Шерри Томас - Ночные откровения Страница 40

Фредерик не замечал новые платья и шляпки, купленные, чтобы обворожить его. Он не понимал, что старания Анжелики научить его танцевать предоставляли возможность поцеловаться с ней. А когда подруга без умолку рассказывала о каком-то другом мужчине в надежде вызвать у Фредди ревность, юноша только насмешливо поглядывал и вопрошал, не этого ли субъекта она раньше на дух не переносила.

Наверное, лучшим выходом было откровенно признаться в любви и причислить себя к претенденткам на его руку. Но чем больше попыток завоевать сердце Фредди терпели неудачу, тем трусливее становилась воздыхательница. И вот когда Анжелика совершенно уверилась, что он просто не способен питать романтические чувства к независимо мыслящей женщине, Фредди взял и увлекся блистательной и дерзкой маркизой Тремейн, которую не волновало ничье мнение, помимо собственного.

Когда леди Тремейн оставила Фредди ради собственного мужа, Анжелика наконец-то получила шанс. Брошенный был очень расстроен, уязвим и нуждался, чтобы кто-то занял в его жизни место маркизы. Но, придя к другу, Анжелика по глупости заявила «Я тебя предупреждала», после чего Фредди совершенно недвусмысленно потребовал оставить его в покое.

Женщина закончила одеваться. Художник ждал за дверью студии. За время их четырехлетней разлуки Фредерик утратил детскую пухлость, еще присутствовавшую в двадцать четыре года. И хотя Фредди никогда не обрести точеных черт старшего брата, Анжелика находила его очень привлекательным: мягкое лицо отражало мягкость характера. Даже будучи полнее, этот мужчина все равно казался ей невероятно милым.

– Могу я предложить тебе чашечку чая?

– Можешь, – согласилась гостья. – Но сначала я хотела бы ответить одолжением на одолжение. Снимки картины уже готовы?

– Они еще в проявочной.

– Пошли, посмотрим.

Студия находилась на верхнем этаже – для лучшего освещения. Фотолаборатория располагалась этажом ниже. Размером комнатка была не больше чулана – примерно шесть на восемь футов. В янтарном свете специального фонаря можно было различить у одной стены оборудование для проявки, раковину, ванночки, лампу для негативов, у другой – рабочий стол. На полках рядами выстроились подписанные бутылочки с химикатами.

– Когда ты устроил здесь лабораторию? – Фредди занялся фотографией после ее отъезда – точнее, после отъезда леди Тремейн. Как-то он прислал свою фотокарточку, и Анжелика хранила ее в дневнике.

– Точно не помню, но примерно в то время, когда скончался твой супруг.

– От тебя пришло очень милое соболезнование.

– Я даже не знал, что сказать. В своих письмах ты почти не упоминала о муже.

Положив ладонь на поясницу гостьи, хозяин дома легонько подтолкнул ее в проявочную. Анжелике нравилось ощущать тепло его крупной кисти, способной, тем не менее, изображать мельчайшие детали. Долгие годы она засыпала, мечтая о ласках этих сильных и умелых рук.

 – Это был брак по расчету, – запоздалое признание… – Мы жили каждый своей жизнью задолго до смерти Джанкарло.

– Я тревожился за тебя, – негромко произнес Фредерик, с тем прирожденным достоинством, за которое она так его любила. – В юности ты заявляла, что лучше остаться независимой старой девой, чем превратиться в безразличную замужнюю даму.

О, этим убеждениям недоставало стойкости. Когда оказалось, что желанного мужчину ей не получить, Анжелика вышла замуж за первого встречного и сбежала из Англии так быстро, как только могла.

– У меня все было в порядке, – ответ прозвучал резче, чем хотелось. – У меня и сейчас все хорошо.

Фредди промолчал, словно сомневался в услышанном, но не желал высказывать недоверие вслух.

Анжелика откашлялась.

– Ну что ж, показывай свои снимки.

Фотографии, каждая размером четыре на пять дюймов, висели на веревке для просушки.

– Бог ты мой, – содрогнулась женщина при виде фотокарточки с горой крыс. – Неужели такое возможно?

Ее волосы были подобраны в нетугой узел, грозящий в любую минуту рассыпаться. Или это ему хочется, чтобы волосы рассыпались? В каморке стоял запах содового проявителя и фиксажного раствора, но Фредди находился достаточно близко к Анжелике, чтобы уловить сладкий и пряный аромат цветков апельсинного дерева в ее духах.

– Слышала бы ты эти вопли! Пенни даже пришлось хлопнуть одну из барышень по щеке, чтобы успокоить.

– Не могу представить, что Пенни способен на такое.

– Он очень уверенно это проделал, – сухо заметил Фредди, хотя тогда и сам этому удивился. – А вот снимки картины.

Он включил еще один фонарь. Анжелика, прищурившись, разглядывала невысохшие фотографии.

– Понятно, что ты имел в виду, – кивнула она. – Мне действительно встречалась картина, очень похожая по стилю и исполнению. Там был изображен ангел с женским лицом – огромные белые крылья, белое одеяние и в руке белая роза. А на земле – мужчина, взирающий на ангела.

– Господи, у тебя и впрямь невероятная память.

– Спасибо, – просияла женщина. – Когда вернусь домой, загляну в дневник и посмотрю, нет ли записи об этом. Я иногда записываю, если произведение искусства меня чем-то впечатлило.

Фредди хотелось знать, заглядывает ли она в свой дневник в том же виде, в каком читает о сокровищах Британии: обнаженная, один из распущенных локонов ласкает грудь, а большой палец ноги рассеянно выписывает круги по простыне.

Их взгляды скрестились. Глаза Анжелики выжидающе блестели.

– У тебя действительно было все в порядке? – услышал он собственный вопрос.

Ее взгляд затуманился.

– Это не было слишком мучительно. Но, в любом случае, замужество ради замужества не стоило того. Я собиралась расторгнуть брак, но тут Джанкарло умер. Больше такой ошибки я не совершу.

– Хорошо, – ответил Фредди, хотя ему было больно, что подруга отдала бессмысленному союзу почти два года своей жизни, и коротко стиснул Анжелике руку. – Я рад, что ты наконец выговорилась. Не нужно скрывать от меня правду.

– Ладно, не буду, – слегка улыбнулась женщина. – У тебя есть еще вопросы, на которые требуется честный ответ?

Мужчина покраснел. Если бы она только знала… Но как можно спросить у подруги детства, не хочет ли она лечь с ним в постель? Он явственно представлял, как Анжелика разражается смехом: «Фредди, ах ты глупышка-дурашка! Как тебе такое пришло в голову?!»

– Только один, – отозвался он. – Теперь ты будешь пить чай?

Анжелика опустила глаза. А когда снова подняла их, выражение ее лица было очень спокойным. Фредерик задался вопросом, не померещилась ли ему промелькнувшая в женском взгляде тень.