Конни Мейсон - Милая заложница Страница 41

Он протянул Стюарту руку, и тот ее крепко стиснул.

— Да поразит Мак-Ларена справедливый гнев Господа, — повторил Алистер Стюарт. — И пусть Он изберет нас в качестве своего орудия.

Прошла целая неделя, прежде чем Элспет смогла ходить без посторонней помощи, но благодаря отварам и настойкам Хепзибы она крепла на глазах.

Ангус нашел подходящую молодую березку и изготовил для девушки трость. Теперь Элспет могла переносить на опору часть своего веса и вполне самостоятельно передвигаться по дому и окрестностям.

— Эта палка также может пригодиться тебе для того, чтобы вбить в дурью башку Роба хоть немного здравого смысла, — произнес Ангус, вручая Элспет трость.

Все засмеялись, но теперь Роб старался держаться подальше, опасаясь, что девушка примет совет к сведению. Вообще-то они с Элспет почти не разговаривали с того самого момента, как она попросила его простить Лахлана Драммонда. И себя.

Хепзиба показала ей, как менять повязку на бедре.

— Тебе все равно придется это делать, когда ты уйдешь отсюда, — пояснила старуха. — Так что лучше научиться этому прямо сейчас.

Когда прошла неделя без малейших признаков заражения раны, знахарка зашила отверстия, оставленные для стекания гноя.

— Ты очень удачливая девушка, Элспет Стюарт.

Хепзиба раскурила трубку. Они с Элспет сидели на завалинке перед домом, спрятавшись от ветра и наслаждаясь последними солнечными лучами. Ангус и Роб готовили баркас к дальнейшему путешествию.

— Тебе очень-очень повезло, — продолжала знахарка.

— Да уж, две дырки от арбалетной стрелы в ноге — это настоящее везение.

Хепзиба мрачно покосилась на свою юную собеседницу.

— Твоя нога все еще при тебе. И это главное. Но вообще-то я говорила не об этом.

Элспет озадаченно нахмурилась.

— Ты покорила сердце настоящего мужчины. — Хепзиба кивнула в сторону Роба, за каждым движением которого она уже давно и зорко наблюдала. — Это делает тебя счастливой по сравнению с большинством живущих на земле девушек.

— Ты ошибаешься. — Элспет задержала взгляд на Робе, любуясь его непринужденной походкой, широкими плечами и силой, его длинными и крепкими ногами. Он перехватил ее взгляд, и она поспешно опустила глаза. — Роб меня не любит.

Хепзиба запыхтела трубкой.

— Ты бы так не говорила, если бы видела, как он убивался, глядя на то, как ты мечешься между мирами.

— Я уверена, что это было вызвано лишь чувством вины, — со вздохом ответила Элспет. — Я не была бы сейчас здесь… Я вообще не была бы ранена, если бы не его чувства к умершей жене.

— Вот и хорошо, что он до сих пор ее любит, — Хепзиба замолчала, попыхивая трубкой, а потом выдохнула тройное кольцо дыма. — Это только к лучшему, — добавила она.

Элспет растерянно покачала головой. Сначала Хепзиба заявила, что Роб ее любит. Теперь она надеется, что он до сих пор любит Фиону.

— Что в этом хорошего? — спросила девушка.

— В этом мире очень редко встречаются души, способные глубоко чувствовать и верно любить. Роб как раз из таких. А душа, которая хоть раз любила, уже никогда не забывает, как это делается.

— Делается? Любовь не делают. Ее чувствуют, — поправила знахарку Элспет.

— Где ты услышала такую глупость?

— Так пишут во всех сонетах и…

— Сонетах! — Смех Хепзибы походил на карканье, и Элспет обязательно решила бы, что перед ней ведьма, если бы уже не убедилась в обратном. — Что за вздор! Сонеты слагают глупые мечтатели.

Элспет застыла. Она была очарована всепоглощающей изящной любовью, описанной в ее маленьком сборнике стихов. Что может быть прекраснее, чем восхищение преданного поклонника?

«Возможно, прикосновение любящих рук?» — ответила она сама себе.

Воспоминания о касаниях и поцелуях Роба пробудили в ней что-то горячее, темное и запретное, от чего ее щеки тут же заалели.

— Послушать тебя, так любовь вообще не имеет никакого отношения к сердцу, — вслух произнесла Элспет.

— О, конечно, имеет. Однако ты можешь чувствовать все, что твоей душе угодно, но так ничего с этим и не сделать, — отозвалась Хепзиба. — Если тело не наделит чувство руками и ногами, что от него толку?

Роб рассмеялся над чем-то, что сказал Ангус, и богатый, насыщенный тембр его голоса заставил Элспет задрожать от предвкушения.

— Он очень красивый парень. Кровь закипает в жилах от одного взгляда на него, верно? — Хепзиба понизила голос и теперь говорила почти шепотом. — Но сердце непостоянно. Оно переменчивое, как озеро. Может наступить момент, когда чувство, которое многие называют любовью, улетит прочь. И что делать тогда?

Элспет и представить себе не могла, что может наступить момент, когда при каждом взгляде на Роба Мак-Ларена в ее животе не будут порхать бабочки. Она сказала себе, что, разумеется, она его не любит, но отрицать наличие романтических чувств к этому человеку она не могла. Причем эти чувства не только не ослабевали, но, казалось, даже крепли. Впрочем, Хепзиба столько всего знала. Возможно, она и на этот раз знает, о чем говорит.

— Ну хорошо, Хепзиба, — вздохнула Элспет. — И что же делать, если чувства улетели?

— В этом случае душа принимает решение любить умом и телом, — ответила знахарка. — Чувства приходят и уходят. И снова приходят. Но когда душа и воля соединяются в единое целое, любовь пронизывает человека насквозь. Стоит человеку испытать такую любовь один раз, и он этого уже не забывает.

Роб зашагал обратно к домику. По рыжей траве быстро заскользила его длинная тень. Он встретился взглядом с Элспет, и уголки его рта приподнялись в улыбке.

Хепзиба зацокала языком.

— Хочет признавать это твой парнишка или нет, но его сердце снова полюбило. Это только вопрос времени, когда душа и тело последуют зову сердца.

Глава двадцатая

Роб настаивал на том, чтобы отплыть, как только течение в озере позволит им быстро добраться до Лохернхеда. Ангус доказывал, что Элспет еще слаба и ей опасно отправляться в путешествие. Но Хепзиба сказала, что исцеление Элспет идет очень хорошо, а плавание ее совершенно не утомит. Мышцы на бедре девушки продолжали болеть, но это была вполне терпимая боль.

Кроме того, Роб хмурился, если видел, что она хромает, и поэтому Элспет заставляла себя ходить как можно ровнее. Хепзиба утверждала, что напоминание о ее ране пробуждает в нем чувство вины и именно этим объясняется гримаса, появляющаяся на его лице. Элспет совершенно не была в этом уверена.

Со слезами на глазах она попрощалась со знахаркой и пообещала обязательно навестить ее летом.