Вирджиния Спайс - Тень луны Страница 40

— Луис Перье, на нас смотрят древние боги. Мы должны уважать их непорочность.

— О, да! — усмехнулся Луис. — Но пусть они лопнут от зависти.

Глава 13

Сальма бродила в одиночестве по дому Франка. Жозеф пригласил ее прогуляться верхом. Она отказалась. Ей не хотелось, чтобы он возобновил разговор, начатый за завтраком.

— Я не умею ездить верхом и, сказать по правде, боюсь лошадей.

— Жаль. Поеду один. В последний раз окину окрестности влюбленным взглядом. Мне уже пора отправляться в обратный путь.

— Вы уезжаете?

— Да. Послезавтра еду в Барранквиллу. У меня есть кое-какие дела.

Жозеф вышел из дома, и Сальма пошла проводить его.

— Наверное, Франку будет вас не хватать, — сказала девушка. — Он говорил о вас. Вы ведь друзья, не так ли?

— Да, мы дружны уже несколько лет. — Жозеф вставил ногу в стремя и взлетел в седло. — Вполне вероятно, что через год, примерно в это же время, я вернусь. Надеюсь увидеть вас именно там, где оставил.

— Мне бы хотелось разделить ваши надежды, — отвечала Сальма.

Жозеф улыбнулся, глядя на девушку сверху вниз, и тронул поводья. Копыта статной серой кобылы застучали по камням дорожки. Сальме вдруг стало грустно. Она отправилась бродить по дому. Всякий раз, прикасаясь к чему-либо, она думала о Франке, о том, какими прекрасными вещами он окружил себя.

Она присела к роялю, коснулась клавиш. Звуки никак не складывались в мелодию. Девушка трогала клавиши, пытаясь извлечь из них хоть какое-то подобие музыки. Нет, ей никогда не научиться играть на рояле!

От злости она ударила обеими руками по клавишам.

— Ты ведь сердишься не на рояль, да, Сальма? — послышался голос Флоры.

Сальма обернулась.

— Извини, я не хотела. Так получилось от…

— От небольшого разочарования. Я знаю. Однажды я испытала то же самое. Но не надо расстраиваться. Почему бы нам не прогуляться?

Девушки направились в сад.

— Я гуляю здесь почти каждое утро с тех пор, как мы с мужем приехали, — сообщила Флора. — Мне с трудом верится, что Франк построил такой рай прямо посреди джунглей.

— Да он прекрасен.

— Кто именно? — Флора улыбалась соблазнительно яркими губами и щурилась на солнце.

— Извини? — не поняла колумбийка.

— Я спросила, что тебя привлекает больше — сад или его хозяин?

— Перестань, Флора.

— Я бы выбрала хозяина, право!

Флора Ломон расхохоталась, заметив, как Сальма закусила губу.

— Ах, звуки джунглей! Мне они нравятся. Это похоже на музыку, очень эротичную.

— Эротичную? Что это значит? — спросила колумбийка.

— Эротика, — Флора шутливо закатила глаза.

«Сальма так невинна. Почему Франк обращается с ней, как с хрустальной вазой? Боится ее невинной любви?» — думала француженка.

— Эротика, — повторила она. — Это что-то вроде того, что ты испытываешь к Франку.

— Я не могу рассказать словами то, что испытываю к нему, — ответила Сальма.

— О, тебе не стоит объяснять это женщине, которая хоть раз была влюблена. Ты повстречала редкого, порядочного мужчину, который думает о последствиях и не хочет причинить тебе ни малейшего вреда. Он поставил перед тобой барьеры, и теперь тебе придется терпеливо, по кирпичику разрушать их.

— Я не понимаю тебя и не знаю, с чего начать, — сдерживая слезы, произнесла Сальма.

— Я посоветую тебе, но только без обид. Уезжай домой.

Сальма отвернулась.

— Ты тоже ничего не понимаешь. Если я уеду, все будет кончено. Мой отец глаз с меня не спустит. Я никогда это ты понимаешь?

— Я понимаю больше, чем ты думаешь. Если тебе нужен Франк Хоген, тебе придется делать все наоборот. Держи дистанцию. Сделай вид, что этот человек не слишком-то интересует тебя. Его мужское самолюбие будет задето, и тогда…

– Что?

— О, это будет выстрел в десятку! Вот увидишь. Мужчины не любят, когда за ними бегают, но еще больше не любят, когда их отвергают.

— Выходит, нужно идти не навстречу счастью, а бежать от него? — изумленно спросила Сальма.

— Выходит, так. Мир нелогичен, дорогая. Сальма взглянула на Флору, пытаясь понять, не смеется ли она над ней. Однако в глазах ее увидела искреннее сочувствие и сострадание.

— Если я уеду сейчас, то, возможно, несколько недель не увижу Франка. Он так занят своим домом и плотиной, что стал реже приезжать к Луису.

— Сальма, давай-ка присядем здесь, — предложила Флора, указывая на низкую белую скамейку, окруженную ровно подстриженными кустами. — И поговорим, как женщина с женщиной.

Франк не появился в полдень, и никто не знал, будет ли он к обеду.

Надев розовое платье Флоры, Сальма спустилась вниз сразу после пяти часов. Флора, Жозеф и Никола сидели в гостиной и разговаривали. Доносились их приглушенные голоса. Девушка стояла на последней ступени, когда открылась дверь, и вошел Франк. Он улыбнулся, любуясь ею.

— Привет, Сальма. Я не опоздал к обеду? — сказал он. — Пойду вымоюсь. Скажи, пожалуйста, остальным, что я скоро буду.

— Я передам, — ответила она и добавила:

— Франк, я сожалею обо всех неудобствах, которые причинила тебе. С моей стороны это было глупо. Больше этого не случится.

Произнеся последние слова, она коснулась его руки, потом повернулась и пошла в гостиную. Она чувствовала, что Франк стоит не шевелясь и не сводит с нее взгляда.

За обедом гости оживленно беседовали, все, кроме Сальмы. Она сидела притихшая, а Франк удивлялся произошедшей в ней перемене. Когда кто-нибудь с ней заговаривал, она тихо отвечала. На Франка же не обращала никакого внимания, словно его и не было за столом.

«Ну наконец, — рассуждал Хоген, — она образумилась и поняла, что мы не подходим друг другу. Я на десять лет старше. Разве это партия двадцатилетней девушке, которая еще витает в облаках?»

Сославшись на дела, он извинился и встал из-за стола. Хорошего настроения как не бывало.

— Конечно, мы понимаем дела, прежде всего, — сказал Жозеф. — Не беспокойся, Франк, мы найдем, чем заняться. Я собираюсь научить Сальму играть в шахматы. Подозреваю, что за ослепительной внешностью мадемуазель скрывается быстрый ум.

— Я не удивлюсь, — как-то невесело отозвался Хоген. Он был раздосадован тем, что Жозеф проявляет к Сальме излишнее внимание. «И правильно делает, — одернул он себя. — А ты — сущий дурак».

— До утра, Франк, — попрощался Никола.

— До утра.

Сев за стол в кабинете, Хоген пытался сосредоточиться на бумагах. Но мысли о Сальме, ее мягкая улыбка и прекрасные темные глаза мешали этому. Так он промучился часа два.