Персия Вулли - Гвиневера. Осенняя легенда Страница 41

– Добро пожаловать, мой друг, – пригласила я.

Он оторвал глаза от потолочных балок, оценивающе посмотрел на меня, и его лицо осветилось гордой отеческой улыбкой. Он радушно протянул руки, и я подбежала к нему, встала на колени и приняла благословение.

– Как давно мы не виделись.

– Давно, – согласился он и возложил ладони мне на голову. – Но ты здесь королева, и поэтому тебе лучше встать, маленькая госпожа.

Так он звал меня в детстве, и от этого мне стало еще теплее на душе. К тому времени, когда нам подали чай, я снова почувствовала себя ученицей, а он – наставником. За чашкой мятного чая он и сообщил цель своего визита: на рассвете дня летнего солнцестояния фея Моргана собиралась совершить у Стоунхенджа особый обряд, чтобы окончательно очистить от скверны Агравейна.

– Что?! – воскликнула я, вновь становясь верховной королевой. – Моргана едет в Логрис? В самое сердце королевства Артура? И это после того, как король под страхом смерти запретил покидать ей святилище? Ты, безусловно, ошибаешься.

– Боюсь, что нет. Кажется, она решила, что может действовать безнаказанно, раз ее брат пересек Канал. – Катбад взглянул на чай и вдохнул аромат напитка. – Меня самого послали сообщить об этом другим друидам, хранителям святых колодцев и тем из крестьян, которые захотят меня выслушать.

Пораженная, я смотрела на друида. Десятки вопросов роились в голове. «Что с Агравейном? Что она собирается с ним делать?»

– Моргана полагает, что обряд, который она задумала, очистит Агравейна от вины за убийство матери и вместе с тем низведет на нас всех благословение Богини.

– Как?

Легенды эпохи, когда кельты и боги жили рядом, передавались из поколения в поколение. Я слышала их еще девчонкой и видела вблизи, но считала, что такое уже никогда не повторится.

– Она что, планирует принести его в качестве жертвы?

– Не думаю, – возразил Катбад. – Не знаю, что она затеяла – наверное, как-то хочет помочь Агравейну. В конце концов, он ее племянник.

Я кивнула, все еще не находя объяснения происходящему, и спросила друида, почему он рассказал мне об этом. Он повернулся к одному из окон, и выражение его лица стало бесконечно печальным.

– Фея Моргана была благочестивой жрицей, женщиной твердых убеждений… Но в последние шесть лет произошли изменения. Молящиеся в святилище обращаются только к Великой Матери. Боги-мужчины не только не почитаются, их имена даже не произносятся вслух. Из-за этого мужчины перестали допускаться к обрядам. Моргана утверждает, что в древние времена лишь жрица и девять ее прислужниц признавались святыми, и собирается возродить старый порядок, – Катбад вздохнул и снова посмотрел на меня. – Она стала фанатичкой и в силу этого потеряла многих сторонников. Простой люд будет и дальше ее почитать, но знать уже не посылает учиться к ней своих подающих надежды детей.

Друид помолчал, а я вспомнила, какое прекрасное образование получил в святилище Ланселот. Именно там он изучал науки и историю, искусство медицины и войны, что сделало его бесценным на посту помощника короля.

– Быть может, такой несносной фею Моргану сделал ее страх перед христианским Богом-Отцом, – продолжал Катбад. – Она не терпит споров, не переносит возражений… Особенно, если они исходят от мужчин. Она даже хочет добиться того, чтобы все люди почитали только Богиню. Все люди, – медленно повторил друид. – Независимо от их желаний.

Слух об этом доходил до нас и раньше. Но мы понимали, что без поддержки верховного короля жрице в своих планах преуспеть никак не удастся.

– Артур этого никогда не позволит, – перебила я Катбада. – Больше всего муж ценит право каждого человека выбирать, с какими богами жить и умирать.

– Поэтому я ищу пристанища у тебя и у короля, – друид говорил так, будто для него было чрезвычайно болезненно облекать свою мысль в слова. – Для меня нет больше места на Черном озере, но я слышал, что здесь принимают святых людей.

Я изучала лицо наставника и думала, не является ли все это хитроумным планом Морганы навязать Артуру религиозную войну. Но Катбад выдержал мой взгляд, и в его глазах я увидела глубокую печаль от того, что рушилось все, чему он посвятил свою жизнь. Не было причин не доверять его искренности, и я улыбнулась и положила ему на руку свою ладонь.

– Конечно, оставайся здесь. Во всяком случае, до тех пор, пока не поговоришь с Артуром.

Катбад смиренно склонил голову, и его голос прозвучал тихо и покорно:

– Я знал, что не зря люди называют тебя самой милостивой королевой.

– Это оттого, что у меня были лучшие учителя, – насмешливо заметила я. Мне очень не хотелось слезливой сцены. Он рассмеялся и поднял голову, смешливый огонек вновь оживил его глаза.

Я занялась подготовкой комнаты для друида, а мысли по-прежнему вертелись вокруг обряда. Что замышляла жрица? Какую роль в ее планах должен сыграть Агравейн? И как отнесутся ко всему этому люди? Наконец я решила сама тайно присутствовать при обряде и посмотреть, что на уме у сестры Артура.

– Мне это совсем не нравится, Гвен, – возразил Бедивер, когда я призналась ему, что собираюсь сделать. – Совсем не нравится. Кто знает, какую интригу она затевает против вас с Артуром. А ведь она способна внушить что угодно. Если обман будет раскрыт, она взвинтит толпу и направит ее безумство против тебя.

Его доводы были убедительными, но с моей долговязой фигурой и простым лицом легко сойти за мужчину, стоило только надеть брюки и прикрыть волосы. И поскольку при обряде кто-то должен был присутствовать, однорукий воин в конце концов сдался и обещал снабдить меня крестьянским плащом с капюшоном, но лишь в том случае, если я позволю пойти со мной Грифлету. Псарь уже однажды спас мне жизнь, а поскольку он не числился среди известных соратников короля, его не так-то просто было узнать.

– Но ты должен поклясться молчать, – предупредил псаря Бедивер, после того как тот согласился меня сопровождать.

Грифлет торжественно посмотрел на меня.

– Во имя безопасности королевы я не раскрою рот даже жене, – пообещал он. Вспомнив, какие близкие отношения у них были с Фридой, я поняла, что клятва вовсе нешуточна.

Весть об обряде прокатилась среди крестьян, и вскоре о нем заговорили и наши домашние. Мордред тут же попросил разрешения взять туда Синрика.

– Хоть вы и друзья, сакс по-прежнему остается заложником и не смеет покидать двор, – ответила я приемному сыну, подыскивая причину, как бы удержать их обоих подальше от Стоунхенджа. Если кто-нибудь не поверит в мой маскарад, это может стоить мне жизни. – Артур оставил его на попечение Бедивера. И я не хочу идти против воли короля.