Кэтрин Коултер - Хозяин Вороньего мыса Страница 42

Вскоре Меррик увел Ларен в свою спальню. Он сделал это на глазах у Летты и всех Торагассонов” Таби остался с Кливом. Меррик велел Кливу отнести мальчика в постель к остальным ребятишкам, когда Таби окончательно утомит его своей болтовней о великом Грунлиге и его мудрости. Таби воспринимает Грунлига как живого человека, подумал Меррик, и тут же с удивлением обнаружил, что и сам он относится к Грунлигу, как к реальному существу. Кто знает, может быть, он и вправду жил когда-то, Ларен кто-нибудь рассказывал о нем, и она…

Он долго лежал рядом с Ларен, стараясь не шевелиться, и наконец сказал:

– Ты хороший скальд.

Ларен поблагодарила его, потом глубоко вздохнула и решилась заговорить:

– Я хотела спросить у тебя одну вещь, Меррик.

– Да?

– Сколько ты заплатил за Таби на невольничьем рынке?

Меррик застыл. Черт побери, эта девчонка его за дурака держит! Неужто она думает, он позабыл о серебряных монетках, которые она успела накопить с тех пор, как рассказывает о Грунлиге Датчанине? Интересно, много ли денег у нее уже набралось? Сегодня, когда Ларен завершила повесть, к ее ногам упало по меньшей мере двадцать серебряных монет и к тому же два тяжелых серебряных браслета – один из них бросил сам Олаф Торагассон.

– Я купил Таби за пятьдесят серебряных монет.

Он услышал, как Ларен тихонько ахнула, однако продолжал притворяться, будто ничего не понимает.

– Что тебя тревожит? Я бы и больше отдал за него. Я очень дорожу малышом.

Ларен не ответила, на несколько минут она словно лишилась дара речи. Холодное течение Северного моря уносило ее радужные мечты.

Меррик ухмыльнулся:

– Таби нынче утром вновь заявил мне, что он – принц. Вздернул подбородок и чуть не лопался от важности.

В ответ – тишина. Странно, подумал Меррик. Неужели она не засмеется, ничего не скажет по поводу забавных выдумок своего брата?

– Еще он сказал, что позволит мне и впредь заботиться о нем. Правда, он тут же испортил свою величественную речь, прыгнув мне на грудь и чуть было не задушив меня своими ручонками. А я едва не выронил малыша, потому что как раз точил серп: нам скоро понадобится косить ячмень.

Он слышал, как часто и тревожно дышит Ларен. Пытаясь успокоить ее, он продолжал ровным дружеским тоном:

– Сегодня ты накормила наших людей еще лучше, чем прежде. Когда Торагассон выяснит, кто помог ему нынче прибавить жирку, он попытается выторговать тебя, Ларен. Сама понимаешь, приобрести разом и скальда и кухарку – выгодное дело. – На миг Меррик умолк, затем добавил:

– Ты с каждым днем растешь в цене, Ларен.

– Не говоря уж о том, что я – твоя наложница.

– Верно. Впрочем, в этом мне никто не завидует, уж больно ты тощая.

– Ты повел меня в спальню на глазах у всех Торагассонов. Разве Летта не обидится на тебя, ведь вы же обручены?

– Полагаю, ей пора понять, что мужчина всегда поступает так, как захочет. Если я возьму ее в жены, предпочитаю, чтобы она не слишком удивлялась, когда я пожелаю лечь с какой-нибудь еще женщиной.

– Ты ведешь себя как Эрик.

– О нет, – возразил он и тут же пожалел об этом. – В чем ты можешь упрекнуть моего брата? Только в том, что ты ему приглянулась?

– Он бьет Сарлу – Нет, – возразил Меррик, поворачиваясь к Ларен Теперь он очень внимательно вслушивался в ее слова. – Эрик повадился брать все, что ему придется по вкусу, но бить Сарлу… Вздор! Он настоящий мужчина, он мой брат. Ты выдумываешь, потому что злишься на него и к тому же боишься – Приглядись – у нее синяк под глазом.

