Джоанна Хиксон - Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы Страница 44

О кончине дофина объявили только через два дня. Причиной смерти назвали внезапный приступ горячки. В соборе Нотр-Дам подготовились для пышной похоронной мессы, и траурная процессия проводила гроб к королевской усыпальнице в аббатстве Сен-Дени. Екатерина сопровождала короля и королеву на протяжении всей церемонии, под ветром и ледяным дождем, и вернулась дрожащая и с красными глазами. Как выяснилось, оплакивала она не только брата.

– Бонна тоже умерла, – вздохнула Катрин, сбрасывая с плеч промокшую меховую мантию. – Она должна была присутствовать на похоронах, но гонец сообщил, что она скончалась этой ночью. Как страшно… Сколько смертей и горя…

Она опустилась в кресло и протянула руки к огню, будто прося утешения у пляшущего пламени. Агнесса опустилась на табурет рядом с ней, шепча молитву.

– Как это произошло, ваше высочество? – спросила я, потрясенная почти до слез. Мы с Бонной не ладили, но смерти я ей не желала.

По слухам, посреди ночи у Бонны случился выкидыш. Она умоляла о помощи, однако сильное кровотечение остановить не удалось. Кончина несчастной Бонны была так же трагична и бессмысленна, как гибель воинов при Азенкуре.

14

Если, подобно монаху-летописцу, мне надлежало составить полную и подробную историческую хронику тех времен, я записывала бы все основные события каждого года в том порядке, в котором они имели место. Но я пишу историю жизни Екатерины, а необычная судьба принцессы тесно сплелась с моей. В последующие два года с нами не происходило никаких примечательных событий. В свите Екатерины появлялись и исчезали новые фрейлины, и лишь Агнесса де Бланьи присутствовала неизменно – честная и верная, тихая и покладистая, благочестивая и невзрачная. Общее прошлое связывало девушек подобием родственного чувства, и они дополняли друг друга, как свет и тень, жара и прохлада, благородный олень и робкий агнец. Они вместе читали и вышивали, присутствовали на аудиенциях, ходили на мессу, ездили верхом в парке, учились ястребиной охоте, а иногда, по приглашению принца Карла, охотились с ним в Венсеннском лесу.

Екатерина и Карл стали неразлучны. Когда истек срок траура по дофину и жертвам Азенкура, ко двору съехались молодые люди из благородных дворянских семей, прежде времени поднявшиеся до высоких рангов. И у принцессы, и у принца сложился свой круг. Возобновились балы и представления, при дворе царило приподнятое, легкомысленное настроение, хотя о браке Екатерины больше не говорили, а любовных интрижек она не заводила. Жизнь привилегированной особы королевской крови управлялась строгим придворным этикетом, церковными правилами и общественными приличиями. Оглядываясь назад, должна сказать, что Екатерина дожидалась своего часа. Впрочем, мы все чего-то ожидали.

Д’Арманьяк надежно удерживал городские ворота и контролировал гвардию, в Париже воцарилось относительное спокойствие, зато в стране наступило смутное время. За Ла-Маншем король Генрих собирал новую армию, готовясь вторгнуться в Нормандию, а герцог Бургундский, как и ожидали, вел свое войско через Пикардию на Париж. Когда ему не удалось пробить себе путь к месту подле короля, он взял реванш, заняв Компьен и захватив несколько королевских замков. Все эти жестокие, бессмысленные действия сказались на жизни простого люда – страдали разграбленные города, опустошенные деревни, изнасилованные женщины… Крестьяне не могли ни пахать, ни сеять, ни собрать урожай. К зиме во Франции начался голод.

Зима выдалась необычайно холодная. Воды Сены сковал лед, что сделало невозможным судоходство и поставки продовольствия в Париж из восточных областей страны. Неимоверные цены на еду привели к многочисленным хлебным бунтам. Мы жили в постоянном ожидании вторжения англичан или бургиньонов. Бунты подавили, ворота удержали, но в городе закипало недовольство осадным положением и комендантским часом. Граф д’Арманьяк, неизменный соперник королевы, захватил власть в королевском совете, ослабленном недостатком влиятельных и опытных вельмож.

Принц Иоанн, после смерти Людовика официально объявленный новым дофином, упрямо отказывался покинуть поместье жены в Эно и вернуться в Париж, несмотря на обещания обеспечить ему безопасный путь. Впрочем, он согласился приехать в Компьен, королевскую цитадель в Пикардии, захваченную герцогом Бургундским. В попытке заманить сына на французскую землю королева доехала до Санлиса, где встретилась с женой дофина, Якобой Баварской, графиней Эно, и ее матерью, сестрой герцога Бургундского. По-видимому, герцог держал нового дофина крепкой хваткой.

Карл с большой неохотой сопровождал королеву в Санлис.

– Жан совершенно не доверяет нашей матери, – шепнул он Екатерине за завтраком, вскоре после возвращения из неудачной поездки. – Пока мы были в Санлисе, я тайно посылал Танги в Компьен, с моей клятвой верности Жану, но тот отказался с нами встречаться, заявив, что не желает вести переговоры с распутницей.

Екатерина отвела взгляд, услышав такое описание матери.

– Мэтр Танги не говорил, как вообще Жан? – помолчав, спросила она.

– Дю Шатель назвал его жестоким, – лаконично ответил Карл.

– Ах, я о другом! В добром ли он здравии? Счастлив ли?

– Это мне неведомо. – Карл равнодушно пожал плечами. – Я видел его жену, Якобу. Она красива и принесет ему обширные владения, жаловаться ему не на что.

Екатерина сердито взглянула на брата, недовольная подобной узостью взгляда.

– Не тебе завидовать, Карл! – воскликнула она. – Ты только что получил герцогство Берри. Неплохой подарок ко дню рождения!

За год до четырнадцатилетия Карла старый герцог Беррийский скончался. Поскольку из всех его детей в живых остались лишь дочери, королевский совет одобрил передачу его титулов и владений крестнику, принцу Карлу.

– Верно, – самодовольно заявил Карл. – Наконец-то хоть какое-то вознаграждение за унылое детство, проведенное с брюзгливым стариком!

Незадолго до Пасхи пришло неожиданное известие о смерти дофина Иоанна. Герольд Эно сообщил королеве, что лекари не сумели исцелить гнилостное воспаление в ухе. От страшной боли бедняга лишился рассудка, а потом нарыв отправил дофина к Создателю. Бедный мальчик! Ему было всего восемнадцать. Наверняка юный проказник, гроза детской, мечтал о более славном конце. Ходили слухи, что его отравили орлеанисты за преданность герцогу Бургундскому, но внезапная кончина всегда вызывает подобные сплетни. Потом я вспомнила Танги, прочувствованно клявшегося в верности Карлу в день смерти дофина Людовика, и задалась вопросом, не имел ли отношения к кончине Жана тайный визит секретаря в Компьен. Впрочем, с Екатериной я этого не обсуждала – некоторые подозрения разумнее держать при себе.