Кимберли Логан - Соблазненная грехом Страница 41

«Ты похожа на Элиз больше, чем думаешь». Эйми непрестанно прокручивала в голове это заявление Теодосии. Ей так хотелось, чтобы уверенность герцогини была обоснованной, чтобы она и вправду была сильнее, чем сама могла представить. Но притаившийся в сознании унизительный голосок вторил предупреждениям тетушки Оливии и, не теряя времени, убеждал Эйми в обратном: «Да ладно тебе, Эйми, неужели ты не видишь, что обманываешь себя? Единственное, что ты унаследовала от матери, помимо цвета глаз, – это ее слабый характер. С твоей стороны было бы верхом безумства притязать на что-либо большее, чем на роль вызывающей жалость глупой мышки».

Эйми вдруг резко остановилась с ощущением жуткой тяжести на сердце. Ей претила перспектива вынужденно изображать удовольствие от праздной беседы за столом, она не желала делать вид, что все отлично.

Включив все актерское мастерство, на которое была способна, Эйми обратилась к герцогине:

– Прошу прощения, ваша светлость, но я не особо голодна. Если позволите, думаю, мне лучше пойти в библиотеку и поискать книгу, за которой можно скоротать время.

– Ты уверена, дорогая? – Крайне встревоженный взгляд Теодосии остановился на Эйми. – С тех пор как мы приехали, ты очень плохо ешь. Если так будет продолжаться и дальше, ты снова ослабишь свой организм. Мне и сейчас не нравится твой осунувшийся вид.

Тронутая неподдельной заботой Теодосии, Эйми порывисто обняла ее.

– Не стоит так сильно переживать из-за меня. В этом нет необходимости. Если вас это успокоит, я обещаю с лихвой наверстать упущенное за ужином.

Желая предотвратить все возможные возражения, она высвободила руку и, поцеловав герцогиню в щеку, поспешила удалиться.

Однако час спустя, сидя в библиотечном кресле с томиком стихов в руках, Эйми вынуждена была признать собственное поражение. Предпринятая ею попытка сосредоточиться на чтении оказалась безуспешной. Эйми с тревогой обнаружила, что впервые за все время ей не удается отвлечься от своих тревожных мыслей.

Возможно, объяснением тому была сама библиотека, в которой все напоминало о ночном разговоре с Ройсом. Достаточно было лишь взглянуть на диван, чтобы возвратиться мыслями к событиям той ночи, вспомнить, каково было лежать в объятиях Ройса, чувствовать ласки его губ и рук…

Сдержав стон, Эйми тряхнула головой, желая выбросить из памяти навязчивые образы, и поднялась, чтобы вернуть книгу на полку. Придя сюда, она совершила ошибку. Но если здесь, в библиотеке, она не смогла избавиться от мыслей о Ройсе, куда же ей было идти?

Взглянув за окно, Эйми вздохнула. Похоже, погода налаживалась. Может, стоило пойти прогуляться, а на обратном пути заглянуть в конюшни, к Балтазару? Располагая огромным количеством свободного времени, Эйми каждый день навешала коня и очень привязалась к нему. Балтазар был замечательным ласковым животным. Эйми отлично понимала, почему Ройс изо всех сил старался спасти ему жизнь, она и сама поступила бы так же.

«Глоток свежего воздуха однозначно пойдет мне на пользу, – заключила Эйми. – Это лучше, чем, подобно призраку, слоняться по коридорам замка весь остаток дня». Расправив юбку, решительным шагом Эйми направилась из библиотеки. Она на минутку заскочила на кухню, чтобы раздобыть у повара кусочек сахара для Балтазара, а потом вышла на улицу.

Едва Эйми очутилась на залитом солнцем дворе, к ней подошел и вежливо улыбнулся бывший сыщик полицейского суда Эдмундсон. Этот дородный мужчина повсюду следовал за ней, так как выполнял обязанности одного из охранников. Эйми радушно улыбнулась ему в ответ. За последнюю неделю она вполне привыкла, что люди Толливера повсюду следовали за ней, хотя поначалу ее раздражало их присутствие.

В компании Эдмундсона Эйми пересекла мощенный камнем двор и направилась в сторону конюшен. До нее донесся шум какой-то суматохи. В Стоунклиффе содержали всего нескольких лошадей, находившихся на попечении достаточного количества конюхов. Поэтому шум был редким явлением в помещении крытых соломой конюшен. Но сейчас до Эйми доносился приглушенный гул обеспокоенных голосов и ржание лошади.

Возле стойла Балтазара толпились мужчины, среди них был и Ройс. С мрачным видом он разговаривал с полным седовласым мужчиной, державшим в руках большую черную сумку.

– Мне очень жаль, милорд, но, похоже, дела плохи, – сказал мужчина. У него был такой же, как и у Ройса, озабоченный вид. – Конь и так не в лучшем состоянии. При таком слабом здоровье и в более благоприятных условиях работа была бы не из легких. Но он очень слаб и с трудом держится на ногах. Думаю, и без того понятно, что это плохой знак.

Боже милостивый! Что с Балтазаром?

Заметив среди собравшихся О’Кифи, Эйми бросилась к нему. Эдмундсон остался стоять у дверей конюшни, а Эйми, схватив конюха за руку, отвела его в сторону.

– Что случилось? – шепотом спросила она.

– Похоже, он отравился, – с досадой ответил конюх. – Какой-то дурак накормил его и еще одну кобылу заплесневелым кормом.

От волнения у Эйми пересохло в горле.

– Это может иметь серьезные последствия?

О’Кифи покачал головой.

– Еще какие. Нам удалось выходить кобылу, с ней все должно быть в порядке. Но она моложе и сильнее Балтазара. А вот он со вчерашней ночи испытывает мучительные боли в желудке, и никаких улучшений не наблюдается. Доктор, приехавший из Ипсли, не особо оптимистичен в прогнозах.

Эйми и О’Кифи озабоченно молчали и смотрели на группу мужчин, стоявших у стойла. Спустя какое-то время конюх нарушил молчание.

– Нельзя, чтобы все вот так закончилось, после всего, что он пережил, всего, что милорд сделал для того, чтобы Балтазар остался в живых. Если он не выживет, тогда… я даже не хочу об этом думать.

Слезы набежали на глаза Эйми, она смотрела на бледное, напряженное лицо О’Кифи и сердце ее наполнялось состраданием.

Глава 15

Казалось, что время застыло. Борьба за жизнь Балтазара продолжалась несколько часов.

Для Эйми было сущим мучением, осознавая свою беспомощность, молча наблюдать за происходящим. Но и заставить себя уйти из конюшни она не могла. За несколько дней, проведенных в Стоунклиффе, она привязалась к Балтазару и теперь, испытывая чрезвычайное беспокойство за его жизнь, не могла найти сил уйти в дом.

Переминаясь с ноги на ногу в стойле, Балтазар боролся с болью: он закатывал глаза, махал хвостом, весь исходил потом, струящимся по его бокам. Несколько раз он пытался прилечь на подстилку из соломы, но виконт и О’Кифи неимоверными усилиями снова поднимали его на ноги и вынуждали не останавливать шаг. Любое отравление, сопровождавшееся мучительными коликами, могло оказаться смертельно опасным для лошади. Поэтому нельзя было позволять животному ложиться.