Патриция Хэган - Горячие сердца Страница 41

– Горожане в ярости. Сегодня утром они побывали у генерала Скофилда и потребовали, чтобы этих черномазых повесили.

– Кто-то уверял, будто они подстрелили старого Джеда Уэсли.

– Говорят, будто линчеватели собираются устроить набег.

– Кто-нибудь непременно убьет этих негров, и тогда у всех нас будут крупные неприятности.

– Да. Белые господа начнут стрелять во всех чернокожих без разбора, лишь бы отомстить.

Китти в раздражении прикусила губу. Гедеон и его группа все-таки осуществили свою угрозу. Она увидела, как на глаза Джекоба от страха навернулись слезы.

– Поедем отсюда, – прошептала она, коснувшись его руки. – Сейчас мы ничего не можем сделать.

К ним приблизились двое вооруженных солдат. Один из них скомандовал:

– А ну, расходитесь! Сегодня утром и так много забот, без сборища черномазых.

– Белые горожане возмущены набегами прошлой ночью, – поддержал его другой солдат. – Для вас сейчас лучше всего не появляться на улицах. – Он быстро перевел взгляд на Китти: – А вы что делаете посреди этой толпы, мисс?

Китти не понравился презрительный тон его голоса, к тому же она чувствовала себя утомленной после похода по лавкам, столкновения с Кори и перепалки с Нэнси.

Бросив на солдата усталый взгляд, она произнесла:

– А вот это вас, черт возьми, совсем не касается. Сейчас же уйдите с моей дороги!

Пораженный, он отступил на шаг, а Джекоб помог Китти забраться в фургон, быстро сел сам, дернул за вожжи, и старые мулы поволокли фургон прочь из города.

– Это Гедеон, – произнес Джекоб, едва они миновали городские предместья и направились в сторону реки. – Он дождется, что его пристрелят, помяните мое слово. Гедеон не остановится на краже одеял и еды, с такой горячей головой он зайдет далеко. А расплачиваться за все придется мне и моим соплеменникам.

– Не придется, если вы будете заниматься своим делом и соблюдать законы, – убежденно сказала Китти. – Ну же, Джекоб, не надо так тревожиться. Ты и Ноли пытались его отговорить, и я тоже. Однако ни Гедеон, ни те, кто последовал за ним, не стали нас слушать. Так что теперь им придется расхлебывать все последствия своего поступка. Мы ничем не можем им помочь, разве молиться за них.

– Гедеон всегда отличался мятежным духом. Он не мог смириться с тем, что родился рабом, не мог простить белым господам того, что они надругались над его сестрой. Меня нисколько не удивило, когда он убежал с плантации, чтобы присоединиться к янки. И нет ничего странного в том, что он вернулся сюда и заварил эту кашу.

– Весь Юг сейчас в смятении, – попыталась утешить его Китти, хотя, судя по выражению лица старика, вряд ли ее слова успокоили его. – Сегодня, пока я была в лавке, мне удалось подслушать разговоры о том, что негры повсюду чинят беспорядки. Линчеватели делают то, от чего уклоняются федеральные войска, – выслеживают их и убивают без суда. Похоже, негры рады представившейся возможности отомстить белым людям за долгие годы рабства, а белые, в свою очередь, сопротивляются изо всех сил, возмущенные тем, что больше не могут, как прежде, держать чернокожих в своей власти. Не думаю, Джекоб, что над нашей землей подуют мирные ветры, – во всяком случае, нам до этого дня не дожить. Но постарайся не забывать о том, что ни твоей, ни моей вины в этом нет. Пусть хотя бы это служит нам утешением.

– Да, мэм, – кивнул он в ответ, немного успокоившись. – Я за многое благодарен судьбе. Ваш батюшка освободил меня и моих родных много лет назад, но не прогнал нас со своей земли, а платил, когда мог, и всегда следил за тем, чтобы мы не голодали. Зимой у нас всегда были дрова, а если кто-то из нас заболевал, вы или старый доктор Мастрейв лечили нас. Мы всегда любили вас и масса Джона за вашу доброту, и я горд тем, что могу хоть чем-то вам отплатить сейчас.

– Не будем передавать им городские слухи, – обратилась Китти к Джекобу, когда они приблизились к болотам. – Очень скоро они сами обо всем узнают. Пусть уж лучше разделят с нами радость – ведь теперь у нас наконец-то есть настоящий дом.

– Пожалуй, вы правы, – кивнул Джекоб. – Верно, они сами скоро все узнают. Незачем разбивать сердце Ноли. Видите ее? Стоит в стороне от остальных, плачет и заламывает руки – молится, чтобы я не принес дурных вестей. Да простит меня Бог, но я солгу ей и скажу, что не слышал, ни слова.

Они вылезли из фургона, но никто из собравшихся вокруг не сделал ни единого движения в их сторону.

– Эй, что с вами такое? – весело крикнула им Китти. – Идите, посмотрите, что мы привезли! Еда. Запасы семян. Древесину должны сегодня днем доставить на мой участок. Вечером у нас будет большой праздник, а завтра приступим к постройке дома и севу. Я даже купила корову и нескольких цыплят…

Голос ее прервался, едва она поняла, что никто не обращал на ее слова ни малейшего внимания. Ноли выступила вперед, из ее опухших глаз струились слезы.

– Джекоб! – простонала она и пошатнулась, прижав руки к груди.

Кто-то поддержал ее.

– Ноли, что с тобой? – Джекоб бросился к ней. – Что ты хочешь сказать, сестренка?

Она отвела глаза и стиснула перед собой руки, словно в молитве.

– О Господи, Джекоб! Случилось то, чего я боялась. Гедеон вернулся с лошадьми и ружьями.

Он обнял ее и мягко потряс за плечи, сам не в силах удержаться от слез:

– Ноли, мы с мисс Китти слышали об этом, когда были в городе, но не хотели говорить тебе, чтобы не расстраивать понапрасну. Мы ничего не сможем сделать для Гедеона. Он попал в беду, но по своей вине. Мы не в силах помочь ему. Нам надо думать о себе и о той новой жизни, которую предлагает нам мисс Китти. Ну же, держи себя в руках. Бог позаботится о Гедеоне и заставит его вернуться на путь истинный. Мы будем молиться за него. Становитесь за колени, и мы все вместе прочтем молитву.

Он окинул взглядом негров, опустился на колени и сделал им знак последовать его примеру. Никто не пошевелился. Джекоб посмотрел на Ноли, и та со стоном упала на колени рядом с ним, обняла его:

– О Боже мой! Джекоб, Гедеон забрал с собой Лютера. Он сказал, что убьет каждого, кто попытается его остановить. А Лютер так и рвался за ним следом. Он ушел, Джекоб. Оба наших мальчика ушли – и твой, и мой.

И два старых негра, обняв друг друга, зарыдали. Один за другим остальные преклонили колени, стали раскачиваться из стороны в сторону и громко молиться о спасении Гедеона, Лютера и всех тех, кто уехал вместе с ними.

Китти сжала губы и отошла подальше, чтобы не видеть этой картины. Она не могла позволить себе плакать. Слезами делу не поможешь. Слезы – проявление слабости, а в эти суровые времена только сильный духом вправе рассчитывать на выживание.