Джейн Фэйзер - Бархат Страница 42

– Сегодня, наверное, нет, – ответила графиня. – Ведь у твоего папы гости. Здесь, кстати, и твой крестный. Давай пойдем в библиотеку.

Джейк отступил назад, закусил губу и пробормотал:

– Папа не разрешает мне входить, когда у него гости.

– Да, но это же твой крестный, – промолвила Габриэль. – А эти гости – особенные: они мои лучшие друзья, и я уверена, что он захочет тебя им представить. Ты идешь, Джорджи? Или, может, ты хотела бы переодеться к обеду в своих покоях?

– Нет-нет, я иду, – быстро проговорила Джорджи, поднимаясь со стула.

Габриэль усмехнулась. Она и не ждала от своей кузины ничего другого.

Если Натаниэль и не был доволен их появлением, то не подал виду. Он обратил внимание, что графиня решила взять дело в свои руки и представить Джейка Саймону. К тому же она помогла застенчивому ребенку не смущаться при встрече со своим крестным отцом, который тоже был довольно скован и поэтому приветствовал Джейка с преувеличенной радостью. Майлз толком не знал, как вести себя со своим крестником, да он и вообще не умел разговаривать с детьми. Поэтому его попытки развеселить ребенка привели к обратному результату.

Несмотря на усилия Габриэль, Джейк так и не почувствовал себя свободно, и Натаниэль через пятнадцать минут отослал его в детскую. Он опять отвесил неловкие и официальные поклоны всем, кроме Габби.

– Так вы расскажете мне какую-нибудь историю? – прошептал ей мальчик.

– Не сегодня, дорогой мой. Мне надо переодеться к обеду, но я обязательно зайду поцеловать тебя и спою забавную песенку. Кстати, одну из таких песенок мы с Джорджи пели вместе. Помнишь, Джорджи? Ту самую, о человеке, в бороде которого птицы свили гнездо?

Натаниэль слушал женский смех – так смеются люди, когда они вспоминают что-то пережитое вместе. Саймон тоже знал этих женщин, когда они были еще детьми, поэтому понял причину их смеха. А к Габриэль он вообще всегда относился по-братски. И вот эти трое принялись вспоминать слова смешных песенок, которые они в прежние времена распевали хором. Их смех был так заразителен, что даже застенчивый малыш заулыбался, прижавшись к юбкам Габриэль и наблюдая за лицами взрослых своими большими карими глазами.

И вдруг Натаниэль вспомнил, каким одиноким он был в годы Джейка. Заброшенный, маленький мальчик, которым взрослые совершенно не интересовались. Прайд не мог вспомнить, чтобы кто-то обнимал его так, как Габриэль всегда обнимала Джейка. Конечно, няня Натаниэля дотрагивалась до него, но лишь для того, чтобы одеть или вымыть ребенка. Отец трогал его руками, только когда наказывал. А мать, кажется, вообще ни разу не обняла его, не прижала к своей груди.

– Мне очень жаль прерывать ваше веселье, но нам надо переодеться к обеду, – произнес он, вставая. – Джейк, тебе уже давно следовало быть наверху. Няня будет искать тебя.

Прайд не хотел говорить ничего такого. Ему так хотелось присоединиться к их смеху, быть принятым и стать частью союза, который Габриэль образовала с его сыном. Но он с досадой слышал собственный голос – резкий и осуждающий. Лорд говорил сухо и зло.

Глаза мальчугана вновь стали грустными, и он послушно поплелся к двери. Натаниэль внезапно почувствовал боль в груди, как будто в его сердце вонзилась игла. Это не была физическая боль, но ощущение было именно таким. Когда Джейк проходил мимо него, Прайд внезапно потрепал его по голове – так же, как прошлым вечером. И вновь этот жест поразил обоих – и отца, и сына.

– Я не совсем понимаю, – говорил Саймон, меряя шагами библиотеку. Он был возмущен. – В чем все-таки ты подозреваешь Габриэль?

– Да ни в чем особенном, – ответил Прайд более терпеливо, чем обычно. Он прислонился к каминной полке и понимающе смотрел на своего приятеля. Лорд чувствовал себя довольно неловко, поскольку сомневаться приходилось в словах его друга.

– Саймон, ты же знаешь, что я всегда во всем сомневаюсь. Это просто моя обязанность.

– Да, я понимаю, – произнес Саймон, махнув рукой, отчего коньяк теплого янтарного цвета едва не расплескался из его бокала. – Но я говорил тебе, какую информацию привезла нам Габриэль. Я уже рассказал тебе ее историю… ради Бога, приятель, да я же помню ее с тех пор, как она под стол пешком ходила!

Натаниэль вздохнул:

– Да знаю я, Саймон. Но я должен быть осторожным. Timeo Danaos et dona ferentes[3]. – Он приподнял брови. – Троянский конь оказался грозным оружием, мой друг.

Саймон скептически взглянул на него.

– Ты считаешь, что Габриэль подослали французы? Не будь смешным!

Он одним глотком осушил свой бокал и с грохотом поставил его на стол, а затем полез в карман за табакеркой.

Натаниэль ничего не сказал, наблюдая, как его друг засунул в нос огромную понюшку табаку. А потом Саймон так оглушительно чихнул, что Прайду пришлось дожидаться, пока тот успокоится, прежде чем задавать новые вопросы.

Но вот Натаниэль спокойно произнес:

– Я ничего не подозреваю, Саймон. Я просто осторожен. Ее верительные грамоты впечатляют, ее связи – мечта любого тайного агента. Но я сам должен убедиться в том, что Габриэль – та, за кого себя выдает. И как только я обрету уверенность в этом, я сразу же приму ее на службу.

Саймон сморщил нос.

– Ты говорил, что она недисциплинированна.

– Это так, – согласился с ним Натаниэль. – Но она полна энергии, смела, и мне самому придется сдерживать Габби, найми я ее на службу.

Саймон качнулся в своем большом кресле-качалке, стоящем у огня.

– Так что ты хочешь знать?

– Я просто хочу еще раз с начала до конца прослушать весь твой рассказ о ней. И ты будешь терпеть мои вопросы, и отвечать на них.

Саймон со вздохом кивнул:

– Отлично. Но мне кажется, что, живя вместе в такой… такой близости… Короче, ты сам все можешь узнать о ней.

Натаниэль сжал губы.

– А мне кажется, что это не твое дело.

– Да что ты? – угрюмо проговорил Саймон. – Судя по словам Джорджи, лорд де Вейн ждал бы от меня, чтобы я защитил честь его приемной дочери.

Натаниэль откинул голову назад и расхохотался:

– Да неужели ты тоже так считаешь? Если уж говорить прямо, то дела обстоят как раз наоборот. Это мою честь задела эта бесстыжая дикарка… да еще с твоего попустительства, мой друг.

Саймон облегченно улыбнулся:

– Знаешь, я не знал, что она соблазнила тебя, но предполагаю, что она использовала весьма необычные способы, чтобы привлечь тебя.

– Да, Габриэль именно так и поступила. Ну, так как, займемся моим вопросом?

– Давай.

Саймон откинулся назад, чтобы наполнить свой бокал из графина, стоящего на небольшом столике, а затем вернулся в прежнее положение и взял бокал с коньяком двумя руками. Конечно, Натаниэль был прав. Осторожность никогда не помешает – даже тогда, когда дело касается Габриэль.