Тереза Медейрос - Мой дорогой Страница 45

Когда холодные струи обрушились на них, они только теснее прижались друг к другу. Почувствовав, как дрожит Эсмеральда, Билли отстранился и мягко обнял ее за плечи.

— Пойдем-ка лучше в конюшню, — неловко пробормотал он.

Она удивленно посмотрела на него... Тонкая рубашка, намокнув от дождя, прилипла к телу, подчеркивая все его прелести. Губы припухли от поцелуев. Билли едва удержался от искушения упасть к ее ногам и умолять...

— Клянусь могилой отца, что не скомпрометирую вас, — прошептал он, смахивая с длинных шелковых ресниц девушки капли дождя. — Я хочу... только ощущать вас... касаться вас.

Эсмеральда прерывисто вздохнула. Нежные прикосновения Билли, его серьезный взгляд внушали доверие. Хотелось обо всем забыть и полностью раствориться в этом доверии.

Застенчиво кивнув, Эсмеральда спрятала лицо на груди Билли, и он увлек ее через двор к конюшне.

Потревоженные лошади зашевелились в своих стойлах и тихонько заржали, приветствуя хозяина. Через полуоткрытую дверь были видны ослепительные вспышки молнии на фоне черного неба.

Билли устроил девушку на мягкой постели из свежего сена и, опустившись рядом, провел ладонью по ее лицу. Капли дождя бились о железную крышу в такт ударам сердца Эсмеральды.

— Если ты не хочешь, — прерывистым голосом прошептал Билли, — обещаю, что не трону тебя и пальцем.

— Разве что одним пальцем... — неуверенно выговорила Эсмеральда, поражаясь своей смелости.

По лицу Билли пробежала легкая улыбка, и он шутливо отдал ей честь.

— Есть, мэм! Ваше желание для меня — закон.

Он провел пальцем по ее лбу, по горящим щекам, по тонкой переносице, пока она не почувствовала себя такой же размякшей, как Сэди, когда ее гладили по животу. И опять вспомнился Бартоломью. Ему она отдавала всю свою нерастраченную нежность, пока он был маленьким мальчиком. А потом долгие годы была лишена чьей-либо ласки и даже не подозревала, как истосковалась по ней...

Билли обвел подушечкой пальца контуры ее губ. Они затрепетали и инстинктивно раскрылись... Билли мучительно застонал. Он нагнулся и приник к ним в горячем, страстном поцелуе, от которого Эсмеральда потеряла чувство реальности и не заметила, как ловкие пальцы Билли развязали ленточки на воротничке ночной рубашки.

Почувствовав на обнаженном плече его горячее дыхание, она испугалась и попыталась сесть.

— Билли!

— M-м? — пробормотал он, нежно поглаживая чувствительную кожу.

Эсмеральда понимала, что именно она установила правила этой игры, в которой Билли оказался таким искусным знатоком. Сжав руками его голову, она заглянула Билли в глаза.

— Обещай, что не будешь мошенничать!

— У меня правило — никогда не мошенничать во время игры в карты.

— Но мы играем не в карты!

Он хитро подмигнул ей.

— Тебе остается только рискнуть, верно?

Эсмеральда всегда презирала любителей азартных игр, но что-то подсказывало ей, что если она не рискнет, то будет жалеть об этом всю жизнь. Давным-давно она смирилась со своим одиночеством, но отказаться в эту ночь от Билли было выше ее сил. Она снова опустилась на постель из душистого сена и отдалась на милость этого сильного и ласкового мужчины. Он бережно стянул влажную рубашку с ее плеча...

Резкая вспышка молнии осветила обнаженную грудь девушки, и она смущенно поежилась.

— Это персики, ангел мой. Самые прелестные и свежие, какие только можно себе представить! — восхищенно прошептал Билли ей на ухо.

Груди, которые всегда казались ей маленькими и некрасивыми, под его рукой словно набухли и округлились. Билли мягко коснулся ее губ. Раз, еще раз, пока его палец нежно ласкал розовые соски. Он старался не торопиться, чтобы не напугать девушку, и, когда наконец коснулся губами соска, Эсмеральда вскрикнула, потрясенная незнакомым ощущением.

Поймав ее губы, Билли заглушил крик жарким поцелуем, продолжая пальцами ласкать грудь. Дрожь наслаждения охватила Эсмеральду, и она инстинктивно сжала колени, стараясь подавить острый взрыв желания. Казалось, он касался не сосков, а запретного и пульсирующего места.

Эсмеральда испытывала полное смятение, раздираемая жаждой чувственных ласк и стыдливым ужасом перед безнравственностью своего поведения. Но искусные уговоры Билли пробудили дремлющий в ней женский инстинкт, и он проснулся с неистовой силой. Она жадно впитывала острый запах его разгоряченного тела: упивалась вкусом его рта, слегка отдающего табаком; с трепетом вслушивалась в его хрипловатый от желания голос, поддаваясь его очарованию. Он нашептывал ей, как это будет невероятно восхитительно, если она позволит его губам бродить там же, где разрешено путешествовать баловню-пальцу.

Охваченная горячим томлением, Эсмеральда не вполне уяснила себе смысл мольбы Билли, пока он не проник под ее рубашку и не провел рукой по внутренней стороне судорожно сжимавшихся бедер. В то мгновение, когда он коснулся шелковистой поросли на бугорке, бедра безвольно расслабились, уступая ему дорогу.

Эсмеральда не слышала своих стонов.

— Ш-ш-ш, милая, — успокаивал он. — Не бойся, я не причиню тебе боли.

Но она стонала не от страха, а от неистового наслаждения. Сладостное и сильное, оно наполняло все ее существо.

Дыхание Эсмеральды стало учащенным и прерывистым, когда он нашел напрягшийся в ожидании бутон, спрятанный в шелковистых складках, и начал нежно ласкать его, пока она не застонала в сладкой истоме. Только тогда он проник в истекающую нектаром пульсирующую сердцевину.

— Ты персик... со сливками, — простонал он.

Эсмеральда выгибала спину, инстинктивно прижимаясь к его горячей ладони, но он продлевал эту восхитительную муку только одним пальцем, раздразнив ее до бешеного экстаза.

— Пожалуйста, — выдохнула Эсмеральда, уткнувшись лицом в жаркий изгиб его шеи.

Разгоряченным дыханием он щекотал ей влажные завитки у виска и вдруг неуловимым движением словно разбил все ее существо на миллион сверкающих осколков. Раздался крик великого потрясения. Эсмеральда распростерлась без сил.

Она лежала, погруженная в сладкую истому, пока не услышала резкое прерывистое дыхание Билли. Открыв глаза, Эсмеральда увидела, что он сидит рядом, обхватив колени руками с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Дождь прекратился. Сквозь туманную мглу пробивался бледный луч лунного света, освещая четкий профиль Билли. Было даже видно, как бешено пульсирует жилка на его виске. Эсмеральда вдруг осознала, как великодушен был Билли, доставив ей неземное наслаждение. Ей, но не себе.

Она села, быстрыми движениями оправив рубашку.