– Тебе показалось.

– Сарла сказала, Эрик бьет ее всякий раз, когда она не угодит ему. Он ударил ее три ночи тому назад, когда ты увел меня в свою спальню. Она думает, это со зла, потому что вышло не так, как он хотел.

Меррик пытался отмахнуться от ее слов, от того, – что стояло за ними: Эрик поднял руку на Сарлу, тихую, безответную девочку?

Ларен вздохнула:

– Если Сарла окажется бесплодной, он, наверное, убьет ее или, по крайней мере, отошлет к родителям. Сколько времени муж дает жене, чтобы она родила ему ребенка? Три года? Или четыре?

– Нет, Эрик так не поступит. Хватит молоть чепуху, Ларен, я не собираюсь платить тебе за этот вымысел. Если тебе охота поболтать, расскажи лучше, кто ты и откуда родом.

– Когда я выкуплюсь па свободу и заберу с собой Клива и Таби, я пошлю тебе весточку, потому что тогда мне уже нечего будет опасаться.

Меррик вышел из себя:

– Черт бы побрал твою гордыню, твою заносчивость! Не смей дразнить меня, женщина! Ты что, опасаешься меня?! И по какой же это причине? Я хоть раз поднял на тебя руку? Проклятие, да ведь я не тронул тебя, даже когда ты сама отдавалась мне, и с полным желанием. Разве не так? А я не взял тебя, потому…

Тут Меррик спохватился, что конец выйдет совсем неуместным, и оборвал свою речь.

Ларен почти беззвучно произнесла:

– Ты не тронул меня, потому что я показалась тебе уродливой.

– Это не правда.

– Хорошо, значит, из-за Таби. Ты любишь мальчишку, хоть он тебе не родной. Откуда ты знаешь, может быть, он сын какого-нибудь дикаря из вонючих болот Ирландии, пираты-викинги вроде тебя могли похитить его и продать – как ты думаешь? Да, ты все время печешься о нем, но я не в силах проникнуть в твои чувства к нему. Так что же, Меррик, ты обещал ему, что заодно позаботишься и обо мне? Поклялся, что не станешь забавляться со мной?

– Поищи другое слово. То, что происходит между нами, – не забава.

Ларен резко вдохнула, летучие воспоминания о том немыслимом ощущении, три ночи назад, роем столпились вокруг нее, сталкивая ее в безумие.

– Если я нагая брошусь в твои объятия, ты все равно не притронешься ко мне, ты отвергнешь меня.

Меррик нахмурился в темноте и заговорил медленно, тщательно выбирая каждое слово:

– Ты говоришь так, словно хочешь, чтобы я овладел тобой, сделал тебя своей наложницей.

Да, подумала Ларен, так оно и есть, то, что он сказал, – чистая правда, но она не признается ему в этом. Со смешком Ларен возразила:

– Быть может, я хочу переспать с тобой только разок, я хочу понять, что все находят в этом занятии. Один раз – и довольно! Потом я смогу забыть. И помни, Меррик, ты нужен мне только как краткое развлечение, на одну ночь, для разнообразия. Наверное, это понравится мне примерно так же, как хорошая сказка.

Черт возьми, он спас ей жизнь, он заботился об этой девчонке, уберегал ее от своего брата. Еще немного – и он придушит ее своими руками. Тяжело упав сверху на Ларен, Меррик обхватил обеими руками шею девушки, но не сдавил ее:

– Ведьма проклятая, – прошептал он, ища в темноте ее губы, и поцеловал ее жестко, требовательно, ничуть не тревожась, причинит ли он ей боль. Ладно, раз так, он готов поразвлечься, и пусть девчонка поплачет – для разнообразия. Ларен не шевелилась, она лежала тихонько, принимая его натиск, и гнев Меррика вспыхнул с новой силой. Он ощущал ее мягкое, податливое тело, уступчивое тепло ее груди, прижимавшейся к нему.