Джо Гудмэн - Безумный экстаз Страница 41

Мишель отставила чашку, звякнувшую о блюдечко и скрывшую негромкое восклицание, которое слетело с губ Мишель.

— Я останусь в баре.

— Иди оденься, — приказал Хьюстон. — Мы уезжаем. Я подожду тебя внизу, у лестницы.

Мишель бросилась прочь из кухни. Когда она исчезла, Хьюстон обернулся к Ди.

— Мне перестала льстить твоя ревность, Ди. Она становится слишком назойливой. Подумай об этом. — И он вышел из кухни.

Детра взглянула вслед своему любовнику.

— Непременно, — негромко пообещала она. — Непременно подумаю.

Этан лежал на спине в своей постели, устроенной на полу, подложив ладони под голову. Если не считать тусклого отблеска горевшего в печке огня да лампы на тумбочке у кровати, в комнате было темно. Мишель сидела на постели, делая в дневнике записи о событиях дня. Этан время от времени читал их — обычно в отсутствие Мишель — и пока не находил ничего предосудительного.

— Может, хватит писать? — спросил он. — Я хочу спать.

— Что? — Мишель подвинулась к краю постели. Очки соскользнули на кончик носа. — Спите.

— Ты не можешь писать в темноте?

— Разумеется, нет.

— Ну и я не могу спать при свете.

— Я сейчас закончу.

— Сделай милость. — Он прислушался к шуршанию карандаша по бумаге. Этан уже привык к этому звуку. Он стал частью вечернего ритуала — такой же, как поочередное купание, раскладывание постели на полу, пока Мишель причесывалась, или подкладывание угля в печку перед сном. — Ты пишешь о прогулке с Хьюстоном? — спросил он.

— Полагаю, о ней вам рассказала Ди?

— Нет, Хьюстон. Должно быть, сегодня у него небывалый прилив великодушия. Еще бы, ведь он взял тебя с собой и подарил брошку!

— Он рассказал вам и про брошку?

— Нет. Просто я увидел ее на комоде и вспомнил, что прежде Хьюстон хранил ее у себя.

— Брошка принадлежала мне. Хьюстон забрал ее.

— А сейчас отдал? — Этан негромко присвистнул. — Он и в самом деле хочет тебя. — Он услышал, как шуршание мгновенно прекратилось. Этан кипел от досады. Хьюстон решил осуществить свои намерения. Всем видом выказывая полнейшее равнодушие, Этан поинтересовался: — И где же вы гуляли?

— Прошлись по одной стороне улицы и перешли на другую, — ответила Мишель подчеркнуто холодным тоном.

— О чем вы говорили? Мишель помахала блокнотом.

— Может, хотите прочесть прямо сейчас, не дожидаясь утра?

— Ты и об этом знаешь?

— Вы действовали не слишком разумно.

Этан подумал, известно ли Мишель, что он каждый вечер прячет патроны в комод. Спрашивать он не стал.

— Ничего читать сейчас я не хочу. — Он собирался насладиться заметками Мишель за утренней чашкой кофе. В своих наблюдениях Мишель оказалась остроум ной и проницательной и живо описывала происходящие события. Из нее могла получиться отличная писательница. — Расскажи мне.

Мишель отложила блокнот и карандаш и почувствовала успокоение, вспоминая о прошедшем дне.

— Мы гуляли всего час, а может, и того меньше. О Этан, вы и представить себе не можете, что значит просто дышать свежим воздухом! Это словно вырваться: на свободу! Я сошла бы с ума, пробыв взаперти еще один день. Конечно, Хьюстону не откажешь в обаянии — держался так, что лучшего было трудно пожелать. Знаете, он был таким мягким, заботливым, проявлял неподдельный интерес к людям! Он познакомил меня с не сколькими респектабельными дамами города. Вначале они держались вежливо — полагаю, из-за Хьюстона. Но как только узнавали, что я одна из девушек Ди, быстро обрывали разговор.

— И как же действовал Хьюстон?

— Так же, как я, — делал вид, что ничего не замечает. — Мишель повернулась и загасила лампу. — Здесь, в Мэдисоне, мне довелось испытать странное ощущение, — продолжала она. — Всю жизнь ко мне относились с уважением. Даже те, кто не знал моих родных, никогда не сомневались в моей собственной репутации. Но здесь, особенно теперь, когда люди считают, что я в конце концов наскучу вам, ко мне прикасаются без разрешения, делают непристойные предложения по нескольку раз на дню. Женатые мужчины меня домогаются, а замужние женщины презирают. Хьюстон хочет меня, а Детра мечтает придушить. — Мишель вздохнула. — Такой жизни я бы не пожелала и врагу.

Этан уставился в потолок.

— Думаешь, я этого не понимаю? — спросил он, обращаясь скорее к себе, чем к Мишель.

Мишель подвинулась поближе к краю кровати.

— Хьюстон забрал денверские газеты, которые вы дали мне, — сообщила она. — Конечно, он сделал это не заметно — просто увел меня из зала на кухню, а когда я вернулась к столику, газеты исчезли.

— Может, их выбросил кто-нибудь из девушек.

— Уверена, так и было. И не менее уверена, что это было сделано по распоряжению Хьюстона.

— Но какая разница? Ведь ты уже успела прочесть их. — Почему вы принесли мне эти газеты. Этан?

Его ответ прозвучал раздраженно:

— Мне казалось, тебе будет интересно, только и всего. Едва ли, подумала Мишель. Впрочем, она до сих пор считала свои предположения ошибочными.

— Очень любезно с вашей стороны! — Мишель услышала, как Этан тихо фыркнул — в знак отрицания или согласия, затем отвернулся от нее, всем видом давая понять, что разговор закончен. — Спокойной ночи, Этан.

— Спокойной ночи.

Этан заметил, как Мишель выскользнула за дверь, и мгновенно сел, потянувшись за брюками и сапогами. Он не стал возиться с рубашкой и набросил куртку, задержавшись всего на несколько секунд, чтобы проверить патроны в ящике комода. Они были на месте. Мишель удрала с пустым револьвером.

Ее поступок почти не удивил Этана, вызывали изумление разве что проворство и ловкость Мишель. Ее одежда висела в шкафу, и она ухитрилась одеться в темноте, не издав ни шороха. Этан не знал, что его разбудило, но тем не менее порадовался этому. В лучшем случае Мишель успеет хлебнуть лишь толику бед, которые сполна познала бы в другом случае.

Этан полагал, что во время прогулки с Хьюстоном Мишель заметила нечто, заставившее ее решиться на побег. Несмотря на спешку. Этан был еще у подножия лестницы, когда услышал шум на улице перед салуном.

— Можешь отпустить ее, Хэппи, — сказал Этан, выходя из салуна. Он отбросил прядь волос со лба — явный знак того, что потерял остатки терпения.

Хэппи перекинул Мишель через плечо почти так же, как когда-то делал Этан. Но теперь Мишель отбивалась что было мочи, лягалась, размахивала руками и ругалась.

— Она сбежит!

— Не сбежит, правда, Мишель?

— Ублюдок! Клянусь, я…

— Ты слишком часто клянешься и ругаешься, — заметил Этан. — Но это мы обсудим наедине. Хэппи, отпусти ее. Она хотела убежать не из Мэдисона, а от меня.

Хэппи смутился, но его решение ускорил ощутимый удар Мишель по спине. Ворча от боли и гнева, Хэппи отпустил пленницу и усмехнулся, когда она тяжело приземлилась на пятую точку. Едва Мишель начала приподниматься, Хэппи придавил сапогом ее руку.