София Нэш - Всего один поцелуй Страница 41

— Я вижу, ты говоришь правду, Джорджиана, даже несмотря на боль, которую испытываешь. Розамунда, должно быть, ошиблась. Милая, поскольку ты доверилась мне, то и я доверюсь тебе. И мы больше не будем говорить об этом. — Грейс смотрела на нее своими сияющими голубыми глазами и продолжала говорить приятным, спокойным голосом: — Видишь ли, мне кажется, я могла бы быть счастлива с ним. Недавно он признался, что скучает по городу — по разнообразным развлечениям, — как и я. Ему нравится путешествовать, как и мне. И я могу помочь ему с дочерью. Помочь ей стать настоящей молодой леди. — Она разгладила платье ладонью. — Ты ведь знаешь, я не ищу брака по любви, я ищу товарищества.

— Грейс, я желаю тебе счастья. Ты заслуживаешь его больше, чем кто бы то ни было. — За окном спальни Джорджианы закричал кроншнеп.

Грейс коснулась ее щеки, глаза графини потемнели от грусти.

— У нас не должно быть секретов друг от друга, да? — Она казалась чрезвычайно смущенной собственной искренностью. — Я никогда ни с кем не разговаривала о последнем годе. И о Люке. — Она внимательно изучала свои ладони. — Думаю, ничто не причиняет больше страданий, чем неразделенная любовь. Но я знаю — время и расстояние помогают излечиться. А взаимное уважение и помощь друг другу — разумный брак — привнесут мне радость. Но мое счастье будет полным, только когда ты и остальные леди также найдут его.

— Я должна признаться тебе — мы с семьей в ближайшее время уедем из Литтл-Роуз. Я как раз ищу подходящий дом. — Джорджиана взглянула на часы, стоявшие на камине. Она вымученно улыбнулась: — Я думаю, пора начинать праздник. Нам следует забрать Фэрли, пока она не съела слишком много. Уверена, после того как она посудит несколько раундов соревнований на лучший пирог, мед и варенье, она еще вспомнит эти пирожные.

Поместье кипело активностью. Здесь были представлены все классы англичан — крестьяне, слуги, торговцы, мелкопоместные дворяне и аристократы. Пенроуз снова раскрыл свои позолоченные двери, чтобы все могли насладиться изобилием сезона.

Это был шанс отдаться языческому обряду, на котором когда-то умоляли богов послать богатый урожай. И корнуоллцы знали, как правильно праздновать и благодарить.

Сэр Роули, статный беловолосый викарий, плававший и храбро сражавшийся бок о бок с герцогом Хелстоном и потерявший при этом руку, начал празднество одним из своих популярных кратких благословений. Его жена, сестра Розамунды, похоже, носившая ребенка, стояла рядом и восхищенно смотрела на него.

В перерыве между молитвами отовсюду доносились песни летних птиц. Складывалось такое ощущение, как будто они слетелись посмотреть на глупости, вытворяемые людьми; тонкий голос крапивника доносился из травы, коноплянка трубила из полного плодов яблоневого сада, голуби нежно ворковали, выклевывая забытые семена. Молитва закончилась, и, как будто приняв это за сигнал, сотни скворцов взлетели в небо.

Джорджиана опустила взгляд, почувствовав прикосновение к своей руке. На нее радостно смотрела своими сверкающими голубыми глазами Фэрли.

— Ох, Джорджиана, — запыхавшись, проговорила она, — у меня с собой список, который ты вчера одобрила. Я могу начать речь?

Джорджиана коснулась плеча девочки:

— Конечно. Дай я помогу тебе взобраться на помост, и после этого можешь открывать праздник.

Она потянулась к девочке, но пара сильных рук успела раньше. Куинн поднял дочь сам.

— Фэрли, — тихо сказал он, — ты должна стоять рядом с Джорджианой и помогать судить, но маркиза Элсмир должна объявлять конкурсы сама. — Он посмотрел Джорджиане прямо в глаза: — Так было всегда.

Боже, он до сих пор настаивал на том, что она маркиза. Она вдруг смутилась, вспомнив прошлую ночь.

— Пойдем, — произнес он, взяв ее за руку.

Джорджиана ненавидела выступать перед людьми.

Она нервничала из-за этого не меньше, чем из-за Куинна, поддерживавшего ее, и старалась подавить свои эмоции. Куинн захлопал, привлекая внимание, и Джорджиана почувствовала, как на нее уставились сотни глаз. Все улыбались ей, и она улыбнулась в ответ.

Фэрли передала ей список, написанный старательной детской рукой.

— Прекрасно. Бег в мешках и многое другое — на южной лужайке через пять минут — сужу я. Награды за лучших овец, кур, коров, свиней, быков, кобыл и жеребцов — в конюшнях через час. Судят Мистер Уайлд и мистер Браун. Домашние искусства, вышивание и соломенные куколки — в то же время, рядом с руинами, — судит вдовствующая герцогиня Хелстон. — Джорджиана услышала радостный крик Аты. — И наконец, варенье, мед и пироги — судят леди Фэрли Фортескью и графиня Шеффилд под старым дубом. После этого на северной лужайке будут соревнования по стрельбе из лука, судья — его светлость герцог Хелстон. Во время ужина в саду будет специальное представление, после которого маркиз Элсмир разведет костер.

В тишине, последовавшей за объявлением, кто-то закричал:

— Давайте похлопаем маркизу и маркизе. Добро пожаловать домой, сэр, и спасибо за этот праздник.

Раздался гром аплодисментов и свист. Джорджиана повернулась и увидела, как арендаторы и мелкие дворяне энергично жмут руку Куинну и сердечно хлопают его по плечу. Куинн казался совершенно ошеломленным, пока не появилась Грейс и не увела его под руку к южной лужайке. Джорджиана отвернулась и осторожно спустилась с помоста.

Тридцать с лишним детей и веселых взрослых выстроились для бега в мешках. Соревнование выиграл проворный парень из семьи, снимавшей неподалеку дом. Джорджиана заметила разочарование на лице Фэрли.

— Пойдем, милая, впереди еще целый день. Возможно, тебе больше повезет в соревнованиях по бегу вдвоем на трех ногах.

— Нет. У всех уже есть пара, а я не знаю никого из остальных детей.

— Сегодня суббота?

— Суббота? Какая разница, суббота сегодня или нет?

— Это единственный день, когда я принимаю приглашения на гонку.

— Джорджиана! — Глаза Фэрли засияли. — Сегодня суббота!

— Хм… Ты приглашаешь?

Маленькая девочка радостно взвизгнула, а Джорджиана оглянулась и увидела Грейс и Куинна. Он пристально смотрел на нее.

Слава Богу, он ни словом не прокомментировал ее неподобающее леди поведение и не попытался остановить, как прошлым вечером на балу. Но с другой стороны, тот бал был так давно.

Джорджиана подошла к линии старта и связала толстой веревкой свое колено и хрупкое колено Фэрли. Потом попросила Майлза, подошедшего только что с букетом очаровательных цветов в руке, начать гонку. Его сестра Розамунда подошла вместе с ним.

Майлз беспомощно посмотрел на Джорджиану и улыбнулся: