он не мог подобрать слов. Быть счастливой в Венеции из-за котенка, провести все свое детство без любви! Он видел, какая трагедия сокрыта во всем этом, не испытывая необходимости облекать это в слова. Дети хотят не только, чтобы их любили. Они также хотят дарить любовь. Они любят своих матерей, своих нянюшек, товарищей по детским играм, любят свой дом, домашних животных и даже свои игрушки. Эта любовь — составляющая их жизни, важный фактор их развития.

А у Сореллы ничего этого не было.

— И все же мне очень нравился твой отец, — заметил Рэндал. Он ничего не мог с собой поделать. Каким-то странным образом он чувствовал, что должен защитить Дарси, смерть которого была на его совести.

— Я знаю, — спокойно ответила Сорелла. — Он нравился почти всем, и его всегда любили женщины. По крайней мере, на время. Я тоже любила его, когда была совсем маленькой, и я старалась изо всех сил продолжать его любить, но, чтобы любить кого-то по-настоящему, им надо восхищаться, верить в него. А восхищаться своим отцом я не могла. Он всегда врал, и не всегда потому, что это было необходимо, а просто потому, что ему нравилось врать. Он даже притворялся, что ему не нравится жизнь, которую мы ведем. Думаю, он говорил вам, что не может найти работу. Но это была ложь. Отец был хорошим актером, когда хотел играть, но делать карьеру в профессии казалось ему слишком скучным. Он был азартным человеком.

Рэндал выбросил недокуренную сигарету в огонь.

— Не очень-то подходящая жизнь для ребенка, — сказал он.

— Я не жалуюсь, — ответила Сорелла. — Есть немало детей, которым приходилось еще хуже. Я только пыталась сказать, что мне все время хотелось иметь что-то свое, любить кого-то или что-то, но никого и ничего такого у меня не было. Рассказать вам, о чем я мечтала по ночам?

— Расскажи, — попросил Рэндал.

— Я мечтала иметь свой дом, мечтала о человеке, которого я буду любить и который будет любить меня. В моем доме всегда жили бы собака, кошка, а еще у меня были бы лошади. Я редко ездила верхом, но это нравится мне больше всего на свете. И я бы всегда жила в таком месте, которое стало бы для меня настоящим домом. Никогда бы оттуда не уехала, все время была бы там и делала это место уютным для людей, которых люблю.

— Думаю, каждый из нас мечтает о доме, — заметил Рэндал. — Я тоже хотел иметь свой, но даже не подозревал, до какой степени, пока не увидел этот в Квинз-Хоу.

— А когда увидели, то сразу поняли? — спросила Сорелла.

— Верно.

— То же самое испытала и я, как только увидела ваш дом, — сказала Сорелла. — От Квинз-Хоу веет надежностью, правда? Чувствуешь, что этот дом стоял здесь так давно, что просто не может обмануть тебя или кого-то другого.

— Это в точности описывает мои чувства, — согласился Рэндал и вдруг замолчал надолго, задумавшись о Квинз-Хоу, о себе, о новом сюжете, который прорастал в нем. И о Сорелле.

— Обед подан, сэр, — войдя, провозгласил слуга.

В сопровождении собак они направились через холл в столовую.

Оглядываясь позже на этот день, Рэндал не мог толком вспомнить, что они говорили и делали. День, начавшийся солнечным, к обеду стал пасмурным, а вечером и вовсе пошел мелкий серый дождь, застилавший вид из окна.

Но это, казалось, не имело значения. Пламя от поленьев, полыхавших в камине, отбрасывало золотые блики на потолок. В гостиной было тепло и уютно. Сорелла у камина играла с собаками, а Рэндал, улегшись на диван, говорил.

Атмосфера была очень спокойной и располагающей к отдыху, и Рэндал чувствовал такой покой и благодушие, что все его тревоги и волнения отступили далеко-далеко. Он вдруг с удивлением обнаружил, что говорит о своем детстве. Он рассказал Сорелле о домике в Вустере, куда так неожиданно когда-то пришел ее отец и невольно изменил жизнь Рэндала. Рассказал о своей матери и о том, как она гордилась принадлежностью к семье зажиточных землевладельцев и как однажды она повела сына смотреть на старый большой дом, где жили его дедушка и бабушка. Дом давно уже стоял пустым и показался мальчику не более чем заброшенным, в нем пахло сыростью и плесенью. Но для матери это был ее дом, и теперь, когда у Рэндала был свой собственный дом, он лучше, чем когда-либо раньше, понимал, что значили для миссис Грэй тот унылый дом и запущенный сад.

Она не видела разбитых стекол за хлопающими на ветру ставнями, не видела облупленных стен, сажи вокруг камина, паутины, свисающей со старых перил пыльным кружевом.

Она помнила это место полным жизни и смеха, для нее звучало в этих стенах эхо голосов ее родных. Здесь его мать была когда-то счастлива и беззаботна.

Вот что должен означать дом, сказал себе Рэндал и тут же вспомнил, что у Сореллы вообще никогда не было дома и она может вспоминать только отели, большие или маленькие, в тех или других городах и странах, и каждый следующий был для нее таким же чужим и ничего не значащим, как и предыдущий.

— Когда-нибудь и у тебя будет собственный дом, — порывисто произнес Рэндал.

Сорелла внимательно посмотрела на него. Твид положил голову ей на колени, а Мосс устроился поудобнее у нее в ногах, выбивая хвостом триумфальную дробь по полу, когда рука Сореллы гладила его густую шерсть.

— Мне бы хотелось иметь такой дом, как этот, — сказала девочка.

— О, через год или два ты захочешь дом куда больше и лучше этого, — усмехнулся Рэндал. — Это ведь совсем небольшой домик. Я люблю его, потому что он мой. Но дом Джейн раз в пятьдесят больше, а дом Дианы — ты с ней не знакома — тоже очень старый и такой большой, что требуется целая армия слуг, чтобы содержать его в чистоте.

— Мне такой большой дом не нужен, — запротестовала Сорелла, — и я совсем не хочу быть богатой.