Виктория Холт - Украденные ночи Страница 40

— Разумеется, чуждо. Поэтому я говорил искренне. Я очень рад, Сэйра, что вы именно такая, какая есть.

Мы выехали на хорошо знакомую мне просеку, и я пустила лошадь в легкий галоп. Он быстро меня догнал. У меня было перед ним преимущество: я хорошо знала этот лес и решила этим воспользоваться. Мне страстно захотелось оторваться от него. Как было бы забавно, если бы он заблудился! Я резко свернула на одну из тропинок, зная, что вскоре меня ожидает обширная вырубка, где мне предоставится возможность пустить лошадь в галоп.

Этот лес возник здесь во времена Вильгельма Завоевателя. Местами он сохранил свой первозданный облик, но кое-где его вырубили, и на вырубках, как грибы после дождя, выросли крошечные деревушки. Лес протянулся на пятьдесят миль, и, по мнению тети Марты, заблудиться в нем было «легче легкого». Когда я впервые приехала в Грейндж, она сразу же предупредила меня о необходимости быть настороже. С тех пор я хорошо изучила часть леса, прилегающую к нашему поместью, но знала, что, когда на него опускается туман, все вокруг преображается и становится незнакомым. Людям, плохо знающим местность, все деревья кажутся похожими друг на друга, и они начинают бродить кругами, сами того не замечая.

Если бы он заблудился, это послужило бы ему хорошим уроком в смирении гордыни.

Я поскакала быстрее. На пути лежала деревушка — лабиринт улочек и переулков. Я свернула в один из переулков. Впереди показалась опушка леса, густо поросшая раскидистыми елями, способными скрыть всадника. Я скользнула за деревья раньше, чем он показался из-за угла. Не успела я остановиться, как услышала топот копыт его лошади, проскакавшей мимо.

Я беззвучно расхохоталась.

— Ну что, Херувим, — обратилась я к коню, — кажется, нам удалось от него избавиться, как ты думаешь?

Выехав из леса, я направилась обратно.

Однако моя радость оказалась несколько преждевременной. Я могла бы и предположить, что обмануть его будет нелегко. Он быстро раскусил мою хитрость и повернул обратно. Я не успела спрятаться еще раз, потому что он уже оказался рядом.

— Мне всегда нравилось играть в прятки, — сообщил он.

— Я разглядывала ели, — пояснила я. — В этом году они особенно зеленые и блестящие. Мне кажется, это предвещает суровую зиму.

Он не ответил, но я поняла, что еще раз провести его мне не удастся.

Мы ехали через лес около часа, после чего я заметила, что нам следует поворачивать обратно. В это время года темнело рано, а туман означал, что сумерки спустятся раньше обычного.

Когда мы выехали к станции, от которой до нашего дома по прямой было всего-то около мили, я предложила сократить путь и кратчайшей дорогой вернуться домой.

— Стемнеет не раньше, чем через час, так что время у нас еще есть, — ответил Клинтон. — Давайте еще ненадолго углубимся в лес.

Мне было немного не по себе после неудавшейся попытки побега, стыдно за подобное обращение с гостем, и чтобы хоть немного искупить свою вину, я согласилась.

Проехав совсем немного, мы наткнулись на небольшую хижину, со всех сторон окруженную лесом. Выглядела она очаровательно.

— Кто здесь живет? — спросил Клинтон.

— Сейчас дом пустует, — ответила я. — Но он принадлежит нам. Мы сдаем его на лето отдыхающим. Он находится слишком далеко, чтобы пустить сюда кого-то из слуг. Тетки планируют опять сдавать его следующим летом.

— Он очень мил. Давайте его осмотрим.

Дикий виноград со всех сторон оплел стены этой хорошенькой хижины. Листья покраснели, и домишко смотрелся чрезвычайно живописно.

— Как здесь тихо! — прошептал Клинтон. — Вот послушайте!

Мы замерли, и я почувствовала, что меня опять охватывает волнение. Я наслаждалась нашей прогулкой. В то же время меня тревожило то, что я не имею ни малейшего представления о том, чего мне следует от него ожидать.

— Давайте посмотрим, быть может, здесь кто-то живет, — опять предложил он.

— Говорю вам, здесь никого нет. Я помню, как мне об этом говорила тетя Марта. Этот дом называется Попугаячья хижина. Когда-то очень давно у одного из жильцов был попугай. Хозяин попугая был старым моряком, и этот попугай выкрикивал очень странные слова, которые разносились по всему лесу.

Клинтон уже заглядывал в окно.

— Да, тут и в самом деле никого нет, — кивнул он и начал обходить дом. — Сэйра, — позвал он меня откуда-то из-за дома, — я нашел открытое окно и хочу залезть внутрь. Идите сюда.

К своему удивлению, я послушно направилась на зов, одновременно возмущаясь его безапелляционным тоном.

— Быть может, я отворю дверь изнутри, моя благовоспитанная юная леди, и тогда вы сможете соблюсти приличия, войдя в дом, как подобает порядочной девушке?

— Да, — кивнула я. — Откройте дверь.

— Ваше желание — закон! — насмешливо воскликнул он.

Я снова обошла дом, подойдя к входной двери, и через несколько мгновений уже оказалась внутри. Дом был очень мал: на первом этаже — две комнаты и крохотная кухонька, из которой лестница вела наверх, в единственную комнату, занимавшую весь второй этаж. Комната располагалась под двускатной крышей, поэтому потолок понижался по краям, где также были два небольших окошка в свинцовых переплетах.

— Мне кажется, морской волк был очень счастлив здесь со своим попугаем, — заметил Клинтон Шоу.

Я вдруг почувствовала, что не хочу оставаться с ним наедине и начала спускаться по лестнице. Хижина была чересчур уединенной, и я остро ощутила его близость.

— Осторожнее, — окликнул он. — Эти ступеньки бывают очень коварны.

Он подхватил меня под руку, и мое чувство неловкости усилилось. Коснувшись ногой нижней ступеньки, я поспешила высвободиться.

— Все-таки это достаточно надежная лестница, — заметила я. — Как бы то ни было, наверняка домик отремонтируют, прежде чем сдавать его следующим временным хозяевам.

— Само собой, — отозвался он. — Сэйра, мне здесь нравится. А вам? Настоящее приключение, вы не находите?

— Я бы не сказала. Приключение подразумевает какие-то волнующие события.

— А вас разве не волнуют мысли обо всем, что происходило в этих стенах? Сколько лет эта хижина стоит здесь, окруженная лесом? Лет двести, не меньше. — Он подошел поближе. — А теперь представьте себе, что здесь будет происходить.

— То же самое можно сказать о любом доме.

— Но в этом есть нечто особенное, я это чувствую. А вы?

— Нет.

— Это неправда. Я все вижу по вашим глазам. И я знаю, в чем тут дело. Мы с вами вместе осматриваем дом. Это должно что-то означать.

— Вздор. Для меня это означает только то, что мы с вами катались верхом, увидели пустующий дом и решили на него взглянуть.