Виктория Холт - Украденные ночи Страница 44

Я понимала, что он предлагает вполне разумное решение, но в морозном воздухе как будто звенело предостережение. Я знала, что если войду сейчас в Попугаячью хижину, моя жизнь изменится. Судьба толкала меня под локоть, побуждая принять решение.

«Что за глупости! — упрекнула я себя. — Что может со мной случиться, если я здесь отдохну?» Я замерзла и устала… гораздо сильнее, чем предполагала.

Он распахнул дверь и втащил меня внутрь. Решение было принято за меня. Он с грохотом захлопнул дверь и отряхнулся.

— Здесь немного теплее. Ну и прогулочка! Вы в порядке? Он приложил ладонь к моей щеке. — Да вы застыли! Вот что я сейчас сделаю. В сарае есть поленья, и мы немедленно растопим камин.

— Камин? Но мы должны немного отдохнуть и идти дальше. Нам нельзя задерживаться надолго. Иначе мы придем домой ночью.

— Моя милая Сэйра, — откликнулся он. — Вы отдаете себе отчет в том, что снаружи бушует метель? Вы отдаете себе отчет, что нам не удалось найти дорогу через лес? Мы шли и шли, но с нас довольно. Нам повезло, и мы нашли убежище. Надо быть безумцами, чтобы отвергнуть этот подарок судьбы. Если мы покинем хижину и отправимся дальше, то окончательно заблудимся. Нам придется остановиться и отдохнуть. Нас заметет снегом, и мы замерзнем. Есть один трогательный рассказ. Он называется «Детишки в лесу». Напомните мне о нем, когда у нас будет больше времени. Я вам его расскажу. А теперь камин! Вы только представьте себе, как это будет чудесно! Вы не забыли, что в сарае есть дрова? Кто знает, может, там и свечи найдутся. Я схожу, посмотрю.

Вслед за ним я направилась к сараю. Дрова по-прежнему были там.

— Взгляните! — воскликнул он. — Боги на нашей стороне. Здесь есть фонарь. А в нем свеча. Он извлек из кармана коробок спичек и зажег фонарь.

— Вот так лучше. Смотрите — сундук. Интересно, что в нем. Эврика! Тут пледы! Несколько пледов. Моя дорогая Сэйра, вот это приключение. Нет, не трогайте их. Вы их намочите. Давайте вначале разведем огонь в камине и немного обсохнем.

Он занес дрова в дом, и я поразилась тому, как быстро в камине запылал огонь. Его волнение передалось мне. Я наслаждалась, наблюдая за тем, как пляшут за старинной каминной решеткой языки пламени. По мере того как я согревалась, я начинала понимать, насколько на самом деле устала. Теперь я уже больше не сомневалась в том, что пытаться разыскать Грейндж было бы непростительной глупостью. Мы нуждались в отдыхе.

Мы сели на пол у камина. Он сидел совсем близко, и я видела, как блестят его глаза и как сквозь его бронзовую кожу пробивается румянец.

Сняв шерстяные варежки, я протянула к огню руки. Он сделал то же самое. Его руки были большими и сильными. Сразу чувствовалось, что они принадлежат решительному и на многое способному человеку.

— Когда мы немного подсохнем, мы возьмем пледы, — пообещал он. — Интересно, сколько их там.

— Почему их там оставили? Они не могли не отсыреть.

— Не обязательно. Сундук показался мне довольно прочным, и внутри было сухо. Возможно, он не пропускает влагу.

В сундуке оказалось четыре плотно свернутых шерстяных пледа. Мы занесли их в дом.

— Они сухие, — объявил он. — Снимайте шубу и ботинки, вы промокли насквозь.

Я повиновалась и завернулась в один из пледов. Насчет ботинок он не ошибся. После такой долгой прогулки по заснеженному лесу они были совершенно мокрые.

Я сняла чулки, потому что они тоже промокли. Он снял пальто и ботинки и теперь сидел рядом со мной.

— Мы похожи на двух индейцев, — засмеялся он. — Наверное, именно так они чувствовали себя, сидя у костра. Вы проголодались?

— Нет, — покачала я головой. — Есть мне совершенно не хочется. Я сегодня плотно пообедала, а потом мы с отцом пили чай с фруктовыми пирожными.

— Отлично. Потому что еды у меня нет совсем. Но кое-что у меня все-таки есть.

Он потянулся к лежавшей на полу трости. Я с интересом наблюдала за тем, как он откручивает набалдашник. Оказалось, что он выглядит как маленькая чашка. Шоу наклонил над чашкой трость, и из нее потекла золотистого цвета жидкость.

— Это поможет вам согреться, — сказал он.

— Что это?

— Виски. Эта трость внутри полая. Она не раз выручала меня в экстренных ситуациях.

— Спасибо, но я не пью виски.

— Сейчас оно вам необходимо. Если не принять меры предосторожности, вы можете заболеть. Вам необходимо как можно скорее согреться.

Я взяла чашку и сделала глоток. Напиток обжег мне горло. Клинтон пристально смотрел на меня.

— Вот и хорошо, — произнес он. — Теперь вам будет лучше.

Я закашлялась.

— Печет, — пожаловалась я.

— Ничего. Выпейте еще. В этот сосуд входит всего один глоток.

— Спасибо, но мне не хочется.

— Бросьте, Сэйра. Смотрите на это как на лекарство. — Он наполнил чашку и протянул ее мне. — Вы должны согреться. Лучше бы, конечно, принять горячую ванну и забраться в теплую постель. Но боюсь, что Попугаячья хижина не может предложить вам подобные блага. Ну и пусть. Зато у нас есть виски, а это ненамного хуже.

Я, как загипнотизированная, приняла из его рук чашку, поскольку и в самом деле чувствовала, как по моему телу разливается тепло. Я перемерзла, и ощущение тепла было необыкновенно приятным. Я выпила вторую чашку.

Он улыбался мне. Я смотрела, как он пьет виски, одну чашку за другой.

— Вот так лучше, — хмыкнул он. — Вам ведь лучше, Сэйра?

— Я чувствую себя как-то странно.

— Ну еще бы, — ласково произнес он. — Мы с вами провели необыкновенный вечер. А ведь это только начало.

— Как?! — воскликнула я.

Мой голос звучал странно и доносился до меня как будто издалека. Внутренний голос говорил мне, что теперь, когда я согрелась, мне следует опять отправляться в путь. Я встала. Комната вокруг меня закачалась и поплыла. На какое-то мгновение мне показалось, что я сейчас упаду. Но он уже был рядом. Он подхватил меня и прижал к себе. Он весело рассмеялся.

— Это виски, — пробормотала я.

Он еще крепче прижал меня к себе, моя голова запрокинулась назад, а его губы нашли мой рот. Я и не подозревала, что люди могут так целоваться. Я попыталась вырваться, но мне это не удалось. Я замерла, и это, похоже, ему понравилось.

— Это все виски, — опять прошептала я.

— Нет, — ответил он. — Это любовь.

Я плохо помню, что происходило потом. Лишь много позже, когда я начала понимать себя лучше, я нашла объяснение тому, что чувствовала в тот вечер. Тогда мне показалось, что я давно знала, что между нами должно произойти нечто подобное, и я хотела, чтобы это произошло. Все последующие недели мне было очень стыдно. Я отказывалась размышлять над случившимся и верила только в то, во что хотела верить.