Николь Фосселер - По ту сторону Нила Страница 44

Джереми в задумчивости почесал подбородок кончиком пера. Он искал подходящие слова, чтобы описать то, что видел: широкие, усаженные деревьями бульвары и элегантные дома по европейскому образцу; ряды газовых фонарей – совсем как в Лондоне; церкви, колокола которых сейчас молчали, и купола мечетей с тонкими минаретами, откуда в положенный час молитвы раздавался жалобный напев муэдзина; квадратные египетские домики на окраине города и сверкающее бирюзовое море, ласкающее причальные стенки.

Собственно, Александрия зеленая, очень зеленая, вся в садах. Иногда здесь, на вилле, мы чувствуем запах моря. По крайней мере, мне так кажется. Быть может, это всего лишь соленое озеро, называемое Мареотис, которое к нам гораздо ближе, чем гавань.

Александрия очень красива, и с этим ничего не смогли поделать ни наши бомбардировки, ни полыхавшие после них пожары.

Так что неудивительно, что мы не пользуемся любовью местного населения и нас считают оккупантами, кем мы, по сути, и являемся…

Здесь, немного поколебавшись, Джереми решил рассказать Грейс один случай, происшедший с ним недавно. Кому, как не ей, он мог довериться?

Вчера, когда мы патрулировали город, – лейтенант Траффорд, я и еще двое рядовых, – нас обстреляли камнями укрывшиеся в руинах одного из домов подростки. Солдаты инстинктивно открыли огонь…

Джереми почувствовал облегчение, изложив эту историю на бумаге, словно это позволило ему отдалиться от нее и занять позицию стороннего наблюдателя. Он тут же представил себе Грейс, которая сидела рядом с ним и, заглядывая через плечо, читала эти строки.

…это оказался египетский мальчик, совсем еще ребенок, не старше Томми. Но я знаю, что за любым углом, за любой стеной и в любом окне нас может поджидать меткий стрелок, который при случае не оставит нам времени на раздумья. И это при том, что город постоянно прочесывают на предмет повстанцев…

Дописав последнюю строчку, Джереми вывел внизу свое имя, аккуратно сложил листок и сунул его в конверт. Потом, с фонарем в одной руке и драгоценным томиком Рембо в другой, направился в свои апартаменты. Завтра он отдаст конверт письмоносцу.

– Младший лейтенан Данверс! – Хорошо знакомый бас вывел Джереми из размышлений. – Доложите обстановку!

Ройстон сидел в окружении сослуживцев за столом, который они придвинули к освещенной стене, и махал ему рукой.

– Наш многоуважаемый младший лейтенант Хейнсворт угощает. – Ройстон показал на бутылки. – Я тут занял для тебя местечко. – Он положил руку на стул рядом с собой.

– Слушаюсь! – улыбнулся Джереми.

Он поставил фонарь на пол, положил книгу на стол и, подняв бокал, повернулся в сторону Леонарда:

– Спасибо, Лен.

– Я уже говорил вам, что такая жизнь мне по душе. – Ройстон сделал глоток и откинулся на спинку стула. – Патрулирование улиц, разведывательные рейды за городом – и все это в условиях, которые трудно назвать боевыми в полном смысле этого слова.

Леонард перегнулся через стол, чтобы плеснуть себе виски.

– Если не считать ежедневных перестрелок с повстанцами, ставших своего рода ритуалом, – добавил он. – Похоже, единственная их цель – подать противнику знак: «Эй, мы все еще здесь!»

– Так мы далеко не продвинемся, – пробормотал Саймон, болтая в стакане виски. – Не знаю, как вы, а лично я не нанимался служить конвоиром. – Саймон вздохнул и задумался, подперев щеку рукой.

– Ничего другого нам пока не остается, – ободряюще засмеялся Леонард. – Придется торчать здесь, пока арабы не окопаются как следует где-нибудь в районе Александрии или Каира. Раньше мы не выступим.

– Надо заметить, – подхватил Джереми, – решение Уолсли разделить армию просто гениально. Пока мы здесь торчим, все внимание египтян направлено на нас, а Уолсли с основными силами тем временем переправляется через Суэцкий канал. – Джереми взмахнул рукой, очертив в воздухе береговую линию между Александрией и Порт-Саидом, а потом резко опустил палец вниз, показывая прямой отрезок Суэцкого канала. – Он ударит им в спину. В идеале, мы должны взять их в клещи.

– А вы никогда не задавались вопросом, что мы вообще здесь делаем? – Стивен вылил в себя остаток виски. – Какое, во имя всего святого, Англии дело до каких-то там мятежных египетских офицеров? – Он задумчиво прижал бокал к нижней губе.

Леонард откинулся на спинку стула – нога на ногу, руки скрещены на груди.

– Мы здесь, чтобы предотвратить большое кровопролитие, – сказал он. – Массовое убийство европейцев прежде всего. Я считаю, достойная цель.

– Так, значит, ради этого мы стягиваем сюда целую армию? – Стивен недоверчиво взглянул на Лена. – Это же настоящая война! – Он тряхнул головой и пригубил из бокала. – Право, мы перестраховываемся…

– Деньги, – коротко пояснил Ройстон и, осушив одним глотком полбокала, сверкнул зубами. – Деньги и власть. Вот, в конце концов, причина любой войны.

Находившийся в подчинении могущественной Османской империи Египет управлялся константинопольским наместником. Султан требовал от своего вассала денежных выплат, своего рода дани, размеры которой удвоились с тех пор, как наместник получил титул хедива, а заодно и возможность передавать управление египетской провинцией по наследству.

В погоне за европейскими правителями бывший хедив так и сыпал деньгами: не только на строительство железных дорог, мостов и каналов, развитие сети телеграфных линий и почтовой связи – то, что должно было способствовать прогрессу и сделать Египет передовой современной страной. Он построил в Каире здание Оперы и театр, а для своих слуг и жен – несколько дворцов. Они были заполнены стильной французской мебелью, изысканными произведениями искусства и драгоценностями, позволявшими хедиву путешествовать по миру с подобающей его положению роскошью. Не говоря уже о дорогих подарках константинопольского султана вроде украшенных алмазами тарелок.

Затратный поход против соседей-абиссинцев, участие в строительстве Суэцкого канала и кризис столь прибыльной до сих пор торговли хлопком поставили страну на грань финансового краха. И к тому времени, как рядовой Джереми Данверс коротал второй год своей службы в Лимерике, откладывая каждый лишний пенни на предстоящую учебу в Сандхёрсте, хедив, а вместе с ним и весь Египет, задолжал кредиторам чудовищную сумму в сто миллионов франков.

– Здесь находятся огромные британские капиталы, – продолжал Ройстон. – Банков, предпринимателей и правительства. Если завтра все это вылетит в трубу, Англия потеряет всякое влияние в этой стране.

– Не забывайте и про Суэцкий канал, – вставил Джереми. – У нашей империи возникнут серьезные сложности, если однажды этот кратчайший морской путь в Индию, Австралию и Новую Зеландию перестанет существовать. Только представьте себе… – Он кивнул на свой бокал Ройстону, который застыл с бутылкой в руке, вопросительно подняв брови. – Представьте себе, что Араби и его люди захватят канал и будут решать, кому им пользоваться, а кому – нет, и за какую сумму. – Джереми сделал глоток. – И, если вы меня спросите, я отвечу: нас прислали сюда именно для того, чтобы воспрепятствовать этому и защитить кровные интересы британской короны.