София Каспари - Лагуна фламинго Страница 44

Жена повернула голову. Ее голубые глаза озарились светом, на губах заиграла обворожительная улыбка, и Лоренса охватило чувство безграничной любви к этой замечательной женщине. Он раньше и не знал, что способен на такое.

Мейзи происходила из семьи колонистов, приехавших в Аргентину из Англии еще в восемнадцатом веке. Они познакомились на tertulia, одной из беззаботных вечеринок, о существовании и особенностях которых Лоренс до этого вечера даже не подозревал. Он пришел туда совершенно случайно. Они с Мейзи сразу понравились друг другу.

— Как прошел твой день? — спросила она.

У нее был низкий, с хрипотцой, голос, так не вязавшийся с ее хрупкой фигуркой. От этого голоса у Лоренса мурашки бежали по коже.

— Отлично. Мы заключили новую сделку.

— Это же чудесно! Папа будет тобой гордиться.

— Да. — Лоренс посмотрел на живот Мейзи. — А как дела у тебя и у малыша?

— Хорошо. — Улыбаясь, женщина взяла у служанки чашку чаю.

Подойдя, Лоренс погладил жену по плечу.

— Мне надо просмотреть кое-какие бумаги.

Мейзи кивнула.

Лоренс направился в свою комнату. Ее окна выходили на патио, и он в который раз залюбовался женой. Она была очень мила и иногда капризна, но Лоренса это только забавляло. Мейзи была беззаветно предана мужу, так воспитал ее отец. Лионел Касберт вел дела вместе с зятем. Его офис находился неподалеку от площади имени Двадцать Пятого Мая. На двери красовалась табличка «Лоренс Шмидт и Ко, импорт-экспорт». Лионел никогда не спрашивал, чем Лоренс занимался раньше, и не противился желанию дочери выйти замуж за этого человека. Он вообще никогда не перечил желаниям дочери. Ходили странные слухи о том, как семья Лионела попала в Буэнос-Айрес, но никто не отваживался рассказывать эту историю в полный голос. Говорили, что прабабка Касберта плыла в Австралию на корабле с осужденными преступниками. Корабль потерпел крушение неподалеку от берегов Аргентины. Женщины с корабля попали в Буэнос-Айрес, и прабабка Касберта стала знаменитой куртизанкой. И хотя теперь Касберты были баснословно богаты и принадлежали к высшему обществу, их происхождение не было таким уж безупречным.

Лионел научил зятя вести не только законные дела: он показывал, как можно перехватывать армейские поставки в пограничных областях и продавать их в других городах; объяснял, как через подставных лиц управлять борделями; как по дешевке скупать земли в пампасах. Да, сейчас земля была самым главным. После успеха военной операции генерала Рока освободились обширные участки в пампасах, и хотя один человек имел право приобрести лишь ограниченное количество земельных наделов, но законы на то и существовали, чтобы их обходить.

— Лоренс, — говорил ему тесть. — Сейчас аграрный сектор кардинальным образом изменится. Как только улучшится качество наших товаров, их начнут покупать в Европе. Тогда ты станешь настоящим дельцом и сможешь предложить моей дочери то, чего она заслуживает. Но для этого тебе следует ухватить свой шмат пирога. И помни, Мейзи заслуживает лучшего. Иного я не допущу.

«И не придется, — подумал Лоренс. — Я смогу дать ей все самое лучшее». Он с нежностью смотрел на жену, уснувшую в плетеном кресле.

Глава 3

Тем вечером Эдуард отправился к Монике де ла Фресанж. Он постучал в дверь и, после привычных пререканий с дворецким, Мило, вошел в дом и осмотрелся. Со дня их последней встречи тут ничего не изменилось. Его давняя подруга вышла к нему навстречу из поросшего пальмами патио.

— Ты отлично выглядишь. Похоже, сельская жизнь пошла тебе на пользу, — улыбнулась она, впившись в Эдуарда взглядом, и прижала палец к его губам, прежде чем мужчина успел ответить на комплимент. — Только не надо лгать, мой милый друг. Не здесь и не сейчас. Мы так давно знакомы и всегда были честны друг с другом, не так ли? — Женщина вздохнула. — Я состарилась, и знаю это. Я выросла в те времена, когда Буэнос-Айрес был еще gran aldea, большой деревней, как говорили тогда, и не превратился в пчелиный улей.

Эдуард покачал головой. Он решительно сжал ее тонкую руку и нежно поцеловал кончики пальцев, вдохнув такой знакомый аромат.

— Ты никогда не состаришься, Моника. Ты по-прежнему королева. А королевы не умирают.

— Конечно, конечно. La reine est morte, vive la reine. Королева мертва, да здравствует королева, — ответила Моника, но Эдуард заметил, как дрогнули в улыбке уголки ее рта.

Она была так же прекрасна, как и раньше: высокая, смуглая — кожа цвета кофе с молоком, зеленые глаза — не глаза, а изумруды. Да, на лице Моники пролегли морщины, но то был след улыбок, радости, воли к жизни. Она была прекраснейшей, очаровательнейшей женщиной из всех, кого знал Эдуард.

— Да, — глухо рассмеялась женщина. — Моника де ла Фресанж, королева дна.

— Нет, ты… — начал Эдуард.

Но она вновь прижала палец к его губам. Ее кожа была такой шелковистой…

— Нужно быть честными, Эдуард. — Она отстранилась. — Да, сельская жизнь и правда пошла тебе на пользу. Ты выглядишь гораздо лучше, чем тогда.

— Ла-Дульче — прекрасное место, Моника.

Эдуарду достаточно было произнести название своего имения, чтобы вновь почувствовать себя как дома. О господи, он уже и позабыл о том, что теперь управляет поместьем! Ла-Дульче было его детищем, главным делом всей его жизни.

Виктория и Педро ничего от него не требовали — он мог распоряжаться всем, как считал нужным. И знал, что поступает правильно. И животные, и растения были в полном порядке. Эдуард хорошо платил слугам. Поголовье скота прибавлялось. Последние годы выдались урожайными. Может быть, ему удастся купить еще земли, чтобы увеличить количество собираемой пшеницы. Его пшеница отлично продавалась. От соседей Эдуард знал, что землю за городской чертой вначале на какой-то срок сдавали в аренду переселенцам: те выращивали зерно. И только годы спустя она возвращалась в руки землевладельца. Да, Эдуард мог бы выращивать там пшеницу или люцерну для коров и овец.

Эдуард мало общался с соседями и редко посещал их построенные в европейском стиле дома, доверху набитые всякими безделушками. За последние годы богатство многих землевладельцев выросло во много раз, и не каждый умел управляться с деньгами. Эдуард не знал, как общаться с этими людьми. Последняя встреча закончилась скандалом — Эдуарда упрекнули в том, что он слишком хорошо обходится со слугами. Но он не мог забыть, что и сам когда-то жил в бедности и мечтал о большем.

— Может быть, ты как-нибудь приедешь ко мне в гости, Моника?