Линда Ли - Пурпурные кружева Страница 40

– Наверное, он очень вас любил?

Сердце у Лили забилось с неожиданной силой.

– Вы так думаете? – спросила девушка задумчиво. Удивленный взгляд Моргана заставил ее добавить: – Я не уверена теперь, что знаю, что такое любовь. Возможно, это всего лишь иллюзия.

– Не сомневаюсь, вам известно, что это такое. – В его тоне прозвучало осуждение.

– Нет. Но я думаю, что это знаете вы. Вы же полагаете, что разбираетесь во всем на свете. – Она мягко улыбнулась, словно желая сделать менее резким свое замечание. – У вас есть ответы на все вопросы, не так ли, мистер Элиот? Вы всегда знаете, что хорошо, а что плохо. Поверхностный наблюдатель мог бы даже посчитать, что вы вполне счастливы и довольны собой, настолько убежденно вы стремитесь навязывать свою точку зрения окружающим. Однако, несмотря на то что вы постоянно меня раздражаете, я всё же считаю, что это не так или не совсем так. Ваш мир окрашен только в черный и белый цвета. А ведь большинство людей способно наслаждаться миллиардами оттенков даже скучнейшего серого. И я не могу сказать, кому повезло больше и кому легче жить, – вам или им.

Морган не нашелся, что ответить. Долгие годы вся его жизнь была посвящена единственной четкой цели. Он шел по строго определенному пути, и ему действительно не приходило в голову обращать внимание на то, есть ли оттенки у серого цвета.

Лили внезапно рассмеялась:

– Какую глупость я сказала! Жить трудно всем независимо от того, во что веришь.

Она повернулась к шкафу и быстро присела. Ее длинная юбка при этом взвилась волной. Изящными руками девушка стала собирать рассыпанные кисти.

Морган несколькими широкими шагами пересек комнату и опустился рядом с ней на колени, желая помочь. Их пальцы неожиданно соприкоснулись.

Словно электрический ток пронзил обоих. Близость Моргана взволновала девушку. Ее рука моментально отдернулась, взметнувшись кверху. Движение было настолько резким, что Лили покачнулась, едва не потеряв равновесие. Морган удержал ее.

– Позвольте мне помочь вам, – сказал он. Боль и печаль омрачили фарфоровое личико Лили. Но уже через несколько мгновений девушка овладела собой:

– Помочь мне, мистер Элиот? Ни вы и ни кто другой не сможет мне помочь.

– Лили, я просто хотел…

– Нет, пожалуйста, не продолжайте. Уходите! Я хочу побыть одна.

– Лили!..

– Нет, Морган!

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, словно вели молчаливый поединок.

– Пожалуйста, мистер Элиот, оставьте меня.

Она права, наконец признал Морган. Ему следует немедленно уйти. Ему нечего здесь делать. И хотя предложение о помощи касалось только рассыпавшихся кистей, где-то в самой глубине души он чувствовал, что готов помочь ей сделать нечто куда более важное, чем наведение порядка в этой заброшенной студии. Почему? Вновь и вновь он задавал себе этот вопрос. Почему он так хочет помочь этой женщине? Может быть, из-за чувства вины – оттого, что обманывает ее доверие? Возможно, и так. Но это была лишь часть правды, и Морган не мог не отдавать себе в этом отчета.

То, что происходило с ним, не вполне поддавалось пониманию. Казалось бы, его отношение к ней не должно было измениться. Лили Блэкмор – женщина безнравственная, ей безразлично, хорошо или плохо она поступает. Он же, напротив, всю жизнь занимался тем, что призывал людей, подобных ей, к ответу перед законом.

Лицо Дженни вновь возникло перед ним.

Да, пожалуй, именно в тот день, когда Дженни упала, так же неожиданно, как кисти Лили, он и вступил на этот путь – путь возмездия. Его горло сдавило. От боли, от чувства тяжелейшей вины. И от гнева.

О, Дженни! Почему?

Глава 9

Последующие дни не были отмечены сколько-нибудь знаменательными событиями. Правда, Лили стала ежедневно совершать прогулки верхом, и Морган теперь видел ее довольно редко. Его самого это скорее радовало, чем огорчало, поскольку стоило этой женщине оказаться рядом, как его устойчивый, прочный мир начинал расползаться по швам, а сам он принимался подвергать сомнению все, во что прежде нерушимо верил.

На протяжении долгих лет Морган был полностью поглощен своей работой и редко думал о Дженни, но с тех пор как он оказался здесь и встретил Лили, все изменилось. Он по-прежнему выполнял свою работу, но воспоминания стали тревожить его все чаще и чаще. Морган изнурял себя физическим трудом, чтобы хоть на какое-то время забыть о ней, однако все было тщетно.

Морган не раз говорил себе, что тут нечему удивляться. Когда каждый день сталкиваешься с женщиной вроде Лили, поневоле начинаешь сравнивать ее с той чистой и наивной девушкой, какой была Дженни. Лили Блэкмор оказалась полной ее противоположностью, – она шла по жизни, не задумываясь о таких мелочах, как стыд и приличия. И все же порой в душу Моргана закрадывалось сомнение: а так ли это на самом деле? Он не мог не обратить внимания на то, что у Дженни и Лили очень много общего. Когда он ловил себя на подобных мыслях, его тут же охватывал гнев. Как можно даже думать об этом? Лили – падшая женщина, для которой не существует норм морали, а Дженни… А Дженни больше нет.

Вечером в пятницу Морган, опустившись на колени, вставлял новое стекло в подвальное окошко со стороны сада. Дети играли наверху, а Марки и Жожо, как обычно, где-то болтались. Вспомнив о нерадивых поваре и дворецком, Морган недовольно хмыкнул.

В этот момент издали донесся быстрый, дробный стук лошадиных копыт, а вслед за этим прозвучали громкие крики и веселые восклицания. Можно было не сомневаться, что радостные возгласы наездников слышны во всех домах, расположенных на расстоянии не менее четверти мили от Блэкмор-Хауса. Удивленный, Морган вытер руки и посмотрел в ту сторону, откуда доносился шум.

Когда же ездоки показались из-за угла, со стороны Седьмой авеню, сердце замерло у него в груди. Трое наездников неслись бешеным галопом. Одно неверное движение – и любой из них мог сломать себе шею. Это было чересчур опасно. Чересчур беспечно! Однако вся троица беззаботно хохотала, как будто никому из них не приходило в голову, что они рискуют жизнью. «Да это же настоящие скачки!» – подумал с раздражением Морган.

И Лили Блэкмор, конечно, была впереди.

– Дьявол! – не удержался Морган. Услышав шум, на крыльцо выбежали дети.

– О мой Бог, – совсем как ее тетя, всплеснула руками Кэсси, – да это же Лили!

Морган следил за стремительным приближением всадников как завороженный. От волнующего зрелища у него захватило дух. Лили низко склонилась к холке лошади, ее волосы, рассыпавшиеся по плечам, развевались на ветру, подобно флагу мятежных повстанцев. В ней было столько жизни и неукротимой энергии, что Морган поразился: никогда прежде он не встречал подобной женщины! Словно излучающей свет. И беспечно прожигающей жизнь.