Лаура Кинсейл - Тень и звезда Страница 40

Малыш зашевелился, затем распахнул глаза, еще раз вздохнул и затих.

— Мы будем молить о нем Господа. — Капитан Питерсен печально склонила голову. — Вы знаете, что такое бараки для сирот, дорогая?

Леда почувствовала себя окончательно несчастной. Зажав рот руками, она посмотрела на Джерарда, но в его глазах не было ничего — ни обвинения, ни отрицания, ни вопроса, ни одобрения. В тишине лишь капли дождя ритмично барабанили по стеклу.

— Как вы думаете, мистер Джерард… — Она была не в состоянии произнести это вслух.

Свет лампы освещал часть его лица, придавая ему какую-то нечеловеческую красоту.

— Если хотите, оставьте его, — сказал Джерард и, кивнув капитану Питерсен, вышел из гостиной.

О Сэмюеле Томасе Ходжкинзе, все еще сладко спавшем в корзине, когда офицер Армии спасения уехала, спеша на поезд, вскоре узнал весь дом. Сначала он закряхтел, потом заплакал, а когда Леда попыталась его успокоить, разразился такими громкими воплями, что их услышали повсюду.

Сначала в маленькую гостиную пришел Шеппард, потом две горничные, следом за ними — леди Тесс и, наконец, бледная, неважно выглядевшая леди Каи.

Но еще до прихода леди Каи ее мать взяла ситуацию под свой контроль: она прижала младенца к груди и стала ходить с ним взад-вперед по комнате, в то время как Сэмюел Томас то и дело приподнимал над ее плечом красное недовольное личико. Хотя Леда пыталась объяснить, в чем дело, но, похоже, леди Тесс не особо вслушивалась в ее рассказ, и как только она замолкала, начинала нашептывать малышу что-то ласковое.

Если мистер Джерард согласился принять ребенка без особых раздумий, видимо, посчитав его бездомным щенком, остальные домочадцы были вовсе не так равнодушны к подкидышу. Леди Тесс отправила горничных за салфетками для малыша; также она попросила принести немного жидкой рисовой каши и теплого молока. Когда доставили полотенца, леди Каи, с лица которой все еще не сошла бледность, взяла пищащего младенца и помыла его.

Казалось, все вокруг знали, что надо делать, — все, кроме самой Леды, которая чувствовала себя глупой, бесполезной и абсолютно невежественной. Пока она пыталась объяснить леди Каи, откуда в доме взялся ребенок, леди Тесс тревожилась об очень важных вещах: сможет ли малыш переваривать твердую пищу, не будет ли у него крапивницы от коровьего молока, удастся ли быстро найти кормилицу и еще о многом таком, о чем Леда не имела ни малейшего понятия.

Впрочем, тревоги леди Тесс оказались необоснованными — Сэмюел Томас с жадностью набросился на рисовую кашу. Когда ложка стучала о тарелочку, он широко распахивал глаза и открывал ротик, как птенец раскрывает клюв в ожидании корма. В эти мгновения можно был разглядеть на его нижней десне единственный белый зубик.

— Ну вот, — довольно сказала леди Каи, вытирая младенцу личико после того, как он доел кашу и стал сосать влажную салфетку, которую обмакнули в чашку с водой. — Теперь ты лучше себя чувствуешь? Как тебя зовут?

— Томас, — ответила леди Тесс, прежде чем Леда успела открыть рот.

— Томми, Томми! — запела леди Каи, качая младенца на коленях. — Маленький милый Томми!

Малыш несколько мгновений смотрел на нее, а потом улыбнулся половинкой рта и потянулся к ее носу маленькой пухлой ручкой.

— Ты маленькая глупая булочка! — Каи прижалась лицом к его животику. — Понятно тебе?

Томас засмеялся, хватая леди Каи за распущенные волосы.

— Сладкая булочка. — Каи подхватила младенца и крепко обняла его. — Ты пришел к нам в гости? Ты потерял маму и папу, маленький миленький бедненький Томми? И что теперь с тобой будет…

— Мистер Джерард сказал, что его можно оставить, — несмело заметила Леда.

— Невозмутимый Сэмюел согласился? — Леди Каи покачала головой.

Леда подняла глаза на леди Тесс:

— А вы что скажете на это, мадам? Может, мне поискать в деревне женщину, которая сможет взять его?

— Что? — Леди Тесс, до этого в задумчивости созерцавшая ковер, отрешенно посмотрела на нее. — О чем вы, нет, конечно. Я вот думаю о том, что нам нужно для обустройства детской, и, кажется, кое-что мне уже пришло в голову.

В последнее время встречи с мистером Джерардом стали какими-то… неудовлетворительными. У Леды было большое желание попасть вместе с ним в такую ситуацию, когда она оказалась бы хозяйкой положения и смогла продемонстрировать ему свою обычную собранность.

Впрочем, ее благие намерения были разрушены появлением самого мистера Джерарда, причем в весьма странном виде: он был весь мокрый, в его блестящих волосах застрял пожелтевший лист. Леда встретила его, выходя из библиотеки, откуда она собиралась направиться к Шеппарду, чтобы сообщить ему, кто и за каким местом будет сидеть за столом на этой неделе.

Вопреки обыкновению Сэмюел даже не поздоровался и лишь коротко спросил, словно она была служанкой:

— Где леди Каи?

Леда прижала блокнот к груди.

— В детской.

— В детской? — Губы Джерарда крепко сжались. — Что она там делает?

— Леди Каи и леди Тесс расставляют мебель для младенца, — объяснила Леда.

Джерард прищурился.

— Мисс Этуаль, не будете ли вы так любезны зайти ненадолго в библиотеку?

Леда крепче сжала блокнот и послушно кивнула, а когда Джерард закрыл за ними дверь, тут же демонстративно приоткрыла ее.

Подождав, когда она усядется, Джерард подошел к двери и с грохотом захлопнул ее.

— Мисс Этуаль, я хочу, чтобы вы совершенно ясно осознавали: этот младенец взят в дом исключительно под вашу ответственность, — проскрипел он. — Ни леди Эшленд, ни леди Каи не должны иметь к нему никакого отношения. Он только ваш, и если вы хотите оставить его в доме…

— Разумеется… — Леда молча проглотила обиду. — Но…

Тут Джерард отвернулся и заговорил, обращаясь к книжным полкам:

— Вы найдете ему кормилицу и раздобудете все необходимое. Если в детскую понадобится новая мебель и если леди Тесс не возражает, вы сами будете следить за тем, как там ведутся работы. Принесите мне список того, что, по вашему мнению, нужно для ребенка. Вы меня поняли?

Леда подняла голову — она была возмущена тем, что Сэмюел, похоже, решил, будто она забыла о своих обязанностях.

— Мне все совершенно понятно, мистер Джерард, — отчеканила она.

Впрочем, судя по всему, Джерард не обратил внимания на ее холодный тон: он смотрел на ряд книг в кожаных переплетах с золочеными корешками и с латинскими названиями с таким видом, будто для него это было гораздо приятнее, чем смотреть на свою секретаршу.

— Впрочем, если им хочется развлекаться с младенцем, то это их дело, — наконец сказал он.