Кэтрин Коултер - Невеста-обманщица Страница 40

— Все хорошо. Ничего удивительного, что вы чувствуете слабость. Так всегда бывает после болезни. Через несколько минут вы будете лежать в тишине и покое.

— Чему так радуются ваши люди?

«Да потому что Холлис их заставил».

— Ну, просто они радуются, что вы живы и вернулись домой.

Она снова погрузилась в молчание. На верхней ступеньке он заметил Мелисанду и непроизвольно сглотнул. Ее прелестное лицо было бледно от тревоги за сестру, а руки страдальчески заломлены. В ее невыразимо прекрасных глазах стояли слезы, но непохоже было, чтобы она собиралась приблизиться.

— Аликс? С тобой все в порядке? Ответь мне, дорогая.

Александра приподняла голову с плеча Дугласа.

— Да, Мелисанда, скоро я смогу ходить сама.

— Очень рад, — сказал Тони, вставая рядом с женой. — Финкл сказал нам, что Дуглас оказался замечательной сиделкой и не отходил от тебя ни на минуту.

Мелисанда громко перебила его,

— Я так рвалась ухаживать за тобой, Аликс, но Тони не пустил меня. Он очень боится подвергать меня малейшей опасности, но я действительно очень хотела быть рядом с тобой. И всей душой молилась за тебя.

— Это правда, — подтвердил Тони. — Каждый вечер, на коленях.

— Спасибо, — сказала Александра, повернув лицо к Дугласу.

— Ты больше не заразна, Аликс?

— Нет, Мелли, она уже не заразна. Можешь не бояться заполучить пятна на лице, — поспешил успокоить ее муж.

— Перестань называть меня этим ужасным именем!

В лучших традициях героев миссис Бердсли, Тони намотал на руку великолепные черные волосы Мелисанды, тем самым заставив ее выгнуться, и припал к ее губам долгим поцелуем, длившемся до тех пор, пока она не замерла в его руках. Потом он поднял голову и, ухмыльнувшись, посмотрел на нее, затем на Дугласа, который, еле сдерживая бешенство, наблюдал эту сцену.

Стараясь унять огонь в жилах, вспыхнувший от поцелуя, Тони спокойно проговорил:

— Я избавил тебя от многих огорчений и разочарований, Дуглас. Через несколько лет ты поймешь это. Она никогда не станет преданно ухаживать за кем бы то ни было. Она требует постоянного внимания к своим нуждам, которые многочисленны и разнообразны. Поверь мне, Дуглас.

Мелисанда возмущенно ахнула и уперлась кулаками в грудь Тони.

Он засмеялся и еще раз крепко поцеловал ее.

— Это был комплимент, дорогая.

— Что-то непохоже, — сказала она голосом, полным подозрения. — Ты в этом уверен?

— Более, чем в цвете щетки моего жеребца.

— В таком случае ты прощен.

— Как мило с твоей стороны, Мелли. Ты — прелесть.

Дуглас, не в силах выносить дальше это воркование, удалился в направлении спальни.

— Проклятый мерзавец, — сказал он, когда смог наконец перевести дыхание.

— Как ловко он с ней управляется, — произнесла Александра с удивлением в голосе. — Это выглядит очень забавно.

Дуглас длинно выругался и опустил ее на кровать.

— Не представляю, с чего это мой отец вообразил, будто вы можете оказать благотворное влияние на моего брата Реджинальда. Услышь он хотя бы половину из вашего лексикона, его мнение сразу бы изменилось.

— А вам, кажется, уже намного лучше. Это является для меня большим облегчением, так как из-за вас я забросил дела поместья. Надеюсь, теперь вы будете спокойно лежать в своей кровати, а я наконец буду предоставлен самому себе.

Почувствовав, как напряглось ее тело, он сразу пожалел о своих словах, но что сказано, то сказано, и брать их назад он не собирался. Тем более что она их заслужила. Она опять нападала на него, заставляя защищаться, и это одновременно удивляло и злило его.

Но Александра не удостоила его ответом.

У нее будет горничная, ее зовут Тэсс, сообщил ей Дуглас, она позаботится обо всем, что ей нужно.

— К тому же, — продолжил он, — миссис Пичем, без сомнения, заглянет к вам, чтобы попотчевать своими советами, снадобьями и специальными блюдами для больных. И даже если она утомит вас своими заботами, не забывайте, что она делает это исключительно с добрыми намерениями.

Он ушел. Весь оставшийся день Аликс проспала. Миссис Пичем принесла ей красивый серебряный поднос не меньше, чем с полудюжиной различных блюд, специально для нее приготовленных.

— Его милость велел мне проследить, чтобы вы как следует поели, — объявила она, усаживаясь в кресло возле ее кровати. Аликс показалось, что она считает каждую ложку, съеденную ею.

— А где он сам?

Миссис Пичем слегка замялась, но только на секунду, затем кивнула:

— Знаете, миледи, джентльмены ведь не любят сидеть у постели больных. Они чувствуют себя рядом с ними неуютно, теряются, не знают, куда себя девать, и все такое прочее.

— По-моему, он не был растерянным, когда мы были в домике у Тома. И прекрасно знал, что нужно делать.

— Ну, там было совсем другое дело.

— Да, наверное, — согласилась Александра и принялась за следующее блюдо — жареную картошку с горошком, тарелку с которым предупредительно пододвинула ей миссис Пичем.

Вечер она провела в одиночестве. Ни муж, ни сестра не пришли повидать ее. Ей было ужасно жалко себя.

Спала она беспокойно. Ей вновь пригрезился сон, уже виденный раньше. Прекрасная молодая леди стояла возле нее, не двигаясь и глядя прямо на нее. Видение то расплывалось, то становилось четким, очень красивое и пугающее в то же время. Все это было как-то странно. Казалось, она хотела заговорить с ней, но не могла. Каким-то внутренним чувством Александра понимала это. Она понимала, что ее предупреждают о чем-то, хотя и не знала, откуда к ней идет это понимание. Девушка подошла к ней ближе, склонилась так низко, что Аликс могла дотронуться до ее лица, и вдруг неожиданно отступила к самой двери. Словно моля о чем-то, подняла руки вверх. Очень странно. Видение тревожило ее до рассвета, когда она наконец заставила себя проснуться. Сон был таким ясным, таким реальным, что ей показалось, будто она видела все наяву. И через какое-то время Аликс с удивлением обнаружила, что обшаривает углы комнаты. И конечно же, комната была пуста.

От пережитого страха ей захотелось пить. Она хотела позвонить горничной, но передумала, решив не беспокоить ее из-за такой мелочи. Она знала, что буфетная находится совсем недалеко, она вполне может преодолеть такое расстояние.

Аликс спустила ноги с кровати. На ней была всего лишь ночная рубашка, но в этот час ей вряд ли кто-нибудь встретится. Она встала и схватилась за резную спинку кровати. Почему она все еще так слаба?

Она сделала шаг, остановилась, потом еще шаг.

Еще три шага, и ей пришлось отпустить спинку кровати. Расстояние, которое казалось таким небольшим несколько минут назад, стало теперь непреодолимым.