Алина Знаменская - Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны Страница 43

– Ну, какой же он бука, тетя Глаша? – громко возразила Августина. – Он мамин защитник и помощник!

Взявшись за руки, мать и сын прошествовали мимо поварихи. Та только головой покачала.

В маленькой комнате флигеля царил порядок. Кровать, на которой спал Владик, была неумело, но старательно застелена грубым шерстяным одеялом. На столе у окна стояла накрытая полотенцем посуда.

– Сейчас будем пить чай, – объявила мать, зажигая керогаз.

Сын подставил к столу табурет, влез на него, неторопливо снял с посуды полотенце, достал два блюдца, чашки, расставил на нужном расстоянии. Затем освободил от газеты четвертинку ржаного кирпичика, вынул из стола нож. Проделав эти необходимые действия, мальчик взглянул на мать.

– Молодец, сынок. Посмотрим, что у нас найдется к чаю.

Мальчик сполз с табуретки, присел на корточки перед створками стола-буфета. Августина открыла их и вместе с сыном заглянула внутрь. Там стояла банка с остатками сливового повидла, и в миске лежало несколько яиц.

Яйца, пожалуй, можно оставить на вечер. Утром их еще ожидает каша тети Глаши, а вот вечером после детдомовского раннего ужина мальчик наверняка успеет проголодаться.

– А к чаю у нас повидло, – заключила она и, подождав, пока сын вытащит из недр стола банку, налила в чайничек со смородиновым листом кипятку, накрыла полотенцем, затем намазала повидлом кусок для сына. Заглянула в банку – тут ему еще на два раза хватит – и убрала в стол.

– А тебе? – спросил сын, внимательно наблюдая за манипуляциями матери.

– Что-то не хочется, сынок.

– Всегда тебе не хочется…

Во дворе уже играли побудку. Физкультурник Федя Абрамов в своих бессменных сатиновых шароварах пробежал в сторону спортплощадки.

Неторопливо попивая чай, мать и сын посматривали в окошко. Вот, ежась от утреннего холода, появились малыши. Сразу же рассыпались горохом. Воспитательница Зиночка носится за ними как клушка, не может собрать. У них уже ноги в росе, кто-то поднял с земли червяка, и началось…

Свисток физкультурника ветром сдувает со двора малышей. Им на смену появляется пятый отряд. Сонные, сердитые – не выспались. Еще бы, полночи от призрака носились. Солнце, трава и роса смеются над их страхами. А сами подростки злятся – лучше бы спали!

Старшие покидают замок в последнюю очередь. Без энтузиазма они плетутся на спортплощадку, ворча и потихоньку ругаясь. Кто-то убегает курить за березы. Мать и сын переглядываются. Оба они любят эти минуты утреннего чая, когда им никто не мешает. Потом будет каша в общей столовой, шум и толкотня детского дома, чужое вторжение в их маленький мир. Но теперь они только вдвоем и им не нужны слова.

Выпит чай, Владик ставит чашки одну в другую, собирает крошки со стола – для птиц. Вот теперь можно поговорить.

– В город пойдем? – спрашивает мальчик, подперев кулачком щеки.

– Сегодня собрание, – вздыхает Августина.

– Какое собрание?

– Обзор международных событий.

– Каких событий?

– Политика мира у нас и политика войны у них, – объясняет Августина, моя чашка в эмалированной миске. – Приедет лектор. Будет читать лекцию.

– А потом?

– А потом – производственное собрание.

– Ругать будут? – серьезно продолжал спрашивать сын.

– Не без этого, – соглашается Августина.

– А кого?

– Это уж найдут кого.

– А пускай он спрячется.

– Кто?

– Тот, кого ругать. Тогда не найдут.

– В том-то и дело, что никто заранее не знает, кого ругать станут. А то бы непременно спрятались.

– А тебя станут? – насупился сын.

Августина посмотрела на него и с трудом сдержала улыбку. Насупленный и воинственный, Владислав выглядел таким потешным!

– Нет, что ты! – живо возразила она. – Меня не посмеют. Все знают, какой у меня защитник подрастает.

После заверения матери Владик вздохнул, распрямил бровки. Ну, если мать ругать не станут, то, конечно, пускай идет на свое собрание.

– А ты чем займешься, сынок? – серьезно спросила она, зная, что с Владиславом нельзя разговаривать как с ребенком.

Сын оглядел комнату, нашел, что здесь полный порядок и его участия вроде бы и не требуется, взглянул в окно. Там вдалеке, на лужайке, паслась их кормилица – коза Муська.

– Пойду погляжу, где травы для Муськи побольше.

– Да, уж ты посмотри, сынок, только далеко не уходи. Муську мы ведь далеко не отпустим, ее волки утащить могут.

Владик серьезно кивнул, не останавливая свое внимание на таких мелочах, как волки. Уж он-то с ними сумеет разобраться.

Когда Августина поднялась в библиотеку, там уже собрались все, кроме дежурных воспитателей. Лекция шла полным ходом. Лектор яростно и красноречиво повествовал о положении в Европе.

Увидев опоздавшую, лектор замолчал. Он выдерживал паузу, пока она пробиралась вдоль стеллажей, нашла свободное местечко и села.

Сердитый парень из райкома в сатиновой косоворотке смотрел в окно, ожидая полнейшего внимания.

– Посудите сами! – предложил лектор, обернувшись и уставившись прямо в глаза Августине. – В Австрии ликвидируются профсоюзы, создается единая фашистская профорганизация, руководители которой будут назначаться правительством. Подписано торговое соглашение между Германией и Данией. Пока – торговое! Англия и Франция всячески потакают германскому империализму, не замечая нарушений Версальского договора! На путь агрессии также вступила Япония, и у нас на Дальнем Востоке сейчас образовался опасный очаг!

Августина опустила глаза. Она почувствовала, что веки предательски слипаются. После ночного дежурства ужасно хочется спать. Она не могла сосредоточиться на лекции, хотя лектор говорил страстно и грамотно. Чтобы отвлечься, она стала смотреть на сидящих в первом ряду. Там, держа спину прямо и кивая в такт ритму рассказчика, восседала замдиректора Тамара Павловна Слепцова. Это выглядело так, будто она лично научила лектора, как и что говорить, и теперь вполне довольна. Рядом с ней пристроился физкультурник, то и дело покручивая головой и меняя позу, поскольку сидеть на одном месте ему было чрезвычайно трудно. Дальше сидела пионервожатая Нюра. Она не сводила с лектора восторженных глаз.

– Куда же смотрит пролетариат тех стран, где наглеют фашисты? – вдруг громко спросил библиотекарь Слава Крохин. От вопроса, раздавшегося над самым ухом, Августина вздрогнула и вместе со Славой воззрилась на лектора. На них обернулся весь первый ряд, включая замдиректора Тамару Павловну.

Лектор вновь выдержал паузу. Дождался, пока все обратят взоры к нему.

– Хороший вопрос, – согласился лектор. – Но рабочее движение не дремлет! В Австрии вовсю льется кровь восставшего пролетариата, Чехословакия стала центром эмиграции австрийских коммунистов. Причем мужественные австрийские повстанцы утверждают, что их вдохновлял в борьбе пример русских рабочих.